Асы ликовали и приветствовали Локи, как героя и победителя. Несколько минут вокруг стоял такой гул, что решительно ничего нельзя было расслышать. Невдалеке, насытившись, догорал костёр, волей бога огня поглотивший ужасного великана. Правда, в свои последние мгновения Тьяцци оказался не таким уж устрашающим, а скорее жалким. Я разыскала взглядом супруга. Обитатели Асгарда уже давно оттеснили меня назад, и теперь от любимого мужчины меня отделяло не менее десяти богов. Беспечность асов была восстановлена. Как иронично, что ни один среди них даже не задумался, где же обладательница возвращённых волшебных яблок. Казалось, даже Браги забылся в заразительной весёлой суете. Легкомысленность и недалёкость большинства вызвала у меня разочарование и огорчение, почти презрение, сравнимое с отношением к асам бога обмана. Всё-таки муж плохо влиял на меня. Плохо по меркам Асгарда, конечно.

Локи смотрел на поздравлявших его собеседников снисходительно и насмешливо, свысока. Зловещий демонический огонь на глубине его взгляда угас, и глаза лукавого бога приобрели привычный тёплый и светлый на солнце оттенок. Таким я узнавала своего повелителя: холодно сдержанным, ужасно высокомерным и презрительным, но безукоризненно остроумным и притягательным. Он отвечал асам редко, но зато очень точно и иногда саркастично. Мне было ясно, что большому скоплению жителей Асгарда надменный Локи решительно не рад, и их общество тяготило его. Однако наивные асы, казалось, даже не подозревали об этом. Тор по-свойски обнимал гордеца за плечи, словно родного брата, с другой стороны навалились Ньёрд и Фрейр, рядом громко смеялась Ванадис, и я начала уже побаиваться, что сжиганием Тьяцци ритуальные жертвоприношения не ограничатся, когда вперёд выступил Один.

Единственного тихого удара тупым концом копья о землю хватило ему, чтобы призвать асов к порядку. Толпа замерла на миг, а после расступилась. Всеотец сделал несколько чинных и медленных шагов к богу огня. Локи смотрел на него насмешливо, оценивающе, но при взгляде на мудрейшего аса и холодность, и презрение покидали его. Воспользовавшись случаем, я пробралась ближе, ступая в нескольких шагах позади Одина. Когда повелитель Асгарда остановился совсем рядом с каверзным асом, последний смерил его долгим взглядом, будто они оба были способны общаться и понимать друг друга без слов. А затем, по-прежнему ничего не говоря, Локи бросил Всеотцу корзину Идунн. За его спиной разошёлся в разные стороны поражённый и возмущённый шёпот — никто не смел вести себя подобным образом в присутствии старейшего из асов.

— Я вижу, ты принёс яблоки Идунн, — помолчав, строго произнёс владыка, вытянув руку и ловко поймав небольшую корзинку. Голос Одина внушал трепет, однако от меня не укрылось, как хитро сощурился его единственный глаз, словно у старшего брата, что корит несносного мальчишку. — Но где же их хозяйка? — ядовито улыбнувшись, бог обмана лишь кивнул на яблоки вместо ответа. Присмотревшись, отец ратей разглядел между ними большой орех, вынул его из корзинки и бросил на землю. В тот же миг на его месте появилась Идунн — немного бледная и взъерошенная, но вполне живая и добродушно настроенная. Снова в рядах асов прошла волна удивлённых, возбуждённых и радостных возгласов.

— Не гневайтесь на Локи, Всеотец, — ласково произнесла светлая юная Идунн, изящно поклонившись господину Асгарда. Я перевела удивлённый взгляд на мужа, но тот лишь посмеивался. По выражению его лица я могла понять, что лукавый ас крайне доволен собой, хоть он и старался не выдавать этого в полной мере, — ведь в случившемся нет его вины: мы прогуливались у начала Биврёста и беседовали, когда огромный орёл налетел на нас из ниоткуда, сбив обоих с ног. Кто бы успел противостоять такому неожиданному нападению? — причина едва сдерживаемого смеха Локи теперь открылась и мне. О, бедная наивная Идунн, она его оправдывала! Хитреца, намеренно заманившего её в ловушку, а теперь выходящего сухим из воды. Воистину лицемерный бог обмана превзошёл сам себя в этот раз. Мы встретились взглядами и обменялись заговорщицкими улыбками.

