— Не прикасайся ко мне, — голос прозвучал холодно и строго, почти надменно, однако на горло давил ком горечи, мешавший дышать. Я старалась не показать виду. Локи не спорил. Ладони его мягко соскользнули с моих плеч, и, сделав несколько шагов вперёд, двуликий бог сел на пол рядом, опустил кончики пальцев в воду. Он ничуть не изменился за прошедшие несколько дней: тот же ровный золотистый взгляд, скрывавший в своих глубинах бури и океаны, лукавое выражение лица, неизменный насмешливый изгиб губ, широкие огненные брови, приподнятые издевательски и недоверчиво. Ну, и конечно копна ярких рыжих волос и роковые тёмные одежды, небрежно обнажавшие часть груди. Безукоризненный демон, искусное соблазнительное зло.
— Может быть, ты и видеть меня не желаешь? — услужливо подсказал он, хитро улыбаясь и беззастенчиво разглядывая меня, хоть большая часть моего тела и была скрыта под водой. Если только она что-то скрывала. Я вовсе не разделяла его веселья, напротив, смотрела на него тяжёлым мрачным взором, нахмурив брови. — Один свидетель, этот взгляд может уничтожить, — не унимался Локи. Я терпеливо ждала, пока этот двуличный плут угомонится. Он смеялся надо мной, только в его глазах совсем не было радости.
— Трапеза прервалась преждевременно, — как бы невзначай заметила я, так же непринуждённо собирая длинные волосы в небрежный низкий узел, чтобы они не лезли в воду. Ладонь моя медленно прошлась по шее, плечу, груди, — как жаль. Мне понравился тот мальчик. А уж как я понравилась ему… Быть может, он был бы более нежен со мной, нежели законный супруг. Возможно даже, доставил бы мне удовольствие.
— Ты говоришь так, чтобы отомстить мне, — тяжело сглотнув и не отводя от меня шального взгляда, отвечал бог огня. Я не смотрела на него, как он и предлагал. Занятая собой, я дотянулась до изящных позолоченных сосудов, стоявших неподалёку. Они хранили в себе редкие масла, благовония и мыльную воду. Вскоре вокруг меня поднялась пушистая пена, словно высокое облако. Я неторопливо мылась, и мои ладони медленно скользили по всему телу, по ногам, легко показывавшимся над поверхностью воды, по груди и животу. Дыхание моего собеседника участилось.
— Тогда почему дрожит твой голос? — всё ещё не глядя в сторону мужа, насмешливо продолжала я. В эту игру могли играть двое. Мне уже давно не было страшно, и Локи был прав — я хотела отомстить. Выплеснуть всю ту боль, что горькой отравой таилась глубоко внутри, разъедая душу. И раз он всё равно считал меня неверной гулящей девицей, такой же лживой и лицемерной, как и он сам, я могла сыграть для него эту роль. Может, она ему больше придётся по вкусу.
— Не провоцируй меня, — только глухо предупредил Локи, с трудом отводя от меня взгляд — я видела это краем глаза. Голос его недобро дрогнул. Кажется, я сбила каверзного аса с мысли и издевательского настроя. Правда, я и сама сбилась. Я хотела только просить его уйти прочь, но этот насмешливый тон и блуждающий взгляд смешали мои планы. Да и видеть, слышать Локи оказалось так невыносимо больно, что мне бессознательно хотелось уколоть его в ответ. Кровь моя бурлила от негодования и оскорблённой любви.
— А то что?.. — вполголоса уточнила я, теряя над собой власть и проводя мыльными ладонями по талии, ключицам и шее и прогибая спину назад так, что трепещущая грудь показалась над гранью воды. Страстный бог огня изнывал от вожделения — все признаки были налицо, но всё же сдерживал себя. А я… Внешне казалось, что мной овладел дух противоречия, но где-то глубоко внутри я хотела, чтобы он выдержал это испытание, чтобы доказал, что не повторит прежних ошибок, как бы я ни изводила его. Что простит мне — и только мне одной! — любую дерзость во искупление собственного проступка. И я продолжала: — Дай угадаю! Возьмёшь меня силой, а затем утопишь… Своими руками? О, Локи, думаю, мальчик будет огорчён…
— Сигюн! — резко повернув ко мне голову, повысил голос пламенный ас, и глаза его нехорошо сверкнули. Я всё ещё имела власть над ним: зрачки мужчины расширились, дыхание участилось, пальцы подрагивали, а одежды становились невыносимо тесны, это было трудно не заметить. Я, наконец, соизволила перевести на супруга взгляд. Сама не знаю, откуда во мне бралось столько самонадеянной безрассудной смелости, однако я поддавалась сладостному томному напряжению между нами, словно в последний раз. Казалось, мне давно уже нечего было терять. — Чего ты добиваешься?!
