– Их нужно убить, – вдруг проквакала Граничка, пригревшаяся у него бод боком на спальнике.

Дон офонарел. Кого их – он сообразил махом. А вот бестрепетная чистокровная жестокость малышки его оглушила. Откуда? Будь сей феномен фактом, девки бы давно унюхали и доложили. Особо на неё никто не наседал: что случилось с мамой, как девчонка оказалась у Можки. Дескать, пускай отойдёт, а потом сама всё выложит. Что же такое нужно было сотворить с ребёнком, чтобы тот…

– Маму убили не люди, – тихонько, но внятно прогундела Граничка, уткнувшись носом в грудь своего стабилизатора.

– Это был щуп, – догадался Дон. – Хочешь рассказать?

Малышка отрицательно качнула головёнкой и всхлипнула.

– Не вздумай реветь, – испугался Дон. – Я этих ваших слёз боюсь до судорог.

– Трусишка, – хмыкнула девчушка и зашмыгала носом, унимая сердечко.

Сама. Без сюсюканий и посулов задарить её подарками. В семь лет. Женщины – они ого-го-го!

Стабилизатор вынужден заниматься чёрте чем, а он агрегат умственный

            До подножия крутобокой горы, что числилась границей между Черным и Белым «горьями», возницы с пастухами доехали честно. А дальше ни в какую. Даже на тройной оклад не клюнули: гони, добрый господин, нашу деньгу и адью. Да не гони нам тут, будто с тобой мы будем в шоколаде. Плавали, знаем! Пришлось рассчитать несговорчивых работников и схватиться за голову. Дон панически боялся этой колышущейся кучи громадных рогатых тел. Совершенно не умел руководить тёмными несознательными массами. А те немедля почуяли слабину лидера и попытались разбрестись.

– Ты будто первый день народился, – посетовал Гоб, добравшись до трусливо-пупырчатой шкурки манипулятора, прилипшей к возу. – Пугани их сигналом опасности. Как там у тебя это делается. И коровы сами соберутся в кучу. Так им проще защищаться.

– Ага, объяви воздушную тревогу, – иронично посоветовала подкатившаяся Паксая.

– Какую тревогу? – мигом встал в познавательную стойку Гоб.

– Иди коров собирать! – окрысилась Паксая. – Устроил тут диспут за чашкой чая! Там моего Фуфа сейчас количеством задавят, – махнула она рукой не пойми куда.

Впрочем, Гобу навигатор не требовался: армы друг друга чуют на расстоянии. Он исчез с глаз, а сестрица продублировала его совет:

– Ты бы и вправду их поднапряг. Мыслительно. А то не успели надзиратели смыться, как эти сволочи мигом разболтались.

– Я бы их поднапряг, – уныло признался Дон, – кабы умел. Ты же знаешь: почти все мои силовые напряги кончаются летальным исходом. Тут нужны щупы с их непревзойдённой способностью… Кстати, а где Грана?

Он оглянулся в поисках малявки – ту словно те самые коровы слизали. В животе противно похолодело. А в мозгах «барбос» объявил тотальную борьбу с прорвавшимся в кровь адреналином. Паксая взлетела на воз и поползла на гору увязанных мешков с зерном. Уселась там враскорячку и закрутила головой.

– Ну, дают! – внезапно завопила сестрица, всплеснув руками.

– Что?! – полез Дон на воз.

– Это надо видеть! – категорично заявила сестрица.

Он не стал штурмовать зерновую гору, опасаясь, что та разъедется в стороны под двойным весом альпинистов. И без того разглядел плывущую над коровьими спинами, аки по воздуху, Граничку. Если бы не бритая башка Гнера, которую обнимали тонкие ручонки, как есть библейское чудо. Или как там они называются – во всяких там богословиях Дон был полным профаном.

Щуп Грана воздействует на животных с целью консолидации их… Да понял уже – досадливо заткнул он «системник». С какой ещё целью Гнер станет таскать детёныша щупов по жаре и пылюке? Может, рокировку – закинул он предложение «эрудиту» в том смысле, что манипулятор категорически против детского труда. Тот не задержался с критикой, мол, удерживать вместе животных, в которых инстинктом заложено держаться вместе, может и ребёнок. Особенно с такими показателями воздействия щупа на мозги крупных млекопитающих. А если вызывать кого-то из взрослых щупов, ведущих грагов тайными тропами, то эти тропы могут перестать быть тайными. Ибо держать в узде грагов – то паникующих, то сгорающих от жажды исследования окрестностей – та ещё морока. И уж точно не детская. Это тебе не коров пасти – резюмировал «эрудит», и Дон согласился, что «шило на мыло» не их метод.

