Дон не знал: верил он в это всерьёз, или не верил. С одной стороны собственные ощущения и опыт. С другой – его родители, прожившие жизнь, как говорится и поётся, лебединой парочкой. Но, кажется, он уже начинал верить в другое: жизнь постепенно разворачивается к манипулятору фасадом, не столь плачевным, как её тылы. И пускай она по-прежнему его не баловала, Дону казалось, что он умудрился-таки пристроиться в хвост тому, кому надо: удаче. Ну, или кому-то из её родственников. Главное, не вывалиться из-под шлейфа этой вышней силы.

А это просто: только разок зазеваешься, и каюк. Но он здорово надеялся на своих девчонок: этих выбить с честно завоёванных позиций – подвиг сродни развороту оси планеты на девяносто градусов. Да и армы не так легко разжимают челюсти, если кто рискнёт вырвать у них из пасти кусок. Нет, что ни говори, система – штука стоящая! Стоило за неё побороться и претерпеть. Знать бы ещё, какова цена этой борьбы – оно будет известно лишь со временем.

Но более стоящая штука такая вот женщина – покосился он на Дайну – к которой хочется бежать, едва станет тошно или больно. К ней одной – к единственной. Надо бы потрепаться с Лэйрой насчёт «не потерять» и как с этим бороться. С Паксаей тоже – сестрица помудрей будет.

Есть просто барахло, а есть барахло из хрустальной мечты женского сердца

Весь следующий день прошёл как-то незаметно. Дона несло вперёд, как дождь к земле. А остальные просто следовали за своим стабилизатором, как ослы за морковкой. Пару раз «ищейка» натыкалась на охотящихся грагов – те отчего-то не полезли интересоваться, кто тут шляется по их территории. Даже убрались подальше от маршрута гостей, нашпигованных опасными талантами. А один раз гости увидали вдалеке местного тигра. Дед, помнится, не поверил в существование кошки, загнавшей в туннель «наше семейство». Дон бы тоже предпочёл лишь посмеяться над народными бреднями из породы ужастиков. Но этот крендель оказался фактом налицо.

Правда, аборигены из крепости признавали, дескать, тигры к ним не шастают. Прямо-таки игнорируют. А вообще в тутошних горах сложилось устойчивое мнение, будто эти громадные кошки людей не жрут. Почему? А кто их оригиналов знает? Но из Утробы они выбирались во все времена. Редко, однако людям встречались до самой южной оконечности хребта. То есть, до самого туннеля – оценил инфу Дон. При всей своей ужасной наружности мимо встреченных людей тигры проходят, отворотив морду, словно брезгуют. Подтверждений тому испокон тьма-тьмущая. И если кабанов народ крестил отродьем да выблядками Утробы, то тигров уважительно обзывал мрачниками из-за фасона будто бы вечно насупленной морды.

Ночлег был кратким и маетным: всем нетерпелось. Встали засветло и понеслись дальше. Говорили мало – не в настроении. А тут ещё «ищейка» обнаружила, что за ними тащится тигр-мрачник – прилип, как банный лист. Дистанцию сохраняет, но отставать не желает. Граги его не сразу, но почуяли. Мамонт с Тараном ерепенились и рвались разобраться с назойливой кошкой, призывая к тому же двуногих братьев. Троцкий с Гортензией затихарились, памятуя о печальном опыте общения с бесстыжими гадами, прогнавшими их в чужие немилостивые края. Где они с горя навели шороха. Ну, а молодёжь просто без затей боялась того, кто питается свининой.

Дон не желал разбираться с этой проблемой. Хлеб кончился, жёсткий шашлык всех достал. Страшно хотелось сухарика, рыбки и полежать хотя бы денёк. А тут ещё кульбитами граговой психики изволь заниматься – облезут! Своего стабилизатора поддержали все – вплоть до последнего крысёнка. Ночью Дон сделал Дайне подарок: не шибко заморачиваясь, взял да и включил в систему весь их замысловатый вид. Оказалось, что и так можно. Теперь манипулятор автоматически вскрывал каждую встреченную или замеченную мелочь и помечал: свой. Дона изнутри головы по такому случаю не трогали, исполняя свой долг втихомолку. Встречные и помеченные крысёнки вовсе не пристраивались в хвост бродячему цирку, так что никаких проблем.