— Мы все уже давно простили Локи, ведь он не только выручил тебя из большой беды, но и убил давнего врага асов — великана Тьяцци, — уже мягче произнёс Один. Я прикрыла губы кончиками пальцев, чтобы скрыть усмешку, которую была не в силах сдержать. Доброты Идунн и её неисправимой веры в лучшее, а также небольшой хитрости и снисходительности Всеотца хватило, чтобы плут и обманщик в глазах асов вновь превратился из врага в ближайшего соратника и восхваляемого героя. В какой-то миг толпа метнулась в сторону Локи с явно угадываемым намерением унести его прочь на руках, чествуя, как бравого воина и храбреца, однако, недобро сверкнув глазами, Локи невзначай достал из-за пояса кинжал, и страстный порыв асов немного поутих. Рассудив, что такие радостные и значительные события достойны знатного пира, боги во главе с Тором и Фрейром шумной и торжественной процессией направились к чертогам Одина. За ними потянулись все оставшиеся обитатели Асгарда.

Совсем скоро лишь верный страж Биврёста остался на своём посту, да двое верховных асов задержались чуть поодаль, что-то вполголоса обсуждая. Я дожидалась Локи, внимательно всматриваясь то в статный облик и любимый огонь волос стоявшего ко мне спиной мужа, то в задумчивое лицо Всеотца и его выразительное око, делавшее сурового властелина поразительно живым и молодым. Позади меня, чуть склонив головы, преданно следили за своим повелителем молодые воины. Со временем заскучав и не сумев побороть любопытства, я сделала несколько тихих осторожных шагов к беседующим асам, ненавязчиво и незаметно приближаясь к мужчинам. Наконец, мне удалось расслышать обрывок их разговора:

— В этот раз всё закончилось благополучно для тебя, мой каверзный друг, — устало произнёс Один, и в голосе его снова был слышен мягкий укор, — однако я не поощряю твои опасные манипуляции и решения. Ты излишне самонадеян, Локи…

— Благополучно для вас, — довольно холодно отвечал ему бог обмана, не терпевший наставлений даже от владыки Асгарда. Я обратила внимание, что, хотя спина рыжеволосого аса была гордо распрямлена, а плечи расправлены, он поддерживал одной рукой другую под локоть, отчего поза его выглядела закрытой и неестественной. — Ты позволил Тору вторгнуться в мой чертог с молотом наперевес, не созвав совет верховных богов, не дав мне слова, не устроив суда. Тебе ли, старейший ас, говорить мне об опасных манипуляциях? — Локи презрительно скривил губы, отчего его красивое лицо вмиг стало злым и жестоким. Голос вспыльчивого гордеца звучал ядовито и в то же время вызывающе. Я с волнением подняла взгляд на Всеотца, однако его лицо оставалось спокойным, а взгляд — сосредоточенным. Казалось, дерзкие слова резкого аса ничуть не трогали его. — При  том, что я и вовсе в этом не был замешан! Ты слышал слова Идунн…

— Не распаляйся слишком сильно, Локи, — добродушно улыбнувшись, прервал его Всеотец, — ты врёшь упоённо, красноречиво и убедительно, но не думаешь же ты, что всевидящий прародитель богов поверит тебе так же просто, как юная впечатлительная девица, что видит во всех только благо? Я знаю правду. Ты совершил зло, и ты совершил добро. Твой проступок рождён не прихотью, но неукротимой гордостью и упрямством, и причиной твоей благодетели является не столько твоя совесть, сколько принуждение, — глаза Локи яростно сверкнули, губы оскорблённо дрогнули, но бог огня ничего не сказал. Казалось, он обдумывает речь собеседника и придирчиво взвешивает каждое своё и чужое слово. Один молчал и внимательно следил за переменами лица своего побратима. Огненный ас глубоко вздохнул и отвернулся, устремив взгляд вдаль, за стены Асгарда. — Противоречивее существа, чем ты, мне не довелось встретить во всех мирах, что я посетил. Я дал волю ярости Тора, потому что знал: ты не собираешься возвращаться в Йотунхейм. По крайней мере, так скоро, как того требовало заточение Идунн.