– Не настолько тупая, – ворчу, опуская голову.

– Я должен был обговорить все еще раз. Не хочу ставить тебя в ситуацию, в которой ты меня возненавидишь. Достаточно того, что из-за меня…

– Из-за тебя он решил развестись, – перебиваю его бодро. – Так что знаешь, спасибо.

– Пожалуйста, – слабо улыбается и кивает на забор.

Идет первым, я – следом. Печет за грудиной, кишки морскими узлами закручивает. А в голове мельтешит манящая мысль, что эти психи со своими турнирами еще долго не начнут действовать. Мое долго. И мое счастливо.

– Какой план? – спрашиваю уже в машине.

– Мне все-таки надо поработать пару часов. А ты в это время можешь поплавать.

– Тогда надо найти безлюдное местечко.

– Зачем? Мне не мешает окружение.

– Я не хочу опять ходить в мокром или ехать в коротких шортах без белья, это негигиенично.

– А купаться голой? – строит недовольное лицо, а я деловито пожимаю плечами.

– Купальник от воды не спасает.

– Поработал… – выдувает, плавно трогаясь.

– Следующий квартал точно спокойно закроешь, – ободряюще похлопываю его по руке, вживаясь в роль.

– Почему?

– Либо натрахаемся, либо разбежимся.

– Ты явно недооцениваешь мою тягу к сексу.

– Ого! Прикуплю смазку, если увижу по скидке.

– Ты явно недооцениваешь мои способности…

– Продемонстрируй мне свою выдержку, будь настоящим мужчиной! – подначиваю со смехом. Через полтора часа скулю из воды: – Родь, я замерзла!

Туманов резко захлопывает ноутбук, откладывает его в сторону, срывает очки и подскакивает на ноги, через спину стягивая футболку. Потешаюсь над ним ровно до того момента, пока он не забегает в воду с разбега, поднимая столб воды руками и окатывая меня с головой. Зажмуриваюсь и отворачиваюсь с визгом, а когда разворачиваюсь, чтобы достойно ответить на хамство, он хватает меня за шею и врезается в мои губы с обезоруживающим поцелуем.

– Черт, Сашка, ледяная, – отстраняется совершенно не в тему.

– Пофиг, – бормочу с закрытыми глазами, притягивая его голову обратно. Обхватываю его крепкое тело ногами, целую и фыркаю от неожиданной мысли. – Интересно, как ты выглядишь без бороды? – разглядываю его, подавшись назад.

– Как дитя, – хмыкает, поглаживая мои ягодицы в воде.

– Хочу посмотреть, – заявляю убежденно.

– Хочешь – посмотришь, – улыбается и разворачивается к берегу. – Греться. Сейчас.

– Н-е-е-т, – хнычу, обхватывая его шею руками и утыкаясь в нее же носом.

– Да, – отрезает. – Греть тебя в этом болоте я точно не стану.

– Нормальная вода, – бурчу тихо, чувствуя, как тяжелеет мое тело с каждым его новым шагом.

– Нормальная, когда не в тебе. Я собственник и делить тебя с толпой микроорганизмов не намерен.

– А если и я собственница? – спрашиваю тихо.

Родион садится вместе со мной на берег и накидывает мне на плечи свою футболку, расправляя по спине.

– Я не из тех, кто трахает все, что движется, – отвечает серьезно и несерьезно шлепает по мокрой попке. – Достаточно, чтобы двигалась одна. Намек уловила?

– Так точно, – поправляю воображаемую фуражку и киваю с жутко деловым видом.

Целуемся. Долго, с удовольствием, неторопливо. Ласкаемся, гладим друг друга по еще влажной после купания коже. Трусь о него совершенно бесстыдно, возбуждены оба до предела. В момент «икс» он шарит рукой по траве, находит свои джинсы и лезет в карман за презервативом.

Раздраженно выдыхает.

– В машине? – стону с отчаянием и смотрю вбок.

До нее метров пятнадцать, из-за деревьев еле проглядывается. Да мы и сами с трудом пробрались, путь обратно кажется непреодолимым в таком состоянии.

– Прервем? – предлагаю, опуская глаза.

