Не знаю, как Элиот извернулся, но он раздобыл шпагу, пару тонких кожаных перчаток и чёрную фехтовальную тройку для боя из плотной ткани, очень похожей наощупь на кевлар.

Оружие меня заинтересовало, поскольку представляло собой драгоценное произведение искусства: лезвие из серебра, гарда из золота, а рукоять перетянута натуральной кожей.

Идеальный клинок по всем параметрам: не слишком лёгкий и не слишком тяжёлый, не слишком длинный и не слишком короткий. В ладонь лёг, как родной, с таким и умереть не жалко.

Вру, конечно: расставаться с жизнью всегда жалко.

Ощутив, что начинаю мандражировать, привычным жестом потянулся к кулону-мечу на шее и в который раз его там не обнаружил. Я уже понял, что потерял талисман там же, где и жизнь — на Дьерском мосту, но привычка, увы, штука упрямая.

Собрав отросшие волосы в хвост, глянул в зеркало.

Хоть все поджилки тряслись, выглядел я неплохо: глаза не горели и не выдавали меня, на лице читалась холодная сосредоточенность. Тёмный защитный костюм, который я застегнул под подбородок, к моему удивлению, не сковывал движений.

Времени до назначенного свидания оставалось не так много, и мы со слугой в очередной раз проговорили детали плана. Странное чувство, когда жизнь зависит не только от тебя, но Элиоту я отчего-то готов был довериться.

На случай, если мы видимся в последний раз, пожал ему руку и поблагодарил за помощь и доброту. Друг нахмурился.

— Если не вернусь, наберёшься смелости и позовёшь Равию на свидание. Это моё предсмертное желание, — я улыбнулся, глядя, как надулся парнишка.

Напряжение немного отступило.

— Не время шутить, милорд, — буркнул тот, стараясь скрыть смятение.

— А я и не шучу.

В конюшне решил совместить приятное с полезным, и, когда помощник закончил седлать веррала, выпил крепкого незнакомца до потери сознания. Осторожно опустил жертву на подложку из сена, чтобы не ударился головой при падении, и вывел породистого скакуна в чернильную ночь.

К счастью, Лиам научил меня успокаивать боявшихся животных смесью внушения и вибраций голоса, поэтому веррал перестал артачиться и позволил взобраться на него.

После совета вампира тренировки по конному спорту обрели второе дыхание, и я держался верхом уже чуть лучше мешка с картошкой. Сложные элементы не выполню, но и из седла при галопе не вывалюсь.

Поместье Бертье встречало меня могильной тишиной.

Да, места идеальнее и не придумать. В каком-то смысле здесь всё началось и здесь же может и закончиться.

Понимаю, почему Николь так расстроилась в ту ночь: полуразрушенный особняк производил гнетущее впечатление. Без сомнения когда-то красивейшая резиденция ныне превратилась в искорёженные почерневшие развалины.

Герцог де Эвиль дожидался меня на заднем дворе: просторного сада за особняком хватило бы на десяток дуэлей. Как мы с Элиотом и подозревали, противник явился не один — за спиной чистокровного, точно тени, высились два амбала. В одном из них я безошибочно угадывал вампира, второй, судя по всему, являлся смертным.

— Тёмной ночи, господа, — поприветствовал с преувеличенным энтузиазмом и спрыгнул на землю. Привязав веррала к дереву, потрепал мощного красавца по холке.

— Всё-таки явились, граф Кросс? — заметил Орэ со свойственным ему высокомерием, но и со скрытым уважением, словно не мог поверить своим глазам.

— Не могу упустить случая навалять будущему первому лицу империи.

Полагаю, раздраконить гордеца станет не самым сложным пунктом моего плана.

— Думал, у нас встреча один на один, ведь вы напустили столько таинственности. С другой стороны, верное решение, милорд, кто-то же должен подмести ваш прах и преподнести его герцогине де Лонтельи.

— Хорохоритесь, граф? — хмыкнул вампир и жестом подозвал смертного слугу, после чего без лишних церемоний впился тому в горло.

Когда обессиленный мужчина упал, второй сопровождающий оттащил его в тень. Облизнувшись, герцог вытер губы основанием большого пальца.

