— Это ради тебя, — тихо ответила она, уперевшись в изножье. Пути к отступлению кончились. — Связь между обращённым и обратившим может перерасти в губительную одностороннюю зависимость.

— Герцог де Эвиль внушил тебе эту чушь? — положил ладони на талию вампирессы, покачавшей головой. — Разве мы не проходили через манипуляции Ханта? Я взрослый мужчина, Николь. Дай мне возможность самому решать. Мне не нужна мать или сестра, пытающаяся защитить меня против воли.

— В последний раз, когда принимал решения, ты умер на Дьерском мосту, — возразила бессмертная, и голубые глаза заблестели от собирающихся слёз.

— Ну, в ту ночь почти получилось… — усмехнулся, убрав светлый локон за ушко.

Маркиза дёрнула уголком губ и толкнула меня ладошкой в грудь.

— Я не готова пережить подобное снова. Видеть, как в твоих глазах гаснет свет, а с лица пропадает осмысленное выражение. Ты рискуешь потерять свободу воли, подсесть на меня, как на наркотик, ты понимаешь?!

— Боюсь, уже поздно, — выдохнул в искусанные от волнения губы.

Короткое движение к вампирессе, и, запнувшись о изножье, Николь потеряла равновесие. В попытке удержаться схватила меня за плечи, но я и не думал сопротивляться, поддавшись инерции, завалился на кровать вместе с ней.

— Хорошее платье, — улыбнулся, скользнув ладонью в разрез юбки и поглаживая девичье бедро.

Пару минут белокурая строптивица пыталась сопротивляться, затем, шумно выдохнув, нашла мои губы. Мы целовались, как умалишённые, пока в лёгких не закончился воздух и не начала кружиться голова.

— Мне показалось, тебе понравилось платье Шарлотты, — отвернулась ревнивица.

Всё ещё злится за наш с графиней вечерний выход, хотя измучила меня сполна.

Сцена в карете подлила масла в огонь, воля затрещала по швам. Настала моя очередь мстить: медленные чувственные поцелуи спустились по изящной шейке от уха к ложбинке груди. Сияющая жемчужная кожа покрылась мурашками, вампиресса подалась ко мне, силясь сдержать приглушённый стон.

— Я жалею только об одном, — признался, пожирая взглядом её губы, бессознательно потянувшиеся за новым поцелуем. — Что не я снял с тебя то дразнящее алое платье, — маркиза схватила ртом воздух, как утопающая.

— Но может, нам представится возможность?.. — спросил севшим голосом.

Поглаживая подушечками пальцев внутреннюю поверхность её бедра, поднялся выше, отчего любовница выгнулась и задрожала, кусая губы. Крышу сносило от понимания, что под юбками не имелось и намёка на нижнее белье.

Когда пальцы достигли цели и дразняще медленно заскользили по разгоряченной плоти, Николь сжала пальчиками рубашку на моей спине и застонала сквозь стиснутые зубы.

Ты у меня ещё не так запоешь, маленькая маркиза.

Может, мне не повезло стать твоим первым, но других ты не захочешь.

— Ты не слишком развратна для местного общества? — поинтересовался над ушком, едва касаясь там, где белокурая бестия жаждала больше всего — угадывал по движениям таза. — Где целомудренные панталончики? Не говори мне, что ты и на бал так же ходила, я ведь не сдержусь.

— Научилась в Манополисе, — облизнула губы Николь, совершенно пьяная от возбуждения, и с придыханием прошептала: — Марк, прошу…

— Мне прекратить? — остановился, но ладонь не убрал. Любовница зажмурилась, сжала губы и замотала головой, рассыпав волосы по подушке. Глубокий вздох, и высокая грудь соблазнительно всколыхнулась. — Так я и думал.

Продолжая изводить трепещущую девушку выверенными прикосновениями пальцев, спустился кончиком языка к ложбинке груди, отодвинул подбородком податливую шёлковую ткань и обхватил губами напряжённый сосок.

Ну просто платье, созданное для секса — всё в доступности!

Эротическое произведение искусства!

Стоило отвлечься, как Николь распахнула ресницы и, уже не сдерживая сладкие стоны, подалась ко мне всем телом. Сжимая в объятиях содрогающуюся от наслаждения маркизу, я и сам чуть не сорвался следом. Не припомню, чтобы меня когда-нибудь так крыло, а ведь мы даже не разделись.

