— Вам страшно, госпожа, — негромко произнёс мужчина. Голос его звучал мягко, спокойно. Я невольно прислушивалась к нему. — Мне тоже было страшно, когда слабым неумелым юнцом я впервые попал в этот чертог. Никто не говорил со мной, и никому не было до меня дела. И только повелитель увидел во мне талант, в котором я сам тогда не посмел бы признаться, пренебрёг предрассудками и позволил моей страсти превратиться в мастерство. Никто больше не позволил бы мужчине заниматься шитьём — делом, к которому страстно лежит моё сердце. За господина я отдам не только пальцы, если он пожелает, но и жизнь, которую он наполнил смыслом. Если Вы засомневаетесь, отвернётесь, то ожесточите сердце, которое и так закрыто ото всех. И Вы первая, кому удалось коснуться его хотя бы кончиками пальцев. Иначе повелитель не пришёл бы ко мне среди ночи, чтобы лично описать свадебный наряд, достойный Вас, госпожа. Идите за своей страстью и ничего не бойтесь в этом дворце, — я всхлипнула и подала руку первому, кто осмелился искренне заговорить со мной в золотых чертогах покровителя прекрасного.

Слёзы потекли по моим щекам, но в то же время я слабо улыбнулась, преисполнившись благодарности к этому чуткому и самоотверженному мужчине, хранившему безоговорочную верность своему господину даже под угрозой кары. От этого простого и человечного признания мне стало легче. Страх, сжимавший горло, отступил, а на сердце стало теплее от слов, так поразивших моё воображение. «Вы первая, кому удалось коснуться его хотя бы кончиками пальцев…» — снова и снова повторялись в моей голове трогательные речи слуги, заставлявшие всё внутри трепетать от нежности.

— Я хочу увидеть платье, выбранное Локи, — уже справляясь с дрожью в голосе, почти твёрдо произнесла я и поднялась на возвышение, подготовленное девушками для примерки длинного наряда. Мужчина улыбнулся и кивнул, после чего почтительно поклонился и приступил к своей работе. Спустя несколько мучительно долгих минут, мне, наконец, подали высокий и идеально гладкий лист драгоценного металла, чем-то похожий на длинный щит и принесённый одним из стражников ещё тогда, когда меня отпаивали холодной водой. Я думала, что после тайного внутреннего сада двуликого бога меня уже ничто не сможет так сильно поразить в тот день, но я снова ошиблась. Я только и смогла, что прикрыть дрожащей ладонью трепещущие губы, не знавшие плакать мне или смеяться от переполнивших чувств.

Платье оказалось бесподобно, выше всяких похвал и любых восторженных слов. Белоснежное, словно снега с горных вершин Йотунхейма, летящее и струящееся, как облака высоких небес, оно всё было расшито золотой нитью, складывавшейся в замысловатый тонкий узор, и усыпано небольшими рубинами. Больше всего внимания привлекали глубокий вырез на груди, вероятно, для меня даже слишком смелый, но очень в манере бога огня, и длинные свободные рукава с разрезами, обнажавшими плечи. На бёдрах золотая кайма переходила в широкий пояс с традиционным орнаментом, который украшали алые яхонты покрупнее в изящной оправе — два по бокам и один в центре. От него в пол продолжала бежать золотая узорчатая полоса, сливаясь с подолом.

Невозможно было представить более искусного сочетания богатства и блеска с простотой и изяществом. Теперь становилось понятно, почему поначалу платье показалось мне тяжёлым, однако, учитывая, сколь щедро оно было украшено, мастеру, очевидно, пришлось призвать весь свой гений, чтобы сделать его максимально лёгким и удобным. Я спустилась на пол и сделала несколько шагов по покоям, желая удостовериться, что не упаду наземь при первом же неловком движении, однако платье вновь показало себя наилучшим образом. Конечно, оно немного давило на плечи, но это лишь заставляло меня прямее держать спину и двигаться более размеренно.

— Госпожа! — вновь окликнул меня собеседник. Я рассеянно обернулась, погруженная в свои мысли. Вновь склонившись предо мной, портной протягивал пару светлых шёлковых туфелек, как и платье, расшитых золотой нитью, но уже не украшенных драгоценными камнями, чтобы не утяжелять шаг невесты, раз уж их всё равно не будет видно под длинным подолом платья. Благодарно улыбнувшись, я ступила в одну из них, обхватившую мою ножку, будто влитая. Обувь оказалась мягкой, словно я шла по пуху, и я в очередной раз преисполнилась признательности к дальновидному умельцу. — А это — работа одного из кузнецов-цвергов повелителя, он очень ловок в своём мастерстве, — служанка-помощница протянула портному красивый деревянный ларец.

