Наворотить столько дел за одну ночь — надо умудриться!
Во-первых, я едва не убил ни в чем не повинную девушку, выполнявшую свою работу. Если бы не Николь, от неё осталась лишь иссушенная оболочка.
Во-вторых, познакомился с той частью себя, о существовании которой не подозревал. Мне всегда хватало внутренних противоречий, но это нечто за гранью. Я не испытывал ни малейшего раскаяния за то, что сделал с Равией, и чувство независимости пьянило.
Приход лекарей помню, как в тумане. Девочку унесли без единого вопроса, ничем не выдав своего отношения. Либо не понимали, что нападение произошло без ведома хозяйки особняка, либо ко всему привычны.
Судя по тому, как рассердилась леди Шарлотта, срывы на прислугу не поощрялись. Надо будет навестить Равию и извиниться. Если девушка выдержит вторую встречу.
Объясниться предстояло и с графиней.
Лицо горело при мысли, что она десять раз предупредила меня, а я всё равно сорвался в ту же ночь. С пугающей лёгкостью, какую сам не мог понять: вот меня колотило от холода и слабости, которым я противился из последних сил, а вот рубильник в мозгу переключило одним щелчком, и я уже вдыхаю аромат служанки.
Почему девушка не попыталась остановить меня, отстраниться, убежать, в конце концов? Не имеет права перечить господам, даже если дело коснётся её жизни? Или…
Пришлось напрячь каждую извилину, восстанавливая детали вчерашней ночи. Равия заподозрила неладное, дёрнулась и неожиданно перестала сопротивляться.
Мог ли я внушить ей покорность и послушание? Я вообще это умею?
Подозрение укрепилось, когда я вспомнил сбивчивый шёпот, полувздохи-полустоны, то, как смертная извивалась в моих объятиях. Очень хотелось верить, что она не страдала, пока не лишилась чувств. Так я чувствовал себя чуть меньшим мерзавцем.
Мысли об одной соблазнённой девушке неизбежно приводили к другой.
При воспоминаниях о гибкой фигурке вампирессы кровь ударяла в голову.
Моё личное проклятие, что обстоятельства вечно встревали между нами в самый неподходящий момент. Горящие глаза маркизы, тихий голос, дрожащий от возбуждения, плавные покачивания бёдер обещали рай на земле.
В общем, поднялся с кровати я рассеянным, злым и разбитым.
Некоторое время отмокал в тёплой воде, обдумывая последние события, не дававшие расслабиться. Всласть позаниматься самобичеванием мне не позволил Элиот, объявившийся на пороге ванной без приглашения.
Оказалось, меня уже ждали учителя.
На закономерный вопрос, как я объясню им, что не знаю элементарных вещей об устройстве Дракарда и его королевств, слуга пояснил, что леди Шарлотта лично внушила каждому из отобранных наставников не задаваться мыслями о причинах и не разглашать нюансы моего обучения под страхом смерти.
Какие продуманные!
Хоть какая-то польза от ментального вмешательства, пока оно приносило мне один лишь вред.
Первым стояло занятие по верховой езде. Как человек, вернее вампир, никогда не занимавшийся конным спортом, я вскоре выяснил, что дело мне предстояло нелегкое.
Выручали регулярные физические нагрузки, которыми в прежней жизни я занимался последние лет семь. Обращение в вампира имеющиеся навыки приумножило.
Загвоздка оказалась в другом: верралы — местный аналог коней, все как один мощные, вороные и красноглазые — по неясной причине меня боялись.
Поговорив с сопровождающими, понял, что с такой проблемой они раньше не сталкивались, скорее юные аристократы опасались норовистых и гордых животных, которые не всякого к себе подпускали.
Пришлось потратить большую часть отведенного времени на то, чтобы убедить выделенного графиней веррала подпустить меня к себе. Так как психотерапией коней мне тоже не доводилось заниматься, процесс продвигался медленно.
И когда вороной красавец всё-таки позволил оседлать себя, прогулка прошла напряженно для нас обоих. Очень мне не улыбалось слететь с высокого скакуна, а его нервировало, казалось, само моё присутствие.
