– Что взял?

– Как будто бы ничего. Сейф не взломан, хотя не исключаю, что тупо не успел. Мои парни его засекли и погнали. Но, он второй тачкой заблокировал их, потеряли время. Когда нашли, он уже ушел. Но Сашенька ломается и не желает раскрывать личность преступника. Думает, наверное, что он одумается, придет и спасет ее, унеся в закат.

– Солнце, последний шанс, – Даниил гладит меня по голове, неимоверно раздражая и этими движениями, и вообще своим присутствием. Позвала на свою голову! Откуда они вообще друг друга знают? Или это нормально, просто завалиться на огонек по-соседски?

– Ты серьезно? – вскидываю голову, сталкиваясь с Даней взглядом. – Серьезно?! – повторяю громче и визгливей.

– Сменить «Гавану» на «Дублин», – морщится Даня и качает ладонью в воздухе. – Такое себе, малыш.

– Я три бара в центре сменила после «Гаваны», дебил! – ору на него, сорвавшись в истерику. Бью по пистолету, все еще приставленному к моей голове, парень с грохотом роняет его на пол, но мне плевать: двигаюсь в кресле подальше от Дани, разворачиваюсь, чтобы вопить ему в лицо. – Месяца не проходит и повторяется один и тот же концерт! Если бы не Крис, мне из-за тебя, мудака, пришлось бы в соседний город переезжать!

– Еще одно оскорбление, сладкая, и я вернусь в свою постельку, – цедит Даня, а я толкаю его левой рукой.

– Да пошел ты! Вали! Одни неприятности от тебя! Только жизнь начала налаживаться, только на ноги встала! – смотрю на него, от гнева аж трясусь. Кулак только на одной руке получается сжать, ссадины пульсируют, по руке от раны стекает раздражающая струйка крови. Но ярость и адреналин – прекрасные обезболивающие. Еще бы губы не дрожали как у обиженного ребенка, да в глазах слезы не стояли. – Ненавижу тебя, – роняю тихо.

Моргаю и опускаю голову, скрывая свое наверняка жалкое лицо за волосами. Забираюсь на кресло с ногами, обхватываю себя и сижу, тихо плача от бессилия.

– Кажется, девочка обиделась, – прыскает Зотов.

– Я бы тоже обиделся, – раздается насмешливый бас, который я узнаю моментально и едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться в голос. Радуюсь, что моего лица не видно и продолжаю шмыгать носом, пока мужчина заканчивает фразу, – если бы меня трахнул женатый мужик, забыв сообщить о своем статусе, а его психованная жена преследовала по всему городу.

– Погоди, – через смех проговаривает Зотов, – так это она тебя бросила?

– Да пошел ты, – огрызается Даниил, но Зотов ржет только громче.

– У девчонки кровотечение, – басит мужчина рядом. – Никого не смущает?

– Поэтому мы тебя звать и перестали. Ты зануда, – подкалывает его Зотов.

– Надо обработать и прикрыть. Сколько она уже в таком виде? – снова задирает мою футболку, а я скашиваю на него злобный взгляд. – Отвезу к Арсению. Потом поговорим.

– Хер там плавал, – шипит Зотов. – Сначала она расскажет, кому помогла ввалиться в бар.

– Психуешь так, будто он лично твой, – ехидничает Даня, а до меня потихоньку начинает доходить, как эта троица связана.

Только вот… на хрена громила влез в собственный же бар? Очень странно… Впрочем, мне до этого никакого дела. Моя задача – выжить. И, раз уж он соизволил присоединиться, шанс есть. Увезти меня хочет? Возражать не стану.

– Наш, – в той же язвительной манере отвечает Зотов, – и вам прекрасно известно, что…

– Не при девке, – обрывает его громила и приказывает мне: – Рассказывай. И без лирики. В твоих же интересах.

– С какого момента? – уточняю устало.

– С «Гаваны», – хмыкает Зотов. – Страсть как интересно!

Он подмигивает Дане с широкой наглой улыбкой и в нетерпении ерзает задницей по столику. Даня закатывает глаза, опершись спиной на спинку и пристроив ладонь на моем плече. А здоровяк скрещивает ручищи под грудью, буравя меня въедливым взглядом.

«Цирк», – кривлюсь мысленно.

Расслабляю и опускаю колени на противоположный от Дани подлокотник. Выдыхаю раздражение и медленно наполняю кислородом легкие, пытаясь не обращать внимания на боль уже не просто в плече, а во всем теле.

