Тем временем в классе повисла тишина, а потом Бес похвалил Ромуса:

— Отлично, кадет Ромус. Полагаю, что этот блок наших занятий вы совсем скоро окончите с блестящими результатами, если и дальше будете внимательно слушать и отвечать. Надеюсь, ответ кадета был полезен для госпожи Ребекки, — Бес снова ухмыльнулся. — Итак…

Я усиленно начала вести записи, еле поспевая за рассказом Беса. Но из моей головы до сих пор не выходило то, что рассказал Ромус.

Выходит, чтобы стать всадником, я должна доказать свою связь с драконом, перепрыгнув годы обучения… А ещё баргат говорил, что мне придётся ему доказать, что я всадница… Неужели он заставит меня войти в огонь, чтобы проверить мою готовность к обучению?!

Но хуже всего было даже не это.

А то, что, будучи связана, своего дракона я до сих пор не ощущала.

***

— Пойдём, Ребекка, — сухо скомандовал мне Алакай, когда я вышла из класса практически самой последней. Мне очень хотелось поговорить с братом, но нам помешал этот вездесущий Ше’ру. — Пора в столовую. Иначе будешь голодать до ужина. Обеда у нас нет. Идём.

Нехотя мне пришлось подчиниться, ещё раз бросив взгляд на Ромуса, который видел, как Алакай уводит меня в столовую. Встретимся скорее всего уже там. Быть может, после завтрака мне удастся поговорить с братом?

— Тебя что, в мои няньки записали? — буркнула я себе под нос.

Алакай усмехнулся. Пока мы шли по коридору, кадеты постоянно косились на нас, шепчась в чём-то. Как здорово, что я стала новым поводом для сплетен!

— Шаян приказал сопровождать тебя. Повсюду, — он сделал акцент на последнем слове, из-за чего я мысленно взвыла. С приставленным ко мне Ше’ру мне будет гораздо труднее поговорить с Ромусом. Не то, что вывести его из академии!

— Приятно, что сами Ше’ру считают меня опасной, — фыркнула я.

— В тёмные времена, когда Таллас спит и видит, чтобы завоевать Шеррувию, нельзя доверять никому. Даже собственной бабушке.

Я скосила глаза на Алакая. Он что, сейчас пошутил?

— Какие вы бедные! Лишены главной ценности — семьи, которая всегда будет на вашей стороне.

— Доверие для Ше’ру невиданная роскошь. После вступления в отряд твоей семьёй становятся напарники.

В словах Алакая я уловила горечь. А по глазам прочитала — он догадался о том, что мы с Ромусом знакомы. И своей фразой намекнул о том, что все родственные связи в академии теряются.

Конечно, он был прав. Но не в вопросе моих с братом отношений. Для нас семья была всегда превыше всего.

— Не вступай в диалог и не поднимай глаза, — неожиданно предупредил меня Алакай, ухватывая за локоть. А ведь мы только собирались войти в огромное помещение, отведённое под столовую, где витали вкусные ароматы горячей еды!

Я недоумённо посмотрела на Ше’ру. Почему?

— Не все здесь такие дружелюбные, как я, — вместо ответа пояснил Алакай, будто это что-то мне уточняло. — И не все будут держаться от тебя подальше только из-за того, что ты под опекой баргата.

Не дав мне больше и слова сказать, Алакай потащил меня в столовую. Мне, как и другим кадетам, выдали тарелки с едой, а после Ше’ру усадил меня в конец стола всадников. Прямо рядом с выпускниками.

Разговоры за столом тут же стихли.

Да, девушка в сопровождении Ше’ру явно вызвала у них интерес. Ещё когда мы с Алакаем шли к столу, я заметила, что у Ше’ру отдельный стол. Но Алакай подвёл меня именно сюда, видимо решив, что здесь мне самое место. Ведь именно за этот стол я изначально и стремилась попасть.

Слова Алакая я поняла сразу же, стоило мне опуститься за дубовую скамью. Ибо моя грудь и спина оказались мишенью практически для всех взглядов в столовой. И от того, как замолкли все кадеты вплоть до пятого курса, меня бросило в ужас. Ибо они смотрели на меня так, будто я была для них десертом или… мешком для биться.

Мои глаза, татуировка и одежда стали моими врагами, моментально сделав из меня жертву. А собственный поводырь в виде Алакая только подогрел ко мне интерес.

