А не такая ли?

Сначала сцена в спальне, когда, воспользовавшись моей болью и раздраем, графиня попыталась внушить мне покорность и обожание и соблазнить. Теперь проникновение в особняк высокородного и то ли ссора, то ли нападение на Николь.

Маски слетали с лиц, и приходило понимание, кому я обязан ожогами, шрамами и тем, что три раза чуть не потерял любимую женщину. Ничего себе гостеприимство! А ведь так плакала и переживала, ловкая маленькая лицемерка!

— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о ней, Марк, — кусая губы, возразила бессмертная. — Хотя уж ты мог бы меня понять. Ты, как и я, лишился из-за Николь всего, даже жизни. И чем она отблагодарила тебя? Отвергла ради положения в обществе!

— Мне не нужен ни герцог де Эвиль, ни его положение, как ты не поймёшь?! — с надрывом воскликнула Николь, и в охрипшем голосе читалось больше боли, чем в криках, которые я слышал в подземелье.

— Николь находилась в плену внушения Орэ, когда отвергла меня. А ты находишься в плену иллюзий, что чужой жених вспомнит о тебе, если избавишься от соперницы, — губы графини дрогнули от обиды, и я догадался, что попал в точку.

— Думаешь я не подозревал, кто тот высокородный, что разбил тебе сердце? Готова стать герцогиней, которую будут перекраивать под себя внушением и насиловать за неповиновение?

Шарлотта выдохнула и зажмурилась, будто не желала слышать и принимать ужасающую правду о возлюбленном.

— Лотти, ты заслуживаешь лучшей судьбы, — прошептала Николь, положив ладонь поверх руки графини, удерживавшей её за шею. — Я поступила гадко, но обещаю, что не повторю прежних ошибок.

Графиня Сен Клэр уже не сжимала Николь с былым остервенением, всхлипнув, она отвела кинжал от горла подруги и разомкнула объятия. Оставшаяся без поддержки маркиза качнулась и упала на колени, но напряжение, повисшее в воздухе, начало таять.

— Иди ко мне, — притянул к себе возлюбленную и, подняв на руки, перенёс в кресло у камина, чтобы она могла хоть чуть-чуть согреться.

Тонкие запястья упали на плисовую обивку, голова откинулась на спинку кресла, белоснежные локоны, собранные в высокий хвост, рассыпались по плечам.

— Марк, — позвала вампиресса одними губами.

— Не засыпай, Ник, сосредоточься, — осторожно потряс её за здоровое плечо, предчувствуя недоброе.

Рассеянная леди кивнула, но глаза теряли осознанное выражение.

Одно за другим внушения, ломавшие её волю и разум, изнасилование, предательство подруги, колотые и резаные раны, накопившееся в крови серебро — это куда больше, чем переход между мирами и голодное истощение.

Куда больше, чем может выдержать тоненькая вампиресса, как бы чистокровна и сильна она ни была.

Понимая, что маркизе нужна кровь и чем скорее, тем лучше, я метнулся к выходу из покоев, но в дверном проёме столкнулся с хозяином особняка собственной блондинистой персоной.

Герцог не ожидал гостей и явился к невесте в домашнем: плечо перетянуто бинтами, поверх наброшена тонкая расстёгнутая рубашка, волосы распущены.

Стоило нам встретиться взглядами, как напускная расслабленность испарилась.

— Ты… — прошипел Орэ не хуже змея, заступив мне дорогу. — Что ж ты никак не сдохнешь, Кросс?!

Не дожидаясь ответа, блондин выхватил из ножен на поясе кинжал и бросился в атаку. Интересные у них отношения, если в спальню наречённой герцог берёт холодное оружие. Как он собирался его использовать, думать не хотелось.

Да и возможности не представилось — пришлось защищаться.

— Высокая воля к жизни, — парировал, успев уклониться от стремительного выпада. Серебряное лезвие прошло в паре сантиметров от лица. — Шарлотта, время исправить ошибку. Николь нужна кровь, срочно!

Кажется, у де Эвиля тоже развилась хроническая непереносимость соперника, по крайней мере, переменился он в считанные минуты: оскалился, черты лица приобрели звериную хищность, глаза вспыхнули алым.

Вампир попытался нанести удар в сердце, но я перехватил и заломил его запястье, выбивая кинжал. Стоило на миг отвлечься, чтобы проследить, куда тот отлетел, как мощный толчок ногой в грудь откинул меня в другой конец спальни, приложив спиной об изножье кровати.

