— Что, прости? — дёрнул бровью, едва не поперхнувшись кофе.

— Хочу эту модель для своей новой коллекции, — пояснила кутюрье, приближая снимок и всматриваясь в лицо вампирессы. — Как её зовут?

— Николь Кросс, — пояснил с улыбкой, наблюдая как одна эмоция на лице Ребекки сменяет другую. — Да, ты не ослышалась, Ник — моя жена.

— Ты женился на модели? — спросила она с лёгкой иронией в голосе, словно хотела добавить: «Как банально!» — Не знала, что ты женат.

— Это проблема? — ответил собеседнице фирменной усмешкой. — Ник ещё учится на модель, а значит, нет.

— Не проблема, если познакомишь нас, — госпожа Фёргус положила подбородок на сплетённые пальцы рук и посмотрела мне в глаза.

Ухоженные бровки взметнулись при упоминании того, что бессмертная не профессиональная модель. Согласен, по свадебно-урбанистическим фотографиям с их бьющей с экрана энергией не скажешь.

Да и фотограф крутой, чего греха таить.

— Значит, ещё и не затасканное лицо, — хмыкнула Ребекка. — Джекпот.

— Против знакомства ничего не имею, но модель тебе придётся подождать, — яфрейка нахмурилась. — Николь в положении.

— Не мог повременить с этим? — надула губки собеседница и стала похожа на Камиллу, всё-таки родственное сходство между сёстрами имелось.

— Не могла позвонить раньше? — ответил ей в тон, и Ребекка расхохоталась.

— Держишь удар, Кросс, — заметила с одобрением. — Всё равно хочу познакомиться, если Николь в Яфрейне. В конце концов, я не планирую завершать карьеру через год, а ты отхватил себе лакомый кусочек. Я вижу в ней большой потенциал.

Николь отнеслась к предложению встретиться со старшей Лемейн со скептицизмом, но не отказалась, поскольку знала, что я заинтересован в сотрудничестве с ней.

Подозреваю, женское любопытство взяло верх, поскольку на следующий вечер мы ужинали уже вчетвером — мы с Николь и Ребекка с Адамом — её мужем.

Чета Фёргус оказалась очарована пленительной вампирессой, ни видом, ни делом не показавшей, как она ненавидела Камиллу. Когда жена хотела, она умела быть неотразимой, мне ли не знать.

Я не сомневался, что Ребекка влюбится в необычную белокурую наяду, меня сильнее волновало, что Николь подумает о ней. Судя по тому, как они шутили и смеялись ближе к полуночи, бессмертная решила сменить гнев на милость.

В тот вечер работу получил не только я, но и в будущем возлюбленная.

Расставшись с новыми знакомыми на высокой ноте, остаток ночи мы гуляли по Сео́ну — столице и крупнейшему мегаполису Яфрейна. Очень крутой город с насыщенной ночной жизнью и восточным колоритом, ни в чем не уступавший Манополису.

Здесь я определенно сумею развернуться.

Заметив, что Николь устала, вызвал местный аналог э-мобиля.

Когда мы остановились возле отеля, вампиресса дремала на моём плече, так что пришлось вытащить её из салона и отнести в номер на руках. Уложив возлюбленную в постель, сходил в душ.

Когда вернулся в комнату, жена, к моему удивлению, не спала.

По ощущениям, солнце, от которого нас защищали плотные светоотражающие шторы, поднялось на небосвод, а Николь ворочалась с боку на бок, не давая спать ни себе, ни мне.

Я заметил, что по мере того, как увеличивался срок и рос живот, она становилась всё тревожнее и задумчивее и замыкалась в себе.

— Ник, что происходит? — спросил, повернувшись к ней, поскольку понял, что так продолжаться не может.

— Просто не спится, — улыбнулась бессмертная, глядя в потолок отсутствующим взглядом.

— Просто не лги мне, — заметил, как жена вздрогнула, и укрепился в своих подозрениях. — Николь, ты обещала: больше никаких недомолвок.

— С тех пор случилась уйма недомолвок, — хмыкнула она.

— И все они отдаляли нас друг от друга, — погладил возлюбленную по щеке, обращая задумчивое лицо на себя. — Пожалуйста, не закрывайся от меня.