Хотя я не могла согласиться, что, если бы его со мной не было, всё бы было лучше. И теперь я уже радовалась, что он окажется рядом, стоит мне покинуть столовую.

Глаз от своей тарелки я не поднимала, как он и просил. Как бы ни был высок мой интерес найти Ромуса или скосить взгляд на стол, где сидели Ше’ру и попытаться отыскать баргата, я впервые беспрекословно последовала чьему-то совету.

Заставив себя съесть всё, что мне положили (хотя мне и кусок в горло не лез), я поняла в полной мере каково это — принимать пищу в кругу хищников. И была невероятно рада, когда Алакай поднялся с места и мы направились из столовой прочь.

— Почему они так на меня смотрели? — шепнула ему я, когда мы вышли в коридор.

— Ты для них соперница.

— Но у меня уже есть дракон, я не буду претендовать на тех, что живут в академии!

— Ребекка, — Алакай остановился и я чуть было не врезалась в его грудь, — они не позволят тебе обойти их в чём-то. И им будет плевать на то, что ты даже не кадет Лармара, а ученица Шаяна на испытательном сроке. Ты не знаешь, на что способен каждый из них, тренировавшихся в этих стенах не один год. Они не отряд баргата, чтобы тот мог им отдать приказ не трогать тебя, — от его печальной ухмылки мне стало страшно. — И, так как они видят в тебе трофей, они будут пытаться тебя убить.

Вслед за Алакаем я двинулась в сторону кабинета баргата. Я не до конца понимала, зачем устраивать на меня охоту тем, кому я не мешаю. Что им от меня нужно? Забава? Или…

«А что, если им нужен мой дракон?» — с ужасом подумала про себя я. — «Надо срочно встретиться с Кайлом и расспросить его о том, что происходит со всадником, на которого нападает кадет. Не дай Шаале конечно… но, если меня убьёт тот, кто связи с драконом ещё не имеет, моя сила может перейти к нему? Как связь с драконом?»

У двери кабинета баргата мы оказались слишком быстро. Я не успела переварить всё, что случилось за утро прежде, чем вновь оказаться пред взором Шаяна.

Алакай быстро исчез, стоило мне постучать в дверь и зайти в кабинет баргата. А я вновь осталась один на один с тем, от кого зависело не только мое нахождение здесь, но и моя жизнь.

— Как прошёл урок? — поинтересовался Шаян. Похоже, настроение у него было хорошее.

— Мне понравилось, — ответила я. Особенно то, что я наконец увидела Ромуса!

— Отлично. Записи положи мне на стол, а сама садись и пиши под диктовку то, что я скажу.

Стараясь не выказать удивления, я сложила исписанные листы возле баргата, а сама примостилась за столик в углу, где меня уже ждала приготовленная бумага.

Обмакнув перо в чернила, я начала писать под диктовку Шаяна:

«Я, урождённая Ребекка…»

Баргат замолчал, а я, не поднимая головы буркнула:

— Я не стану говорить вам своё второе имя. Иначе моя судьба окажется в ваших руках.

— Глупая. Пиши фамилию своего рода.

Я поджала губы, коряво выводя на листе:

«Я, урождённая Ребекка Амайя…»

— Обязуюсь беспрекословно выполнять все поручения и приказы верховного баргата Шеррувии Шаяна Фархада в течение одного месяца в качестве его подчинённой, — продолжал диктовать Шаян.

Криво выводя то, что он просил, я надеялась, что не допущу ошибки. Ибо второго листа бумаги я поблизости на своём столике не наблюдала.

— Поставь свою подпись и принеси бумагу мне, — завершил Шаян, вскрывая конверт с каким-то донесением.

Я вывела свою подпись и, убедившись, что чернила засохли, поднесла баргату. Тот забрал лист, вчитался в правильность написанного и выдохнул. Между его бровей появилась складка. А затем, каллиграфически красивым почерком Шаян дополнил:

«Верховный баргат Шаян Фархад в то же время обязуется предоставлять кров, пищу и обучать знаниям Ребекку Амайю».

Мои кривые каракули рядом с его ровными завитками смотрелись так убого, что мне хотелось провалиться под землю от стыда.

Шаян поставил свою подпись и отложил бумагу в стол.