Родион берет меня за ягодицы, приподнимает и без предупреждения опускает на свой член до упора. Из меня вырывается не стон даже, а вскрик, из него – мат. В голову бьет дурман, я нахожу его губы и начинаю двигаться сама. Даже легкое жжение в содранных коленях не способно затмить ощущения эйфории. По телу летит ток, каждое нервное окончание искрит, с ума сойти как хорошо, еще это ощущение свободы и страх быть застуканными на горячем кровь будоражит…

– Я на грани, – предупреждает Родион хрипло и дает дополнительную стимуляцию моему телу.

Отлетаю окончательно, готовясь к финалу с секунды на секунду, и вдруг где-то неподалеку слышится хруст. Такой громкий, что я резко дергаюсь вверх и стремительно оседаю вниз. Ни разу еще не кончала от страха и в первые мгновения, стыдливо пряча лицо в шею Туманова, из груди рвется смех. Пока он не бормочет:

– Какая тупость, – закрывает мои уши ладонями и грозно рычит: – Пошли нахер отсюда!

Последними в этой нелепой ситуации смеются те, кто пытался подсмотреть.

– Я тут кое-что вспомнила, – с трудом разжимаю челюсти уже в машине.

– Что пьешь противозачаточные? – уточняет невинно.

– Не пью, – выговариваю с трудом, старательно разглядывая свои пальцы и ковыряя кутикул.

– Тогда виноват, – басит коротко, а я прикрываю глаза, пытаясь справиться с сумасшедшим вихрем эмоций внутри.

Чего там только нет… тупая радость, негодование, волнение, страх. Последнее преобладает и боюсь я разом за все. На много лет одинокого материнства вперед.

Останавливаю бурный поток не на шутку разыгравшегося воображения и заставляю себя переключиться.

– Детектив, – выпаливаю, чтобы снова не потерять мысль. – Есть идея, как его найти. Он наверняка мертв, но… Кристину нашли… бесчеловечно при любом раскладе.

– Согласен. Что за идея? – рассказываю о своем звонке сокурснику и он берет с подставки телефон, бросая между делом: – Умница. Возьми у этого деятеля данные по сокурсникам Саши, – говорит уже в динамик. – И ничего не планируй на эту ночь.

– Да вашу мать! – раздраженно орет Зотов, а Туманов морщится, отставив телефон от уха, так что дальнейшие гневные тирады я слышу все до одной, испытывая настоящее изумление касаемо витиеватости чужой мысли.

– Однако, – брякаю, когда Зотов затыкается.

– Никакой личной жизни! – орет Дмитрий напоследок и только после этого сбрасывает вызов.

– А у кого-то слишком много… – бормочу пространно, продолжая измываться над своим маникюром, который и без того следовало бы освежить.

– Так, – Туманов волевым движением перестраивается в правый ряд, сбавляет скорость и съезжает на обочину, останавливаясь на аварийных сигналах. Очень символично, внутри меня так и мерцает предупреждающий сигнал. Ослепляет настолько, что я чуть не поддаюсь порыву выскочить из машины и податься в бега.

– Я не хочу это обсуждать, – закрываюсь от него, пряча лицо в ладони.

– А придется, – сообщает строго.

– Так глупо, Родь, – жалуюсь из своего укрытия.

– По максимуму, – вздыхает и вдруг начинает тихо смеяться.

Ошарашено опускаю руки и поворачиваюсь к нему с удивлением во взгляде.

– Смешно, по-твоему? – таращусь на него не моргая.

– А по-твоему – нет? – все также смеется.

– Не, ну с твоей стороны может и смешно, – презрительно фыркаю и отворачиваюсь от него, жалея, что не удрала.

– Саш, – снова вздыхает и берет меня за руку. – Чего психуешь? Вариантов – тьма. Не в средневековье.

– Не для меня, – роняю тихо и чувствую, как слабо дергается его рука вместе с моей.

– Поясни, – требует.

Выдуваю, пытаясь сформулировать попроще, но из-за полнейшей неразберихи в голове вываливаю, как есть:

– Я не буду пить таблетки экстренной контрацепции.

– Поясни, – снова давит.

– Слушай, – бормочу и пытаюсь вытащить свою руку из его, но он сжимает сильнее, не позволяя. – Я тебя ни к чему не обязываю. Считай, ставлю перед фактом. Мое тело – мое дело и все такое.

– Во-первых, твоя тупая логика меня бесит. Во-вторых, я все еще хочу ее услышать.

– Себя-то слышишь? – прыскаю, не к месту улыбаясь.

– Жги, – подначивает, поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем.