— Каждый свой день с той страшной ночи я проводила подле твоей постели в мучительном несносном ожидании. Скучала так, что казалось, лишусь рассудка. И вот ты здесь, со мной, однако твой ледяной тон и осуждающий взгляд способны раздавить, уничтожить… — я мягко опустилась рядом с ним, коснулась кончиками пальцев руки чуть выше локтя. Локи нетерпимо дёрнул плечом. — Каждый в твоём чертоге подтвердит правдивость моих слов. И если ты намерен и дальше губить меня своей отстранённостью, то я, по крайней мере, хочу понимать, чем заслужила такое отношение?..
— Трогательная верность, — помолчав, наконец, ядовито заметил Локи, и глаза его сверкнули неясной мне обидой. Я с сожалением и грустью взглянула на него. К чему был этот глупый фарс, особенно после такой долгой и страшной разлуки? Ведь он и сам был несчастлив и не рад той нерушимой преграде, что молниеносно возвёл между нами. Почему он закрывался от меня, что пытался утаить?.. — Довольно странно, что при этом, очнувшись в гордом одиночестве, я застаю тебя у постели другого мужчины.
— Ты ревнуешь, мой вспыльчивый Локи? Серьёзно? — едва сдержав неуместный смех, воскликнула я. Всё вмиг стало ясным, как высокие прозрачные небеса над кроной Иггдрасиля. Невыносимый гордец увидел меня подле Эйнара в самый неловкий и неподходящий момент, и теперь ревность и ярость пожирали его изнутри! И как только я могла не догадаться сразу? Но кто бы подумал, что высокомерный бог обмана мог принять случайного стражника за равного себе в моих глазах? Это было так нелепо, так фальшиво! Понимающе улыбнувшись, я попыталась переубедить супруга:
— Неужели ты правда думаешь, что мой взор может быть устремлён на кого-то ещё, когда я жизнь готова положить за тебя, мой повелитель? В ту ночь, полную унижения и отчаяния, я готова была броситься на острый клинок, лишь бы сохранить верность тебе одному, а ты считаешь, что глупый благодарный мальчишка может потеснить в моём сердце великолепного и желанного бога огня? Ты верно бредишь… — вздохнув и сокрушённо покачав головой, я осторожно прошла ладонями по постели, по-кошачьи прогнув спину, приблизилась к мужу и нежно коснулась губами его лба. Локи был так пьяняще близко, что сердце в груди снова набирало жаркий темп, и я не смела вздохнуть, не смела поднять трепетавших ресниц, боясь быть отвергнутой.
Но он не отверг меня. Тёплое дыхание супруга жарко коснулось моего пылающего лица, порозовевших щёк, полураскрытых губ, и я осмелилась взглянуть на него. Локи внимательно смотрел на меня и тяжело дышал. На миг воздух замер между нами в напряжении, и на глубине его глаз я прочла дикое глухое желание, ту единственную восхитительную слабость, которой был покорен своенравный бог огня. Я подалась вперёд, трепеща от предвкушения, робко коснулась его выразительных губ своими… И он утратил самообладание. Локи набросился на меня, властно укладывая на спину, как изголодавшийся дикий зверь, в порыве безудержного исступления забыв на время о слабости и боли. Я не сопротивлялась, напротив, ненавязчиво провоцировала темпераментного супруга. Это было неправильно, неосторожно, но я этого хотела. Я жаждала крайне тесной близости с лукавым асом едва ли не сильнее, чем он сам. Я вожделела той страсти, что стирала холодность и высокомерие с его красивого лица, сметала все преграды между нами. Не оставалось ничего лишнего, наигранного, лживого. Только его завораживающие горящие глаза…
Тяжело дыша, я лежала на горячей влажной груди Локи и полудремала, потеряв счёт времени. Это был так потрясающе, так долгожданно, что хотелось ещё и ещё, но я должна была сдержать своё роковое влечение и не истощать лишний раз и без того не восстановившегося супруга. Сладкая мелкая дрожь между лопатками заставила меня поёжиться, и в тот же миг сильная тёплая рука крепче прижала меня к богу лукавства. Я была счастлива. Неважно, что готовила мне злодейка-судьба в дальнейшем, неважно, что было и что теперь будет, в тот короткий миг я была беззаветно счастлива. Он рядом, он по-прежнему безудержно одержим мной, разве что-то ещё могло иметь значение?..
— Ты заслонила меня от удара вражеского клинка, — после продолжительного ленивого безмолвия, наконец, прервал тишину повелитель. Голос его звучал несколько неуверенно, будто он помнил далеко не всё. Перевернувшись на живот и приподнявшись на локтях, я взглянула на любимого мной аса. Такой сосредоточенный, серьёзный, искренний. Как же я тосковала по нему, словами не передать!
— Да, повелитель, — негромко подтвердила я, скрыв улыбку в его плече. Теперь, когда он был рядом, пережитый кошмар казался давно забытым сном. — Но всё это было бы тщетным, не поспей Хакан вовремя, чтобы принять удар и повергнуть врага, — Локи ещё многого не помнил, и я неторопливо поведала обо всём, что его интересовало. Умолчала я лишь о нашей со Скади встрече. Мне не слишком хотелось вдаваться и в подробности моей беседы с Всеотцом, однако проницательный супруг слишком быстро догадался, что она не могла не состояться, и наш разговор чрезвычайно заинтересовал его. Сдавшись, я посвятила лукавого аса в свои мысли. Локи внимательно выслушал всё, что я смогла вспомнить, но ничего не сказал. И всё же мне не понравилось, как недобро сверкнули его тёмные глаза и язвительно изогнулись презрительно поджатые губы.
С того дня жизнь золотых чертогов разительно переменилась. Жаркое дыхание пламени всему вокруг возвращало силу, и вскоре почти ничто не напоминало о страшном происшествии, потрясшем дворец двуликого бога. Хакан с присущей ему ответственностью и строгостью обучал новоприбывших стражников. Вместе с одобрением и закреплением в новом звании доблестный воин получил личную признательность Локи, а также драгоценный перстень с руки обожаемого повелителя. Мне довелось украдкой застать эту трогательную сцену, и, клянусь, никогда прежде я не видела сурового Хакана в таком смятении и трепетном восторге. Хельга, наконец, обрела заслуженные минуты долгожданного покоя. Благодаря её самоотверженным усилиям удалось выходить многих прежних стражников и слуг. Аста выздоровела окончательно, и мы снова были неразлучны, как прежде.
Локи постепенно восстанавливался. Он довольно быстро встал на ноги вопреки увещеваниям и укорам Хельги, вновь взял власть в свои руки и не выказывал и доли сомнения или слабости. Однако болезнь и тяжёлая рана истощили его, это было видно, и гордый бог огня одержимо рвался в бой в страстном стремлении вернуть былую силу и ловкость как можно скорее. В последнее время он не выпускал меча из рук и не только сражался с Хаканом и другими наиболее умелыми воинами золотого чертога снова и снова, но и не пренебрегал учениями, что были припасены у предводителя стражи для юных и неопытных бойцов. Так лукавый повелитель успевал охватить и тайную внутреннюю жизнь своих подчинённых.
Несколько чрезмерная увлечённость Локи беспокоила меня, но своенравный и упрямый супруг ничуть не прислушивался к моим ласковым уговорам. Мне оставалось лишь смириться и отдать судьбу в руки вещих норн, которым она испокон веков и принадлежала. Всё же пытаться сдержать в ладонях яркое жаркое пламя было делом слишком неблагодарным. И я отпускала буйный нрав двуликого бога на волю, иногда тайно им любуясь. Одним ясным ранним утром я стояла в тени галереи, наполовину скрывшись за высокой опорой, и наблюдала за поединком Локи и Хакана на мечах. Я была очень далека от любви к военному умению — наверное, единственная среди асов и асинь — но, тем не менее, не могла не любоваться плавными, размеренными, просчитанными движениями каждого из умелых воинов.
Поначалу мужчины отрабатывали отдельные элементы нападения и отражения удара, периодически меняясь местами. По крайней мере, движения их казались неторопливыми, отточенными, несколько ленивыми. Каждый раз я удивлялась, словно в первый, с какой завидной лёгкостью и невозмутимостью они обращаются с тяжёлыми мечами, каждый из которых мне не удалось бы даже оторвать от земли. Но, будто этого было мало, умелые воины успевали прыгать, совершать ловкие манёвры, использовать в бою сильные удары ногой или свободной (при отсутствии щита) рукой, при этом не выпуская меча из натруженных ладоней. В какой-то момент я обратила внимание, что Локи, в отличие от своего противника, вдобавок ко всему умудряется одинаково умело сражаться обеими руками, в зависимости от ситуации ловко перекидывая меч из одной ладони в другую, чем зачастую приводил Хакана в ступор. Только быстрая реакция снова и снова выручала его.
