Дон проигнорировал дружеские подначки, развернулся на сто восемьдесят и направился к порогу, который должен был переступить первым. Кто, в конце концов, был зачинщиком и вдохновителем проекта переселения? Кому они тут все обязаны всем? Не будь его, так и прозябали бы в своих зябях. А кое-кто бы уже сдох, окончательно отбракованный и утилизованный.

– Дон! – окликнули его, когда стабилизатор приготовился-таки переступить вожделенный порог.

Он оглянулся.

– Спасибо, брат, – вполне серьёзно заявил Гнер, обведя взглядом дом.

Мол, за наше счастливое будущее.

– Рано радуетесь, – мстительно испоганил им счастье гад, слывущий мудрым. – Это всего лишь казарма. А война вся впереди.

– Не думаю, что щупы…, – начал Гнер.

– А кто сказал, будто речь о щупах? – иезуитским тоном, как он его себе представлял, провозгласил Дон.

И поспешил в дом, дабы новые вопросы обалдевших армов не похерили драматизм талантливо высосанного из пальца момента. Что ни говори, армы умные ребята. Но иногда такие наивные, что рука не поднимается их разводить. А куда деваться, если надо? Манипулятор он им тут или хвост собачий. Кстати, о собаках.

Граги не посмели сунуться к дому, сгрудившись у термальной лужи, в которой блаженствовали девки. Зверюгам было не по себе, о чём заботливо известил «системник». Ворвавшись в дом, Дон не ушёл далеко от порога – совесть закусала. Зверюг было жалко. Что же выходит? Как испытываться наравне со всеми в испытаниях да трудиться в трудах, так извольте рвать жилы. А как дорвались до бесплатного, так о верных боевых товарищах все напрочь забыли. Позабыли-позабросили – критиканствовал Дон, завернув лыжи.

Он выбрался на широкий заросший травой двор и намылился, было, облагодетельствовать четвероногих. Но «системник», уловив сигналы о дестабилизации системы, уже дал щупам добротного пинка. Три голые девицы одновременно уставились на растерянных грагов и послали их… «Барбос» навёл глаза манипулятора на место засыла: соседняя лужа в сотне метров от этой. Даже не лужа, а натуральный пруд горячей воды. Первым в неё с диким визгом врезался Ромео. За ним Блюмкин и Рамаз. Взрослые мужики остановились на бережку, словно выжидая: сварится молодняк, или нет? А затем, дескать, и мы чресла омоем.

– А я уже облизнулся на эту лужу, – досадливо процедил Фуф, у которого просто талант отираться рядом с манипулятором и действовать на нервы.

– Я тоже, – прошипел Дон.

– И зачем ты отправил туда грагов? – не понял Фуф.

– Это щупы, – холодно прокомментировал Гнер и сплюнул.

Не сговариваясь, они развернулись и потопали в дом окончательно. Надо же, наконец-то, пощупать мечту за бока.

Холл сразу за дверью был обычной прихожей санаторно-курортного типа. Диваны, что-то вроде чаши небольшого фонтана и пара столиков странноватой многоугольной формы. Всё запаковано в матовую тонкую ткань или плёнку, причём, натурально консервировано-вауумным способом. Один из диванов хозяйственный Тарьяс уже избавил от упаковки. И теперь придирчиво ощупывал матерьяльчик. Стоящий рядом распакованный столик, видать, уже прошёл тестирование. Руф перегнулся через бордюр фонтана и колупал коническое дуло, из которого должна поступать струя. Фотанчик так себе, нефонтан. Хоть бы каким-то узорчиком украсили или амурчиками с виноградом. Обычная овальная чаша с прямоугольно обрезанным бордюром – у дизайнера было воображение готовальни.

На стенах тоже никаких фигуристых обоев: всё кругом белым-бело, как в операционной. Немудрено, что местные мыслители понаваяли таких дебильных монстров. Даже картинок не навешали, чтобы хоть чуток оживить обстановку. Или картинки поснимали и упёрли на память при эвакуации? Кто их поймёт – тех пещерных древних, что тут маялись дурью.

– Неужели здесь жили? – недоверчиво осведомился Фуф, оглядывая убогую белоснежно-прямоугольную обстановку и мебель.

– Ты прав, – согласился Дон. – Психи.

– Интересно, а склады сохранились? – задумчиво поделился Гнер сокровенным.

– Пошли искать, – подхватил манипулятор конструктивную идею вступления в права собственности. – На базе, которую мы с девчонками взорвали, мало, но было.

– Мало, – с сожалением выдохнул Фуф, ласково огладив рукоять ножа с упомянутой базы. – Где будем искать?

– Везде, – хмыкнул Гнер.

И двинул прямо по коридору, что уходил в правое крыло здания. Видать, у армов врождённый нюх на коптёрки да столовки. Их первая прогулка по зданию финишировала как раз, где нужно: коридор закончился лестницей, ведущей в подвал. А что у нас в подвалах? Правильно: картошка, соленья, клады и склады. Спустившись вниз по лестнице, Гнер с Фуфом обследовали могучую сейфовую дверь и сделали открытие. В смысле самой двери.

– Открыта, – не поверил глазам Фуф.

Дон тем временем обследовал нишу справа от двери, прикрытую крышкой.  Под крышкой покоился с миром кнопочный пульт и экран – возможно, вдогонку и пульт сенсорный.

– Конечно, открыта, – авторитетно подтвердил манипулятор. – Нет энергии, нет защиты. Чего встали? Глянем, какие мы богатые?

Тёмный коридор подвального помещения, казалось, шёл прямиком до самого Черногорья. Оценив масштабы залегания собственности, Дон толкнул первую же отменно подогнанную дверь слева и обнаружил кромешный мрак. Фуф хмыкнул и понёсся наверх на осветительными приборами: масляные лампы прикупил рачительный Тарьяс вместе с остальным добром, когда им впервые объяснили, какая это задница – Черногорье. Гнер, было, сунулся на разведку впотьмах. Обо что-то там постукался, что-то попинал, чем-то пошуршал и вернулся к входной двери, где сверху хоть немного подсвечивало.

– Там полки, – отчитался командир разведслужбы и всех прочих служб системы. – На них какие-то ящики. На ощупь то, что вы называете пластиком. Ящики большие.

– Лишь бы не пустые, – признался Дон в сокровенном. – Знаешь, будь вы со мной на той базе, я бы там ни одной нитки не оставил. До сих пор жаба грызёт.

О происхождении этого зверя, его сути и роли в жизни человека армы уже знали. Девчонки так же не раз поминали невидимую, но вполне себе ощущаемую зверушку, когда речь шла о недополученных благах. Местные говорили «грызёт крыса», и потому ребята не сразу всосали, как тем же самым может заниматься столь флегматичное и никчёмное земноводное. Но приняли к сведению, как очередную причуду извымудривавшихся гадов.

Свято место пусто не было. Когда зажгли принесённые лампы и открыли первый контейнер, Фуф присвистнул. Дон не поддержал его восторгов: запаянные в ту же матовую ткань-плёнку предметы, как кот в мешке. А вот, когда вспороли уже мешок, присвистнул Дон. С расцветкой непонятно – да и плевать – но на ощупь вылупившийся из мешка плед был просто восторг. Толстый, но поразительно лёгкий и шелковистый – элитный товарчик. Во всяком случае, по сравнению с шерстяными одеялами аборигенов, что кололись и кусались почище насекомых. Выборочно вскрытые соседние контейнеры на ощупь содержали залежи пледов.

За противоположной дверью обнаружили контейнеры с подушками. Всевозможных размеров и толщины. Мягких и тугих.

– У меня такой даже в детстве не было, – задумчиво признал Гнер Эспе-Аэгл, семейство которого не бедствовало. – Она вообще ничего не весит.

– Ага, и кулаки в ней встречаются, – поддакнул Фуф, потыкавшись в подушку с двух сторон. – Надо бы наверх поднять немного. Наконец-то, поспим по человечески.

– Не советую так рисковать жизнью, – съязвил стабилизатор и пояснил: – Если отнимете у девчонок право выбора, они вас прикончат. Хотя, дело ваше. Лично я на сегодня отработал свой хлеб, – не без вызова заявил он, сунув подмышку вырванную из рук Фуфа подушку.

Плед был при себе. Дон развернулся и потопал на выход. Гори оно всё огнём, а стабилизатор идёт спать. Заслужил. Как бы там ни было, довёл до обещанного райского сада, а тут уж каждый сам за себя. Во всяком случае, сегодня – ворчал он под нос, забурившись в первую же комнату второго этажа. Глянул на обстановку и заржал, сбросив добычу на запакованное кресло. Достал нож, вспорол чмокнувшую вакуумную упаковку на двуспальной кровати и высвободил местечко для одного. Бросил подушку, разлёгся на настоящем обалденном шёлковом матрасе, завернулся в офигительный плед и дал приказ «барбосу» на стопроцентное отключение. Всё, он дома.