— Ты веришь ему, Ник?

У меня по понятным причинам отсутствовало объективное восприятие герцога де Эвиля. То, что у меня на него острая степень аллергии, я понял, когда блондин заговорил с Николь и назвал её своей.

— Мог ли он пытаться убить тебя?

— Ещё не решила, — призналась красавица. — Чувствую, он и правда часть моего прошлого, но не уверена, как всё произошло. Я думала о покушении с его стороны, но не сходится: Старейшины говорят, что Орэ долго добивался моей руки.

Маркиза поморщилась, словно не верила своим словам, и продолжала:

— В столицу нас сопровождали подчинённые герцога. Один приказ, и мы не добрались бы до Рубариса живыми. Да и не стал бы он во всеуслышанье заявлять о своих намерениях, если бы хотел избавиться от невесты.

— Прости, — смутилась вампиресса, видимо, ощутив, как окаменели мои плечи. — Я поговорю с Орэ, Марк. Вряд ли он согласится разорвать помолвку, но я попрошу его отложить свадьбу. Придумаю предлог, выиграю нам время.

— И что потом?

Худший кандидат в женихи, чем Орэ де Эвиль, разве что почивший император Вацлав III. Влиятельный, амбициозный, гордый до абсурда, в любой стране Дракарда вампир не даст нам покоя. Оставался маленький шанс улизнуть в Касию, но если Николь там нашёл наёмник, то будущий правитель найдёт и подавно.

— Обращение закончится, и, если… — Николь запнулась.

Ах да, если я не свихнусь, конечно же.

— В общем, мы затеряемся в мире смертных, где Орэ до нас не дотянется. Хант нашёл меня в тот же вечер по остаточному следу перехода. Если разминемся хотя бы в сутки, герцогу придётся сдаться.

— Пожалуйста, будь с ним осторожна, Ник, — притянул любимую к себе и поцеловал в шею. — Твой жених не похож на тех, кто сдаётся.

Вместо ответа маркиза сползла ко мне в кресло, и мы просидели в обнимку до рассвета, беседуя обо всём в двух мирах, неспособные наговориться. Сортра, должно быть, уже вышла из-за горизонта, но мы не знали, поскольку светило скрывалось за плотными тёмными портьерами.

Нас начинало клонить в сон, а значит, стоило вернуться в свою спальню.

Страшно не хотелось уходить, но теперь, когда маркиза оказалась обручена, приходилось скрываться тщательнее. Сорвав с губ Николь короткий прощальный поцелуй, направился к себе. Сутки выдались долгими, требовалось восстановить силы.

Полусонный, я добрался до покоев без нежелательных встреч и приключений и коснулся ручки двери, когда чуткий слух вампира уловил душераздирающий крик. Голос я узнал сразу, сердце пропустило удар, и я метнулся в обратную сторону.

Ворвался в комнаты Николь и ослеп от яркого света, ударившего в глаза. Зашипев, отскочил в сторону, пряча обожженную от плеча до запястья руку за спину.

Когда сумел раскрыть веки, взгляду предстала страшная картина: бархатные гардины сорваны, карниз рухнул, высокие арочные окна заливают спальню безжалостным сиянием Сортры, куда более низкой и жаркой, нежели земное Солнце.

В центре спальни — моя любимая женщина, горящая заживо в отчаянной попытке закрыться руками. Вероятно, смертоносные лучи застали вампирессу врасплох, и она впала в шок, поскольку даже не попыталась отползти.

Картинка пронеслась перед глазами в доли секунды. Не полностью осознавая, что делаю, я метнулся к ней, вспыхнув, как факел. Кожа обратилась в сущий покров агонии, но времени думать и тем более жалеть себя не осталось.

Рванув одну из портьер так, что кусок карниза отлетел в противоположном направлении, закинул тяжёлую, не пропускающую свет ткань себе на плечи и подхватил искалеченную маркизу на руки.

Николь закричала от боли, но мне удалось оттащить её в тень, ближе к дверям, и укутать в ткань штор, пресекая пламя. Одежда сползала с нас клочьями, подозреваю, волосы тоже, но в ту минуту было не до эстетики.

На крики и шум сбежались слуги и замерли при виде жуткого зрелища.

Мне захотелось убивать. Натурально.

Тушить себя — занятие малоприятное, к счастью, в спальню подоспел Элиот, у которого осталась капелька мозгов и предприимчивости. Слуга и помог мне не прожариться до состояния готового стейка.