— Марк, — вздохнула Ник и тоже повернулась ко мне, провела кончиками пальцев по запястью. Что-то тяготило её, но маркиза не решалась признаться.

— Расскажи мне, — попросил вполголоса, гипнотизируя взором.

— Что, если… — губы вампирессы дрогнули, голос пропал. Я видел, с каким трудом ей давалось признание, но пришло время открыться. — Что, если этот ребёнок — не твой?

Роковой вопрос, с которым я жил последние недели.

К несчастью, оттого что мы, наконец, озвучили его, сомнения не развеялись.

Судя по срокам, отцом ребёнка с равной вероятностью мог оказаться как я, так и Орэ. Гнетущие подозрения отравляли радость ожидания и, хотя я ни разу не позволил себе проявить их, горечью проросли сквозь сердце.

— Сделаем другого, — ответил с усмешкой, за юмором пытаясь скрыть целый ворох противоречивых чувств.

— Марк!

Николь иронии не оценила и ударила меня ладошкой в грудь. Губы бессмертной дрогнули от обиды, так что я поймал её запястье и прижал к сердцу.

— Если это не мой ребёнок, то мы постараемся вырастить его не испорченной сволочью с чувством абсолютной вседозволенности, — ответил серьёзно, глядя в блестящие глаза возлюбленной. — Скорее всего он будет очень похож на тебя и никогда не узнает, кто его настоящий отец.

— Обещаешь? — дрожащим голосом спросила жена, еле справляясь с эмоциями, написанными на взволнованном личике.

— Обещаю.

Не могу дать слово, что полюблю его как собственного — знаю, что не смогу.

Не смогу считать своим плоть от плоти вампира, пытавшего меня и изнасиловавшего мою жену. Но, возможно, сумею смириться и принять его в свою семью. В конце концов, дети не должны расплачиваться за грехи родителей.

— Прости, что так вышло, Марк, — прошептала Николь, прижавшись ко мне в поисках поддержки и защиты.

Я обнял её и уткнулся носом в светлые волосы.

— В произошедшем нет твоей вины, — произнёс, коснувшись губами её шеи за ушком. — Никогда не было.

Не хочу, чтобы возлюбленная мучилась угрызениями совести за то, на что не могла повлиять и что в любом случае уже не исправить.

Достаточно, что ими мучился я — корил себя за то, что не сумел сломить серебряные оковы и защитить маркизу от грязного посягательства. Увы, я не всесилен, несмотря на жгучую смесь, намешанную в крови.

Расплатой за слабость станет боль, с которой мне жить ещё несколько месяцев.

Если не всю оставшуюся жизнь.

Месяц поразрывавшись между работой в Яфрейне и беременной женой в Касии, я понял, что так продолжаться не может. Постоянные многочасовые перелёты — это перебор даже для вампира.

К тому же, мы с Николь скучали друг по другу сильнее, чем могли представить.

С каждым днём мы всё больше врастали друг в друга, а разлука воспринималась острее. В особенности, когда она присылала фото на грани приличий, а мне приходилось отрабатывать пол дня и пол ночи с мыслями, оставшимися в Манополисе.

Да и неумолимо увеличивался срок, так что Ник стало сложнее справляться одной, а мне тревожнее оставлять её без поддержки.

Ребекку тоже нервировало, что я не каждую минуту на связи (требовательная миссис Фёргус предпочла бы, чтобы я был её творческим рабом круглые сутки семь дней в неделю), поэтому начальница поставила вопрос ребром и предложила нам крутые апартаменты в Сеоне за счёт своей компании.

Посовещавшись, мы с Николь решили, что от столь щедрых предложений не отказываются. Так и вышло, что мы переехали жить в Яфрейн.

Студию в Манополисе арендовала у меня Дженна, разругавшаяся со своей хозяйкой из-за того, что та решила лезть в её личную жизнь и диктовать правила морали.

Думаю, она и там надолго не задержится: конфетно-букетный период закончится, и она выйдет замуж за Даррена, но пока присмотрит за квартирой, а там разберёмся.

Из Манополиса вампиресса привезла символичный подарок — мой кулон-меч в новой ипостаси: по её просьбе знакомый ювелир Рэйчел покрыл серебряные части слоем платины, запечатав ядовитый металл внутри, чтобы я снова мог носить его.