— Вы не обязаны умирать, Маркус, — вкрадчиво продолжал де Эвиль, ленивым и в то же время отточенным движением извлекая шпагу из ножен. — Откажитесь от маркизы Бертье, и я пощажу вас. Вернётесь домой и сможете узнать, доживают ли вампиры до старости.

Усмехнувшись, поднял серебряный клинок на уровень сердца герцога и принял боевую стойку, как учил Аскерт. Лезвие зловеще сверкнуло в свете Цирос, но отступать я не привык.

Соперник улыбнулся, обнажив клыки и не скрывая удовольствия. Серые глаза не отрывались от моего лица ни на мгновение и, казалось, могли высосать душу с тем же успехом, что и кровь.

— Как хотите, — красуясь, Орэ разрезал шпагой воздух.

Очень хорошо, пусть красуется. Потянуть время мне на руку.

К несчастью, на эффектном жесте моё везение и закончилось: с плавной грацией хищника герцог сделал несколько выверенных шагов в одну сторону, затем сменил направление, выбирая линию атаки.

Каскад быстрых точных выпадов обрушился на меня с молниеносной скоростью, лишь натренированные годами реакция и координация спасли меня от позора. И всё же последний удар достиг цели, порвал ткань на левом плече.

— Хочу вашу невесту.

Сузил глаза и отступил по дуге, пытаясь просчитать действия противника и заодно выбить того из равновесия. Увы, Орэ мало походил на увлекающегося Ханта, а даже тот умудрился убить меня напоследок.

Вместо ответа высокородный рванулся вперёд, в два коротких движения сокращая расстояние между нами. Край клинка пронёсся в сантиметре от моих рёбер, вынуждая отскочить. Лицо вампира уже не казалось таким расслабленным, приобрело хищную резкость черт и сосредоточенность.

— Ирония в том, что и она меня хочет.

Воспользовавшись заминкой взбешённого герцога, я перехватил инициативу и зашёл в атаку снизу по диагонали. Де Эвиль отразил её играючи, нырнул мне под руку, развернулся и рассёк лезвием теперь не только кевлар, но и мою поясницу.

Серебро попало в кровь, ядом обожгло рану, заставляя зажмуриться от острой боли. Эта ошибка едва не стоила мне жизни: в последнюю минуту успел уйти от укола, направленного в сердце, и перекатиться. Вскочил на ноги, борясь с резью в спине.

Почуяв кровь, Орэ оскалился, как зверь, прозрачные глаза заволокла алая тьма.

Собственный внутренний хищник рвался на свободу, жаждал раскрыться во всю мощь, но я притормозил его усилием воли. Не стоило мне терять хладнокровие и бросаться в нападение — опасно.

— Больно, должно быть? — поинтересовался вампир без капли сочувствия в голосе.

Злорадствует, ублюдок.

Обманчивая небрежность в нём сменилась на повторную атаку и наступательный бой. Мне пришлось занять оборонительную позицию, хотя и уклоняться от выпадов становилось всё сложнее.

— Не больнее, чем знать, что невеста предпочла тебе обращённого.

Вот он, мой шанс: использовав короткую вспышку гнева против оппонента, нанёс серию стремительных ударов, последний из которых разорвал рубашку и плоть герцога на рёбрах.

Бессмертный поморщился и бросился на меня через обманную смену направления.

Разгадав манёвр, успел убрать торс, но и раненым Орэ превосходил меня в скорости. Со зловещим свистом шпага рассекла воздух и верх моего живота под грудью. Лезвие прошло куда глубже, чем на спине, вырвав из груди воздух, из головы — концентрацию.

Не теряя времени, герцог рассёк клинком подколенную связку, заставив зашипеть и упасть на здоровое колено. Удар эфесом в челюсть оглушил и повалил на землю.

Игры кончились — это я понял по тому, с каким зверским выражением лица чистокровный пнул меня под рёбра сапогом, чтобы перевернуть на спину, и наступил подошвой на рану под грудью.

Сдавленный стон смешался с рычанием зверя.

— Ты ничего не знаешь о боли, Кросс, — процедил Орэ, наклонившись ко мне. — Пока что.

Я не мог уточнить, что герцог имел в виду, но скоро понял: когда острие вонзилось в тело, заставив поперхнуться собственной кровью.

Как оказалось, противник знал две вещи: толк в извращениях и расположение внутренних органов. Их бессмертный обходил стороной, видимо, чтобы не убить меня сразу, хотел помучить.