Их мучения окончились к обеду. Небольшое ущелье вывело упёртых соискателей райской собственности на ровную каменную площадку. От неё вниз вела широкая дорога из того же материала, что и круглое поле с чёрными кругами. Дорога упиралась в красивую маленькую и абсолютно круглую долинку с парой чудесных водопадиков, несколькими прудами и кучей зелени. Но полюбоваться на всю эту красотищу никому даже в голову не пришло. Потому, что среди высоченных – может, и тысячелетних – сосен, путники разглядели несколько непривычных глазу объектов: один большой и десяток мелких кубов с настоящими окнами из стекла. Те призывно поблёскивали в свете шпарившего вовсю солнца.

 – Видать, поселенье пустует, – по-своему понял Тарьяс спокойствие манипуляторов.

– Необитаемо, – подтвердил Гнер, оценив расстояние до строений, как недостижимое для гадских радаров. – Нигде ни следа того, что она обитаема.

– Да уж, – удовлетворённо хмыкнул Фуф. – По травушке у наших домов лет сто никто не топтался. И чего мы встали? – осведомился он у стабилизатора, любующегося своей мечтой.

Дон думал, что они с девками рванут, как оглашенные, к своей мечте. Носились же с ней, как дурни с писаной торбой, а тут нате вам, получите в натуре и без очереди. Однако ноги еле ворочались, будто не верили собственным глазам. Да и девчонки волоклись по дороге в рай, не пытаясь понукнуть лошадок. Ну а те не лезли наперёд батьки – в долине вообще не видать следов жизнедеятельности грагов. «Системник» хладнокровно констатировал, что со свиным рылом сюда нельзя – табу такое, вот и не развели тут свинарник в отсутствие хозяев. Зато вдали у водопада паслось неслабое стадо оленей. И вокруг прудов всё ими повытоптано. Молодцы рогатые: устроили себе инкубатор на земле обетованной. Понятно, что рай не резиновый: нужда выгонит наружу. Но поголовного истребления оленям удалось избежать.

Цель оказалась не столь далёкой, как казалось. Ровная мощёная дорога не оставляла выбора: как не выпендривайся, как не упирайся, по ней всяко быстрее дошкандыбаешь. Они и дошкандыбали до большого строения рядом с самыми прудами. Фуф с Руфом успели сгонять к ближайшей луже и притаранили счастливую весточку: горячая ванна готова. У девчонок мгновенно организовался бунт. Как не сладка цель многотрудных испытаний, понежиться в горячей ванне завсегда слаще. Цель никуда не денется: стояла тут хрен знает, сколько, и ещё часок постоит, не переломится. Так что мужики лишь проводили глазами бунтующие женские массы и двинули метить свою территорию, как есть, немытыми.

Для начала обошли здоровенный прямоугольный двухэтажный дом по периметру. Оглядели, так сказать, хозяйским глазом недвижимое имущество. Дону имущество понравилось: отлично сохранилось. Это не бетон – авторитетно заявил он, поколупав пальцем идеально гладкую стену. Оттого и не выкрошился со временем. Окна большие застеклённые чем-то вроде бронированного голубоватого стекла – небронированное, поди, столько не проживёт. Попытка разглядеть внутренности первого этажа ни к чему не привела: изнутри окна чем-то занавешены.

– Твою мать! – завопил манипулятор, отскочив от внезапно раздвинувшейся завесы.

Изнутри на него пялилась зверская рожа какого-то мужика…

– Гоб!.. Сука! – прошипел Дон, возвращаясь к окну под удивлёнными взглядами изнутри и снаружи дома.

– Ты чего? – поинтересовался Фуф, внимательно пронаблюдав всю клоунаду стабилизатора. – Вуг с Гобом уже внутри. Значит, дверь была открыта. А ты чего подумал?

– Отцепись, – процедил Дон, изобразив твёрдый шаг в сторону угла фасада.

– Ты что, решил, будто внутри приведение? – докапывался шагающий за спиной Фуф.

Говнюк не удовлетворился кратким удовольствием от созерцания трусливого гада и требовал продолжения представления.

– Отстань от него, – посоветовал другу Гнер, замыкая колонну зевак, что отпочковалась от группы первооткрывателей дверей в дом. – Не мешай человеку размышлять о всякой ерунде.