– Я работала в «Гаване» три года, когда Даниил пригласил на свидание. Закрутилось. О том, что он владелец, сказал только месяца через три. Но и тут, похоже, соврал, – презрительно фыркаю, проверяя теорию, а Зотов запрокидывает голову, заходясь в безудержном ржаче, подтверждая.

– Она мне нравится, – невзначай отбивает тыльной стороной ладони по колену стоящего рядом с ним громилы.

– Дальше, – поторапливает угонщик.

– Кольца он не носит, заглянуть в паспорт ума не хватило. И в один день в его загородный дом заявляется его жена. С матерью, – Зотов вновь начинает смеяться, а я продолжаю, решив не дожидаться окончания истерики. – Я увольняюсь, устраиваюсь в другой бар. Испытательного срока не проходит, заявляется его жена, оскорбляет, кричит. Одна смена, вторая, не выдерживаю и снова увольняюсь. И так трижды. Понимаю, что о работе в центре можно забыть. Пишу в чат техникума, кто где. Отзывается несколько человек, встречаемся, болтаем. Но в основном либо не требуются сотрудники, либо середнячок с такой зарплатой, что хватит только на оплату квартиры. А Крис обещает чаевые. Решаю попробовать.

– Значит, за подачками пришла? – хмыкает Зотов.

– Представь себе, – отвечаю зло, отбросив церемонии.

– А то, что там через каждую первую рожу срок читается – это ничего? Не смутило?

– Ты понятия не имеешь, от какой падали я в пятнадцать в своей комнате закрывалась, двигая шкаф, – бросаю ему в лицо, подаваясь вперед. – Понятия не имеешь, как учить уроки под блатные песни до утра, пока все запасы паленой водки не закончатся и собутыльники отца не уснут кто где. Понятия не имеешь, как стыдно у родного брата деньги на трусы клянчить. Ты вообще ни хрена обо мне не знаешь, а твои выводы касаемо моей причастности – полная херня.

– Не заводись, – осаживает Даня.

– Пусть, – позволяет Зотов, глядя на меня с интересом. – Так что же произошло сегодня, красавица?

– А ничего, – развожу руками, откидываясь на спину. – Работала я. Пиво мужикам наливала. Стопочки ледяные в рядок на барной стойке составляла. Загляденье, все слюнями захлебывались, даже грудь обнажать не пришлось. И вдруг какой-то придурок хватает меня за руку и тащит через барную стойку, – опускаю ноги на пол и задираю футболку, показывая длинный неширокий синяк. – Шутка мне не понравилась, я схватила бутылку и огрела его по голове. Он не отключился, но разозлился. Его пытались оттащить и завязалась драка, к которой подключились даже те, кто вообще не видел, с чего сыр-бор. Окатила всех ледяной водой из шланга, многие очухались, кто нет – по настоянию охранника оплатили ущерб и продолжили на улице. Остальные расселись и еще пару часов чинно пили пиво.

– И кто может подтвердить? – хитро сощуривается Зотов.

– Да все, кто придет завтра с фингалом похмелиться, – фыркаю пренебрежительно.

– Спрошу. Дальше.

– Дальше пришла Валентина, убираться. Мужики стулья подбили какие смогли и свалили, Ден, охранник, заставил. А я помогла все убрать. А потом, – замолкаю и морщусь. – Устала я. Руки поднять не могу, спать хочется невыносимо. Легла на заднее сиденье, хотела немного подремать. Ключ забыла вытащить. Нет, вру. Мне это даже в голову не пришло, я же в машине сама. Окно приоткрыла и отключилась. А проснулась уже от гонки с применением огнестрельного.

– Опиши водилу, – басит здоровяк.

«Сволочь ты», – посылаю ему ласковый взгляд.

– Широкоплечий мужик в капюшоне. Матерился громко, велел пригнуться, что я и сделала. Когда он вышел, позвонила Кристине, попросила о помощи.

– Почему не брату? Мент же, – удивляется Зотов.

– Я не ищу проблем. И хочу получить расчет.

– Это вряд ли, – сообщает здоровяк. – Подъем.

– Сам отвезу, – поднимается вместо меня Даня и тянет за собой за руку.

Если бы у меня был выбор, с кем бы я предпочла поехать? С козлом, испоганившим мне и без того непростую жизнь, или с верзилой, который, не исключено, отправит в последний путь? Ведь я ясно дала понять ему, что узнала.