Может, манипуляторская чушь не такая уж и чушь…

— Так что там с моей свободой и рассудком?

Ответить возлюбленная смогла не сразу, и я дал ей время прийти в себя.

Неверная плоть ныла и требовала продолжения, вздохнув, постарался абстрагироваться от дикой тесноты в брюках и, сев на кровати, устремил взор на огонь камина, поскольку смотреть на сияющую вампирессу было выше моих сил.

— С твоим не знаю, но я точно рассудка лишилась, — судя по шороху покрывала, вампиресса приподнялась следом. Я боролся с желанием опрокинуть её на него и закончить начатое. — Мы должны это прекратить, Марк.

— Тебе легко говорить, — дёрнул бровью, стараясь скрыть горечь и дрожь в голосе. Потер виски, не отрывая глаз от языков пламени, как будто они могли спасти меня. — Я хочу тебя, как ни одну другую женщину.

Николь вздохнула и обняла меня со спины, смягчая напряжение окаменевшего тела.

— Прости меня, я втянула тебя в какое-то безумие, — покаялась девушка, положив голову мне на плечо. — Давай дождёмся конца превращения, когда ты войдешь в полную силу. Если ты сумел противостоять внушению, будучи смертным, то, может, справишься и с зависимостью от обратившей?

— Если соглашусь, то по истечении месяца ты станешь моей в любых видах и позах, каких захочу? — коснулся тёплых ладоней, сцепившихся в замок у меня на поясе. — Потому что, если эта пытка продолжится, я лишусь рассудка в любом случае.

— Обещаю, — скорее услышал, нежели увидел улыбку любимых губ. — Для меня это тоже испытание, поверь. Особенно после произошедшего, — хмыкнула вампиресса.

Рад, что хоть кто-то из нас двоих способен веселиться, я в негостеприимном противоречивом мире и правда скоро взвою от воздержания.

Чтобы не искушать судьбу, пересел в кресло у камина. Николь приблизилась, покачивая бёдрами, и хотела опуститься мне на колени, но я пересадил её на широкий подлокотник.

Совсем, что ли, в ней пощады нет?

Чтобы отвлечь меня, маркиза рассказала о разговоре с леди Шарлоттой, из которого узнала о губительной зависимости, о том, как искала опровержение в книгах и не нашла, о том, каких трудов ей стоило избегать меня и как она в конце концов сломалась.

К счастью.

Когда уже научится доверять мне и решать возникающие проблемы вместе?

— Тебе не кажется странным, что в ту ночь на берегу Мены, дав мне своей крови, ты вспомнила, что мы должны вернуться в Дракард, завершить превращение и как открыть портал, но упустила крошечную деталь, что я могу сойти с ума и стать твоей безвольной собачонкой?

— Кажется, — согласилась Николь. — Я думала об этом сотню раз, искала ответы, но не готова рисковать. Только не тобой, — вампиресса погладила меня по волосам, пропустила тёмную прядь сквозь пальцы.

— Тебе к лицу новый образ, — выдержав паузу, улыбнулась она и провела подушечками пальцев по одной из трёх параллельных кос, заплетённых у меня над ухом с левой стороны, чтобы длинные пряди не лезли в глаза.

— Как они так быстро отросли? — вопрос, о котором мне не представилось случая задуматься за суматохой последних дней. — Из-за того, что я стал вампиром?

— Не знаю, — пожала плечами девушка, а я решил, что смотреть на её шею, плечи и грудь, мне ещё противопоказано. — Ты меняешься не так, как другие обращённые. Сильнее всего меня волнуют твои глаза.

Мы помолчали.

Слова вампирессы отослали меня в жуткую ночь на Дьерском мосту, когда я умер. «Что ты такое?» — спросил у меня Хант, подавившись кровью.

Хотел бы я сам, блин, знать, что я отныне такое.

— Я кое-что вспомнила, Марк, — взволнованный голос Ник заставил встрепенуться. — Короткая вспышка, скорее образ, нежели полноценное воспоминание, но…

Маркиза пересказала беседу с Орэ, которая вроде и проливала свет на трагедию, лишившую возлюбленную прошлого, но оставляла отравляющее чувство недосказанности.

Рассказывая о Люси, бессмертная смаргивала слёзы с ресниц. Она не помнила служанку, но разрывалась от боли при мысли, что за неё погиб невинный человек. Потянувшись к ней, прижал расстроенную девушку к груди.