Внутри него сверкало золотом и алыми яхонтами тонкое изящное украшение для волос, повторявшее растительные узоры цветов и листьев. Я не смогла сдержать улыбки. Всё-таки бог огня знал, чем подкупить женщину. Я склонила голову, и услужливый мужчина помог мне закрепить новый подарок Локи. Его спутницы умело заплетали часть моих волос в тонкие косы, соединяя их сзади воедино, чтобы длинные распущенные пряди не лезли в лицо. В итоге из отражения на меня смотрела ухоженная и богато одетая молодая госпожа, которую я не узнавала. Я привыкла лохматой и легкомысленной девчонкой в лёгких простых одеждах бегать босой по отцовскому саду, а теперь я должна была нести себя как гордая и величавая асинья, жена могущественного и влиятельного бога. Даже если в Асгарде не принимали каверзный нрав или происхождение Локи, с его мнением неизменно считались, и авторитет хитроумного аса был непререкаем.

— Я никогда прежде не видел столь красивой невесты, — деликатно улыбнувшись, произнёс собеседник, выводя меня из задумчивости. Я в последний раз взглянула на хорошенькую незнакомку в отражении и вздохнула. Я — это я, и никакое платье, даже самое прекрасное, меня не подчинит и не изменит. Успокоив себя этой мыслью, я повернулась к портному, замершему в ожидании, и сдержанно улыбнулась в ответ.

— Благодарю за работу, она безукоризненна, — негромко отозвалась я и подала мужчине руку в знак снисхождения и благосклонности. Тот лишь коротко поклонился, коснувшись лбом тыльной стороны моей ладони. Не желая больше медлить, я направилась к дверям. Одна из служанок ловко ударила в них локотком, и двери покорно распахнулись передо мной, являя трёх изведённых долгим ожиданием девушек. Главная над ними немедля бросилась ко мне, казалось, занятая только погоней за временем.

Во мне ненароком промелькнула недобрая мысль избавиться от назойливой служанки сразу же, как только я стану госпожой. Пусть она делает что угодно, но только где-нибудь подальше от меня. Встряхнув волосами, я постаралась отогнать от себя подобные мысли. Да что же это со мной? Откуда родом подобное высокомерие? Неужели на меня так влиял блеск золота и вседозволенность во дворце Локи? Я осеклась и стыдливо прикрыла глаза. Я только что обещала себе, что никакие богатства или прихоти не сделают меня другой, а теперь строила планы, как буду распоряжаться чужими слугами в чужих палатах.

— Госпожа, пора ехать. Нас уже давно ждут…

— Ехать? — удивилась я, не со зла перебивая девушку. Я была уверена, что празднество проводится в чертогах жениха. Однако его подручные вели меня куда-то вниз по замысловатым переходам золотого дворца. Я не сопротивлялась, лишь жадно разглядывала Асгард, тонувший в солнце, сад при чертогах Локи, ступени из светлого камня и всю ту красоту убранства, что укрылась от моего взора в полутьме ночи. Наконец, лестницы закончились, и мы вышли через главный вход в сад и на широкую тропу, в конце которой нас ожидало двое стражников и вместительная колесница. Который раз за день мне казалось, что ещё сильнее я уже не смогу удивиться? Однако неожиданности всё продолжались.

— Мы едем в чертог Одина, госпожа. Всеотец пожелал, чтобы такой громкий союз был заключён в присутствии всех богов Асгарда, однако господин не согласился принимать их в своём дворце. Они спорили всё утро, но, в конце концов, пришли к соглашению. Вас поженят в Вальхалле… — я лишь покачала головой и усмехнулась, осторожно вступая на колесницу и бережно подбирая длинные полы своего прекрасного платья. Это было очень в духе бога огня: и отослать нежеланных гостей из своих чертогов, воспротивившись традициям, и снова стать центром внимания в самом великолепном дворце в сердце Асгарда в этот знаменательный день. Что до меня — в Вальхалле мы впервые встретились, как будто много лет тому назад, хоть и Мани едва только завершил свой путь от одной части небосклона к другой. Казалось, в один единственный месяц уложилось событий и эмоций больше, чем во всю мою прежнюю жизнь. С богом обмана мне действительно никогда не придётся скучать, теперь я знала точно. Что ж, это только грело моё сердце.