Николь раскрыла губы, но не нашла слов, чтобы возразить.

Как и всегда в случае Шарлотты Сен Клэр она чувствовала интуицией зверя, что подруга не лжет. О том же говорили и посветлевшие изумрудные глаза — прозрачные от собирающихся злых слёз.

— Из-за твоего эгоизма и легкомысленности погиб мой брат Даниэль! Ведь ты знала, что он ввязался в дуэль из-за слепого обожания к тебе, но пальцем не пошевелила, чтобы его спасти, слова мне не сказала!

Графиня перехватила клинок, руки девушки затрясло, и её дрожь передавалась Николь.

— Я любила тебя, любила твоих родителей, — тихо призналась Шарлотта, позволяя слезам скатиться по щекам. Всхлипнув, добавила:

— Я всё прощала тебе, поверила в ложь, что ты не знала о поединке. Но ты без сомнения знала о том, как я любила Орэ с первого дня нашей встречи. Знала, что он отвечал взаимностью, хотел обручиться со мной. Знала и вскружила ему голову, хотя никогда не испытывала к нему чувств. Зачем, Николь?!

— Я не знаю! — простонала маркиза Бертье. — Я не знаю, Шарлотта, но посмотри на меня, разве я мало наказана? Та испорченная девчонка, которая соблазнила твоего жениха и которую я не хочу вспоминать, лишилась всего, чем кичилась.

В этот раз Шарлотта хотела перебить её, но не нашлась с ответом. Села на кровати, до боли сжимая в побелевших пальцах кинжал. Который давно могла бы вонзить ей в сердце, но не решалась.

Почему?..

— Твой драгоценный герцог убил моих родителей, моего старшего брата, сжёг мой родной дом, стёр память, чтобы завладеть мной, а назвав своей невестой, запер в поместье, — с горечью пояснила Николь и продолжила:

— Когда правда вскрылась, и я попыталась бежать, Орэ убил Люси — помнишь её? — и повторно отнял мои воспоминания, зная, что я могу лишиться рассудка. Он заковал в кандалы и пытал Марка, а меня связал внушением и изнасиловал. Такой судьбы ты хотела?

— Ты лжёшь… — побледнев, прошептала Шарлотта и вскочила с кровати. Пребывая в волнении, прошлась по комнате, оставив кинжал на камине и запустив дрожащие пальцы в роскошную рыжую шевелюру. — Этого не может быть!

— Ты знаешь, где сейчас Кросс? — поинтересовалась Николь, с трудом перевернувшись на живот и приподнявшись на локте, чтобы посмотреть на обезумевшую от отчаяния и сомнений подругу. — Ты ведь ему симпатизируешь. Я скажу тебе: он в цепях из серебра истекает кровью по приказу герцога де Эвиля.

— Марк пострадал из-за тебя! — оскалилась графиня, прожигая её взором, полным ненависти и боли. — Ты уничтожаешь всё, в чему прикасаешься!

— Что же ты не убила меня после перехода? — холодно поинтересовалась Николь. — Я осталась одна посреди непроглядной чащи с умирающим обращённым на руках. Лучшего момента не придумать.

— Не смогла, — помолчав, открылась Шарлотта, а у маркизы от горечи, сквозящей в её голосе, защемило сердце. — Ты изменилась и в тот вечер так походила на леди Эвелин, что я не посмела предать память женщины, заменившей мне мать.

— Отправить охотника за моей головой ты посмела, — поддела бессмертная, к физическим страданиям которой добавились душевные от обмана близкой подруги. — Как ты узнала, куда отправить Ханта?

— Когда Орэ заявил, что стал главой рода и теперь я недостаточно чистокровна, чтобы претендовать на роль его невесты, я не хотела видеть ни его, ни тебя, ни твою семью, — выдохнула графиня с печалью, устремив взгляд потухших глаз в огонь камина:

— Избавиться от тебя руками наёмника было проще, чем убить самой. Я не желала невинных жертв и связала Лео условием не убивать смертных. Роковая ошибка.

— Лотти…

— Я же велела не называть меня так! — взвилась графиня.

— Я не стану молить о пощаде, — проговорила Николь, приподнявшись на дрожащих от слабости руках. Подруга напряглась, потянулась к клинку. — Но я прошу у тебя прощения.

Рука рыжеволосой вампирессы дрогнула, коснувшись рукояти.