— Смотри, двуличный бог огня, — вкрадчиво прошептала я, достав ногу из воды и вальяжно расположив тонкую щиколотку на бедре мужчины, кажется, поражённого моей наглостью. По крайней мере, он не противился, лишь склонил голову и удивлённо посмотрел вниз, закусил губу. — Смотри, кого ты лишился. Женщины, которая любила и уважала тебя, смотрела на тебя, как на равного. Женщины, которой ты одержим. Той, что могла быть одновременно сладостно развратна и беспрекословно тебе верна. Ты погубил меня, Локи. Даже если навек запрёшь в своих чертогах, если каждую ночь будешь овладевать мною силой, никогда больше не узнаешь той женщины, что любила тебя больше родного дома, сильнее свободы.
— Это ты погубила меня, — почти лишившись дара речи, прошептал красивый ас и коснулся тёплой ладонью моей лодыжки. — Предала и унизила, превратила меня в того, кем я меньше всего хотел бы быть, кого сдерживал так долго…
— За что ты казнил меня? В чем была моя вина? — отвернувшись, в сторону выдохнула я. Я, верно, с ума сошла, но прикосновения этих властных рук всё ещё пробуждали огонь внутри меня. Он затаился, но не погас, и только ждал своего часа, чтобы поглотить меня снова. Я должна была бояться и избегать общества лукавого аса, а я — несчастный глупый мотылёк, уже однажды опаливший крылья, — вновь разжигала и провоцировала его. И от этого неимоверно заводилась сама. Я точно была больна.
— Той ночью ты мне не принадлежала, не окропила простыни девственной кровью, как другие невинные девушки. Ты лишь умело играла свою роль. Это выбило почву у меня из-под ног, — тихо пояснил Локи, устало прикрыв глаза и проведя кончиками пальцев по моей ноге, после чего вернул её в воду. А я слушала и не знала, смеяться мне или плакать, ведь прежде никогда я не была с мужчиной. И такая глупая, непонятная мелочь сгубила моё семейное счастье, сломила хрупкое доверие между нами…
— Неправда… — поражённо прошептала я, качая головой, отринув даже свою роковую роль. Губы мои дрогнули, скривились, но я сдержалась, только сильнее отвернулась, чтобы не выдать ни мгновения нарастающей слабости, своих истинных чувств. И всё же на краю ресниц уже блестели злые слезы. Несправедливость ранила.
— Неправда, — согласился бог обмана, и я так удивилась этим словам, что забыла на мгновение свою досаду и обиду и обернулась, чтобы взглянуть в его глаза и удостовериться, что муж не шутит. — Утром ко мне пришла лекарь. Несмотря на то, что я был не в себе, Хельга сумела доказать мою неправоту. Но было уже слишком поздно. Сигюн, я сожалею о том, что…
— Значит, тебе не хватило моей крови, — горько усмехнувшись, ядовито заметила я, бесцеремонно прерывая супруга, слушать которого не находилось никаких сил. Случай был ко мне так ироничен и жесток, что я и не знала даже, что сказать в ответ, только старалась скрыть своё замешательство да сдержать горячие слёзы, рвущиеся наружу из центра груди. Страшные образы той ночи вновь стояли перед глазами. — Все полы, все меха, все простыни твоих покоев пропитаны ей… Этого достаточно?..
— Сигюн… — склонив голову, побеждённо произнёс рыжеволосый бог, а затем вдруг скинул обувь и спустился ко мне в воду прямо в одеждах. От неожиданности я отпрянула в сторону. — Ты права, я одержим тобой. От одной только мысли о твоём предательстве я теряю самообладание. Прости меня, — поймав под водой мои ладони, Локи приподнял их и виновато коснулся лбом тыльной стороны моих пальцев, словно ища утешения. Я была так удивлена, что замерла на месте, только непонимающе хлопая ресницами. Сердце стучало в груди с такой силой, что отдавалось в висках. Воистину не было никого в Асгарде столь непонятного и переменчивого, как бог обмана.
