Кажется, Ребекка была пьяна. Причём сильно.

Какого Некмета вообще происходило?! Кай не сопровождал её всего один день, а она уже где-то напилась?

— Х-орошая идея, Ру-уна…

И ещё говорила вслух со своей драконихой, пока пыталась дойти до своей комнаты. Шпионки так точно не поступают.

Я думал уже спуститься и задать ей трёпку за нарушение комендантского часа и пьяный вид (решив на время отложить вынесение приговора), как вдруг раздался испуганный вскрик и хрип девушки. А после я услышал:

— Попалась, дрянь! В этот раз я закончу начатое. И больше нам не помешают…

Вот и объявился враг Ребекки.

Шаян

Этот ублюдок душил её, и Ребекка задыхалась.

Будучи пьяной, она не могла толком дать отпор, и когда я выбежал с лестничного пролёта, уже обмякала в руках кадета. И да, Алакай был прав — это был всадник. Его глаза горели от связи с драконом в полутьме коридора.

Когда я оказался возле душащего Ребекку кадета, мои ноздри ударил запах Покрицы[1]. Она была на куске ткани, которой этот мекрет[2] пытался заткнуть Ребекке рот, но из-за её попыток вывернуться ткань оказалась в районе глаз, заставив девушку громко вскрикнуть от боли. Это мгновенно вывело меня из себя.

Я тут же вцепился в кадета, пытаясь отшвырнуть его от Ребекки. Мои руки тисками сомкнулись вокруг его шеи после того, как я пнул его ногой в колено и приложил затылком о камень. В этот момент уже мой бок пронзило болью, на которую я отреагировал слабо — глаза уже застилала пелена ярости.

Кадет выпустил Ребекку из хватки, и девушка свалилась на пол. Переключив всё внимание на меня, он начал наносить удары по мне, пытаясь вырваться из моего захвата. В глазах подонка промелькнуло узнавание и страх, которые сменились злостью.

Дьявол, я знал этого кадета!! Балар Райланд, способный и крайне полезный всадник, владеющий умением проникать сквозь стены. Этот подонок был на редкость крепким, но сейчас это не имело значение — я был сильнее его.

Балар резко впечатался своим лбом в мой. Виски прошибло болью, но я, зная, что нельзя выпускать его из рук, обрушил кадета на каменную стену, стараясь отбросить его подальше от стонущей на полу Ребекки.

С потолка посыпалась крошка. Огонь в моих венах вырвался наружу, поджигая мои руки и заставляя Балара взвыть от боли. Он змеёй попытался извернуться чтобы скрыться (я почувствовал, как завибрировал камень стены, всасывая его в свои недра), поэтому я рывком вытянул его в коридор, позволяя огню перекинуться на ублюдка.

— Зачем ты убивал кадетов?! — мой рык сроднился со звериным. — И почему пытался её убить?

— Девка должна заплатить. Кровь за кровь!! — из разбитого носа Балара безостановочно текла алая жидкость. — И вам не удастся снять проклятие, баргат! Вам не позволят! Кр’ахерис та ре даат!![3]

Чёртов предатель!!!

Огонь в моих жилах вспыхнул ещё ярче от слов, брошенных этим поганым куском дерьма, который травил кадетов в течение многих лет прямо под носом у прошлого коменданта!

Запахло палёной кожей.

Я продолжал сжимать шею Балара, пока та не хрустнула, загасив пылающие глаза Балара. Его тело постепенно обмякало в моих руках, и только когда моя магия убедилась, что он мёртв — я отшвырнул его к стене.

Весь мой огонь тут же погас, стоило мне увидеть, что Ребекка замерла на полу, покрытая испариной. Я метнул взгляд на тело Балара, распростёртое на полу, и мысленно направил эту картину Каю, чтобы тот решил нюанс с трупом. И тут же захлопнул ментальную связь, переключив всё внимание на девушку.

С её разбитого виска текла кровь, платье местами было разорвано, а сама Ребекка еле дышала. Кожа на лице покрылась волдырями, я принюхался — этот отморозок втёр порошок Покрицы ей в кожу, нос, рот и, скорее всего, глаза. Помимо запаха алкоголя, Покрица чувствовалась слишком явно. Медлить было нельзя.