— Не потому, что боюсь за свою жизнь — ты слышала, она стала хуже смерти — а потому что раскаиваюсь за ту капризную эгоистичную девицу, которой когда-то была.

В два шага Шарлотта подскочила к ней и, схватив за ворот платья, с завидной силой подняла на ноги. Маркиза Бертье смотрела в метавшие молнии глаза подруги открытым взором, отдавая свою судьбу на её суд.

Губы подруги дрогнули, по щекам текли злые слёзы, однако она колебалась. Бессмертная разделяла её боль, ощущая себя чудовищем наподобие Орэ. Она отняла брата и возлюбленного у графини в прошлом, а герцог у неё в настоящем.

— Ненавижу, — прошептала Шарлотта, не сводя с неё беспокойного ищущего взгляда. Николь не сопротивлялась, да и не смогла бы, даже если бы захотела. — Как же я… тебя ненавижу…

Графиня Сен Клэр прижала её к себе спиной, одной рукой держа за шею под подбородком, а другой приставив к горлу клинок. Острие едва касалось кожи, но шипело и обжигало, заставляя слёзы собираться в уголках глаз.

Руки красавицы тряслись, грозя порезать тонкую кожу, и Николь старалась не шевелиться и дышать через раз. Прикрыв глаза, ждала решения подруги, поэтому вздрогнула, когда дверь спальни сорвало с петель.

По закону подлости те двери, которые нужны тебе открытыми, оказываются запертыми, и наоборот. Признаюсь, я слегка не рассчитал силы, когда выбил дверь с ноги, и она влетела в спальню вместо того, чтобы распахнуться.

Впрочем, открывшаяся мизансцена заставила меня позабыть о неловкости.

Я ожидал увидеть герцога де Эвиля, измывающегося над Николь, возможно, застать их за самым нелицеприятным занятием, но никак не леди Шарлотту с болезненно горящими глазами и клинком у шеи моей возлюбленной.

Не представляю, что произошло в покоях за время моего отсутствия, но обе девушки выглядели бледными, заплаканными и измученными.

У маркизы, вдобавок, в нескольких местах было разорвано платье, и из разрезов сочилась кровь. При виде раненной вампирессы зверь взвился, и я с трудом удержал его от расправы над графиней без суда и следствия.

Грохот сломанной двери заставил обеих встрепенуться.

От неожиданности рука леди Сен Клэр дёрнулась, и острие царапнуло горло Николь, оставив тонкий алый порез. Бессмертная зашипела, а графиня растерялась, но жертву не выпустила, прикрывшись ей, как живым щитом.

— Марк… — два тихих неверящих возгласа слились в один.

Не отрывая обеспокоенных глаз от моего лица, Николь потянулась ко мне, но серебро заставило её одуматься. В груди разлилось живительное тепло: возлюбленная ждала и волновалась за меня.

К счастью, я перестал чувствовать себя переломанным зомби, но выглядел, наверное, не лучшим образом: босой, бледный, в крови и с спутавшимися волосами.

Благо хоть догадался позаимствовать рубашку у одного из стражей, чтобы прикрыть обнажённое тело и не шокировать повздоривших вампиресс. У него же одолжил кожаную портупею для холодного оружия и два серебряных клинка: короткий и длинный.

— Шарлотта, пожалуйста, давай без резких движений, — как можно мягче попросил я, приближаясь. Загнанная в угол женщина напружинилась и подтянула к себе ослабленную жертву. — Отпусти Николь и давай поговорим. Ты же разумная цивилизованная леди.

— Ещё шаг, и я убью её, — занервничала графиня.

Мне показалось, что в глубине души она сама не верила своим словам, но проверять не хотелось. Бедняжку трясло, и я понял, что она на грани истерики и в состоянии аффекта может совершить непоправимую ошибку.

Так что я остановился и медленно поднял руки, показав ладони.

История повторялась: в том же положении я просил тёмную сущность Николь пощадить Камиллу. С той лишь разницей, что белокурая вампиресса жаждала свернуть стерве шею, а графиня, похоже, по какой-то причине колебалась.

Николь молчала и, затаив дыхание, пожирала меня глазами, словно видела в последний раз.

— Шарлотта, умоляю, — добавил в голос проникновенных ноток, глядя на несчастную запутавшуюся девушку. — Не нужно этого делать. Ты ведь не такая.