Оставив озадаченных конюхов (верюхов?) разбираться с подопечным, я отправился на уроки по истории, географии и искусству Полночной империи. Последние по понятным причинам мне особенно понравились.
Я скучал без камеры и фотосессий, но ничего подобного в Дракарде ещё не существовало, ближайшим аналогом считалось ремесло портретиста.
Меня удивило, что, несмотря на близкое соприкосновение наших миров, вампиры не заимствовали достижения научно-технического прогресса, как слуг. Исключение составляла, разве что, медицина, хотя не уверен.
То ли высокородные ослепли от гордости и отказывались принять, что отстали от человеческих государств на столетия, то ли… чего-то боялись.
Я мало успел погрузиться в историю Дракарда, но складывалось впечатление, что в какой-то момент окно с мир смертных схлопнулось до крошечной лазейки. По неясным причинам главы вампирских родов приняли решение держаться особняком и, судя по всему, этому выбору много десятилетий, если не веков.
Могли ли бессмертные что-то знать о переделе мира или я впадаю в паранойю?
Решил, что теорию заговора выстрою в другой раз, мне и без того хватает головной боли, а вот творчество пошло бы мне на пользу.
Я не брал в руки карандаш со времен получения высшего образования, но за неимением иного, захотелось в свободное время поделать наброски. Окружение располагало, так что я попросил молчаливого Элиота раздобыть мне альбом.
Слуга кивнул, не проронив ни слова, не поднимая глаз.
Его поведение так разнилось со вчерашним живым и общительным парнишкой, что я придержал его за запястье на пути с одного урока на другой. Элиот побледнел и напрягся, и, не желая испытывать его нервы на прочность, я убрал руку.
— Что-то случилось? — поинтересовался, прислонившись к стене и всем своим видом показывая, что не тронусь с места, пока не выясню в чём дело.
— Вы напали на Равию! — выпалил Элиот и осёкся, словно испугался опрометчивых слов, сорвавшихся с губ.
Я приподнял бровь, но мальчишка насупился и замолчал.
— Откуда ты знаешь? — не стал спорить, да и не хотелось обманывать того, кто мог стать одним из немногих моих союзников в незнакомом мире.
— Я не глупец, милорд, — помолчав, буркнул парень.
Да, на глупца он не похож, сумел сложить два и два, если видел Равию.
— Я думал, вы не такой, как они, — добавил шёпотом, — ведь вы были человеком…
— Она дорога тебе? — Элиот вчера не приходил с лекарями, раз он обо всём узнал, значит, беспокоился о девушке, возможно, разыскивал её. — Как она себя чувствует?
— Вам-то что за дело? — вскинулся мальчонка, видимо, решив, что терять ему уже нечего — выпорют в любом случае.
Он не надеялся, что разговор останется между нами.
Что ж, ему предстоит ещё не раз удивиться.
— Я не хотел причинить Равии зла, это вышло случайно, — светлые брови Элиота дрогнули от удивления, но лицо не утратило выражения крайнего недоверия.
— Ты ведь в курсе моей тайны, прошло всего ничего с того момента, как я стал вампиром, — пояснил я, понизив тон. — Вчера я совершил ошибку, не сумел справиться с наваждением. Мне жаль, что твоя подруга пострадала.
— Вам… жаль? — зачем-то повторил Элиот.
Я кивнул.
— Как я могу извиниться перед ней, чтобы не напугать еще больше?
— И-извиниться? — пролепетал слуга совсем уж потерянно.
— Ну да. Как у вас принято просить прощения? Дарить цветы, писать записки?
— Среди благородных не принято, милорд, — покачал головой он, расслабив плечи. Кажется, лёд тронулся. — Ни один аристократ не станет извиняться перед служанкой.
— Ты сам сказал, я не такой, как они, — улыбнулся уголками губ, хотя после вчерашнего уверенность в том, кто я такой на самом деле, пошатнулась.
Однако объясниться перед девушкой действительно хотелось.
— Сделай одолжение, Элиот, навестим Равию после занятий и ужина? Если ты будешь сопровождать меня, есть шанс, что она не спрячется под кровать при моём появлении.