Подхватив девушку на руки, я понёс её наверх, в кабинет. Я бы не успел её отнести лекарям — девушка бы скончалась раньше, чем они приняли бы меры.

Ворвавшись в свой кабинет, я чуть не снёс дверь, ведущую в мою спальню. Там я уложил Ребекку на ковёр, чтобы освободить окровавленные руки, пока сам начал перерывать небольшой сундучок со склянками, стоящий на моём столе. Найдя нужные отвары, я начал быстро отмерять дозировку. Ошибка стоила бы ей жизни.

Девушка начала метаться в лихорадке на полу, и мне пришлось силой вливать ей в рот первую дозу противоядия. Моя магия прощупывала её состояние, оценивая шансы на выживание.

Всё было гораздо хуже, чем я предполагал.

Яд распространялся быстро, и мне пришлось увеличить дозировку, однако даже в лучшем случае Ребекка могла потерять зрение навсегда. В этом я убедился, когда она распахнула свои глаза, зрачки которых уже бледнели. Девушка находилась в бреду на грани с реальностью, из её горла вырывались всхлипы.

Её радужки стали почти белыми. Мне необходимо было быстро принимать решение.

С одной стороны, мне стоило принять меры, которые я бы принял для любого другого кадета и выходить её с помощью противоядий. Ребекка была важна нам, так как имела связь с Рунфрид. И если она переживёт эту ночь на противоядиях, то будет нам полезна. Однако существовала большая вероятность того, что она почти полностью ослепнет, помимо того, что получит отсрочку от смерти на вплоть до полугода.

С другой — я мог спасти её, нарушив клятву и использовав свой первый элемент. Таким образом я бы полностью вывел яд из организма и вернул ей здоровье, но высокой ценой. Чего бы не сделал для ученика Лармара…

И почему я склонялся ко второму варианту, особенно после того, как убедился в том, что Ребекка была из рода Марриенсен?

В ней текла кровь предателей, её сила была опасна! А ещё эта девушка была связана с Бреннаном и единственной, кто зацепил меня своим внутренним огнём за десятилетия… Смотря в её потухшие белые глаза, я не мог смириться с тем, что они останутся такими и в них навсегда померкнет тот запал, который был в Ребекке.

С самой первой встречи я не мог признаться себе в том, что её взгляд что-то затронул во мне. И с тех пор мне было не найти покоя. Особенно, когда она вернулась в мою жизнь со своим острым языком и строптивым характером.

Я знал её меньше месяца. Она была импульсивной и дерзкой, чем часто выводила меня из равновесия. Девушка была явно не создана для Лармара со своим стройным телом и прехорошеньким личиком, но её самоотверженность ради брата поражала. В ней и без её магии было то, что манило к себе, побуждая желать познать её.

Даже пускай она и Марриенсен.

Ребекка была будто моими зыбучими песками, в которые меня засасывало всё больше и больше. Особенно, когда она невидяще вглядывалась в меня своими большими бесцветными глазами.

— Шаян… — впервые произнесла она моё имя (вместо уже привычного «господин») потрескавшимися губами. От того, как она позвала меня, у меня внутри что-то дрогнуло. — Не надо…

Ребекка будто знала, что погибала.

И молила не спасать её?

— Ты пожалеешь об этом, — продолжила она, дрожа всем телом. — Пожалеешь о своём решении — любом, какое бы ты сейчас не принял… — её слова могли бы быть похожими на бред от жара, если бы не были правдой. — Этот шанс заслуживает мой брат. И я хочу передать его Ромусу. Он должен жить. Не я…

На последних словах она перешла за сухой шёпот, еле ворочая губами.

Я представлял насколько ей было больно, но не мог понять — зачем добровольно идти на смерть?

Несмотря на то, что она была Марриенсен. Несмотря на то, что, будучи полукровкой заявилась прямо ко мне в кабинет, я не мог позволить ей умереть. «Не тогда, когда Ребекка была важна для нашей миссии» — это я добавил для своего же успокоения, хотя и знал, что это ложь.

Даррок давно рвался в моё подсознание, как и Кай, чувствуя моё смятение, но я не реагировал на них. Всё изменилось, когда я потянулся за очередной порцией противоядия.