Чувствуя, что не справляюсь с дикой болью, а силы покидают меня, дотянулся до ближайшего к нему слуги — Элиот с мозгами мне ещё пригодится — дернул малознакомого мальчишку к себе за запястье и впился в шею. С каждым глотком горячая кровь возвращала жизнь, унимала агонию. Ожоги начали затягиваться.

— Позовите лекарей! Разбудите графиню! — закричал Элиот, как будто из-под воды.

Жертва уже не трепыхалась, так что парня пришлось отпустить, пока тот не умер от истощения. Изуродованный шрамами, но хоть не открытыми ранами, поднялся на непослушных ногах и стряхнул с себя обгоревшие ошмётки рубашки, брюки укоротились до состояния обожжённых шорт.

Николь не шевелилась, эта мысль разорвала время на до и после.

Лекари, я смотрю, в поместье Сен Клэр не торопятся, а может, и вовсе спят.

Превозмогая боль, я опустился на колени перед маркизой, сломанной куклой лежавшей у стены, прислушался к дыханию. Ровная, час назад фарфоровая кожа сходила лоскутами.

Меня затрясло от гнева и безысходности. Обернулся в поисках помощи.

Похоже, вид у меня был зверский, потому что слуги отступили.

В расширившихся глазах читался суеверный ужас. Заминка длилась минуту, показавшуюся самой длинной в моей жизни. Из толпы перепуганных смертных качнулась Нора. Белая, как полотно, подошла на негнущихся ногах, неловко опустилась возле госпожи и протянула запястье.

Служанка вскрикнула, когда я впился в него клыками, разрывая плоть, но в обморок не упала, хотя зрелище было пугающим, а боль, подозреваю, дикой. Приподняв голову Николь, я вливал в раскрытые губы кровь смертной — единственное, что могло сейчас помочь.

Вампиресса не подавала признаков сознания, алая дорожка стекала с уголка рта, наши с Норой усилия обращались в прах, но в миг, когда я отчаялся вытянуть возлюбленную с того света, маркиза вздохнула и сделала глоток.

Распахнула глаза, заполнившиеся багровым, — такие страдания сумел бы вынести лишь зверь с безумной тягой к жизни. Потянула к себе руку и впилась в окровавленное запястье Норы. Зрачки девочки закатились, и она без сил рухнула рядом с Николь.

Высвобождать служанку пришлось в экстренных условиях — зверь на пороге смерти не отдавал свою добычу. Если бы не Равия, подскочившая к нам и отвлекшая внимание одичавшей вампирессы на себя, с Норой пришлось бы попрощаться.

А так маркиза села, как во сне, схватила её за волосы и впилась в шею. Долго пила кровь без какого-либо осознания себя во взгляде, затем дрогнула, отпустила несчастную и отключилась. Я насилу успел поймать её голову, чтобы не ударилась о каменный пол.

— Что, милостивый мрак, за столпотворение?! — всклокоченная и заспанная леди Шарлотта в полупрозрачной ночной рубашке, едва прикрытой верхним платьем, ворвалась в покои в сопровождении перепуганных лекарей.

Не зря боятся!

— Николь! — вскрикнула рыжеволосая вампиресса.

Увидев подругу, бросилась к нам, забыв про свет Сортры. Обожгла обнажённые руки, зашипела и опустилась на колени возле маркизы. На медных ресницах заблестели слёзы. Она повернулась ко мне с немым вопросом, и, когда поняла, что мне тоже немало досталось, её глаза расширились от ужаса.

— На месте маркизы могла оказаться я! — закричала графиня, кажется, впав в истерику. — Мог оказаться граф! Любой из моих высокородных гостей! Как такое могло случиться в доме Сен Клэр?!

Очнувшись ото сна, слуги забегали, засуетились. Лекари с осторожностью, будто хрустальную, подняли бесчувственную Николь с пола.

— Отнесите маркизу в спальню графини Сен Клэр, — велел я, видя, что Шарлотта не в состоянии. Лекари замешкались, но после кивка госпожи подчинились. — Отпаивайте кровью. Если хоть волосок с её головы упадёт, я лично перегрызу вам глотки.

— Как это произошло? — наконец, сумела выговорить леди Шарлотта, трясущейся рукой стирая слёзы с щёк. — Николь хоть…