Перед глазами вспыхнуло от боли, и мне понадобилась минута, чтобы прозреть и восстановить дыхание.

— И ты здесь, Лотти, — вкрадчиво протянул Орэ, перехватив за предплечье попытавшуюся прошмыгнуть мимо него рыжеволосую вампирессу. — Злоупотребляешь моим гостеприимством, как и всегда. Что же мне сделать, чтобы, наконец, избавиться от твоего навязчивого внимания?

Схватив шокированную девушку за волосы, герцог со всей силы ударил её лицом о кофейный столик, стоявший перед камином. Графиня охнула и обмякла в руках мерзавца, как сломанная кукла.

Утратив к игрушке интерес, высокородный отбросил её бесчувственное тело к стене, словно марионетку, которой несчастная и являлась в его руках. По бледному лицу Шарлотты стекала кровь из рассеченного лба.

— Ор-рэ, — прорычал, чувствуя, как зверею, и поднялся.

Я не стал церемониться с ублюдком. Хватит с меня изящного фехтования и дуэлей, теперь разберёмся моими методами. Коронным правым ударом Рэкса сбил противника с ног и, подхватив с ковра чужой кинжал, вонзил ему между лопаток.

Де Эвиль дёрнулся и заревел, воспользовавшись заминкой, я попытался выскочить в холл, чтобы раздобыть для угасающей Николь свежей крови, но вездесущий герцог схватил меня за лодыжку и повалил на пол.

— Ты же её убьешь, высокородный тупица! — попытался пнуть соперника в лицо, но тот уклонился. Выносливый и быстрый, даже с ножом в спине.

— Лишь один из нас умрёт сегодня! — огрызнулся вампир, подминая меня под себя.

Несколько долгих мгновений мы провели на полу в борьбе, затем Орэ закинул руку назад, вырвал из спины клинок и вонзил мне под ключицу. Метил в горло, но в последнюю секунду мне удалось уйти от прямого удара.

Серебро и кровь другого вампира представляли собой страшную смесь: левая половина тела выше пояса почти сразу онемела.

Повезло, что сердце не прекратило биться.

Мою правую руку герцог с лёгкостью прижал к полу за запястье, а свободной ладонью вытащил второй кинжал из ножен на поясе и с гадкой ухмылкой замахнулся.

— Отвали! — зарычал уже не я, а внутренний зверь, понимая, что во второй раз блондин не промахнётся.

Де Эвиль тупо моргнул и замер.

Я так оторопел от неожиданности, что на миг перестал сопротивляться. Герцог отпустил меня и поднялся на ноги. Серые глаза сделались стеклянными. Оружие выпало из ослабевших пальцев.

Одумавшись, я вытащил клинок из тела.

Плохо с точки зрения потери крови, но гораздо лучше, чем позволить ослаблявшему меня яду распространяться по венам. Решил не дожидаться, пока противник придёт в себя, и всадил ему кинжал по самую рукоять если не в сердце, то, по крайней мере, куда-то очень близко.

После увиденного я вообще сомневался, что у него есть подобный орган.

Взревев, Орэ вышел из оцепенения и потянулся, чтобы вытащить оружие, но я сдавил пальцами раненое плечо мужчины, сбил его с ног и прижал коленом к полу. Залитая алым грудь вампира представляла собой печальное зрелище, он взвыл от боли и рванулся ко мне, но не преуспел.

Я столько раз представлял, как искромсаю урода в лоскутки за то, что он сделал с Николь и со мной, но в решающий момент не испытал ничего, кроме презрения и холодного безразличия.

— Так боишься меня, что спешишь истечь кровью? — поинтересовался у блондина ласково. — Кстати, про истечь кровью. Знаешь, каково это, когда твои руки сжигает серебро?

Не рассчитывая на ответ, пробил запястье Орэ его же кинжалом, пригвоздив к полу, затем повторил ту же манипуляцию с другой стороной и собственным клинком. Вампир взвыл не своим голосом и выгнулся от мучения.

— Откуда такая сила? — прохрипел де Эвиль, давясь кровью.

И тут меня осенило: меня спас вовсе не случай.

Герцог отпустил меня, потому что я велел ему отвалить!

В отличие от меня, вложившего в короткое слово лишь ярость, истинная суть дополнила его ментальным приказом. Внушением, которому не смог воспротивиться даже один из самых чистокровных негодяев Дракарда.