Пока стабилизатор углублялся в самокопания, маленькая, но жутко деятельная девочка Граничка причесала мозги чуть ли не половине стада. Броуновское движение в нём приобрело более осмысленный и целенаправленный вид. Целенаправленный прямиком вдоль дороги, ведущей в Черногорье. Ретировавшиеся возницы обещали, что в прежнем темпе движения они дня за три легко достигнут разорённой крепости нара. Если, конечно, не нарвутся на кабанов и не достигнут задницы, в которую так стремились сунуться. Дорога в Черногорье была добротная. Ещё от древних – даже колченогий по ней прокатится, не споткнувшись. Так что…

Так что следующие пару суток прошли спокойно и деятельно. Дон бросил филонить и отнял у армов своего щупика. Взгромоздил Граничку на плечи и лично проводил обходы пациентов. Малышка лишь вскрывала каналы в мягком щадящем режиме щупа и запускала туда манипулятора. А там уж он самолично производил долговременное зомбирование в разрезе достижения цели. Стадо пёрло безмозглым паровозом, все альтернативы которого сводятся к двум параллельным рельсам, на которых ему параллельно, куда его направляют. Армы пилотировали возы, соорудив вместо шести самостоятельных единиц, три, но с прицепами. Управлять такими сложнее, но испытания лишь украшают жизнь охотников за испытаниями. Наконец, Тарьяс осуществлял общее руководство табором, буквально разрываясь.

Вторая ночь так же не принесла сюрпризов. Коровы паслись на лужке с родником и травой по пояс, которую не объедали минимум сотню лет. Паксая с Дайной забацали классный ужин из нескольких блюд. Даже сварганили что-то вроде пирога с ягодой – Дайна где-то дорогой насобирала, наплевав на приказ не отлучаться и получив по загривку от Гнера. А утром, едва двинулись дальше и завернули за угол следующей горы, воткнулись в некое сооружение вроде форта. Вроде – оттого, что ваяли сей объект по принципу «что под руку попало». Попало много и разнообразно, так что окружающие поселение стены напоминали поставленную на дыбы помойку. Что, впрочем – по оценке армов – не умаляло её защитных функций.

– Чего надо?! – проорали со стены фирменное приветствие черногорцев.

– Вам коровы не нужны?! – задрав голову, ответил Дон, самолично явившись на переговоры. – Задаром! Можем отдать два десятка и быка.

Ответа не последовало, ибо такое предложение требовалось переварить.

– Ну! – подбодрил их Дон, присев на валун, валяющийся сбоку от ворот. – Чего замёрзли?! Коров брать будете?!

Он уже, было, совсем решился воздействовать на доморощенных аналитиков силой своего умственного «коллектива поддержки», как на стене появился дюжий седеющий мужик. Рожа, как и у Югена, в шрамах. На ней решимость мочить всех, кто ударит каменным лбом в стену. Явно лидер этой коммуны имени самозащиты: командир и мер. Мужик внимательно и неспешно ознакомился со всей живой массой, медленно проплывающей мимо их крепостицы. Многозначительно пощурился на возниц-атлантов, держащих на плечах обоз.

– Зерном тоже можем поделиться! – выдвинул новое предложение Дон, борясь с мухами, которых они приобрели вместе с коровами.

– Что ты хочешь за зерно?! – прогудел поселковый мер, свесившись со стены.

– Сгружаете сами! – категорично заявил Дон и тут же спохватился: – А вместе с возом не заберёте?! А то достало их таскать! Но, главное, коровы! Зерно без коров не отдам! Забираете два десятка коров! К ним быка! Тогда получите зерно! Задаром! – напомнил он и сглотнул, пытаясь смочить высохшее горло.

Вытащил флягу, глотнул бальзамчика манипуляторов, который Паксая наловчилась варить не хуже деда.