Эльфийка пытается подняться с кресла, но терпит неудачу. Царственный поклон головы и страж берет в руки гвизарму и делает круговые насечки на барельефе. Вау, черт побери, да его точность не хуже циркуля! Таких помощников бы нам в отдел чертежей…

— Как вы видите, с помощью Древа образуем два кольца, что будут опоясывать наш мир.

— Допустим. И что нам это даст?

— Даст время. Если все пойдет без эксцессов, мы выиграем почти полтысячелетия. Наше древо является самым лучшим преобразователем материи в ману, что только есть в этом мире, но даже так, его эффективность весьма сомнительна, но главное — оно не способно на осмысленные магические действия. Поэтому финальной точкой нашего антикризисного плана станут люди.

— Полагаю, их нужно будет принести в жертву? — Складываю руки на груди я. После планов превращения мира в черно-щупальцевую рощу, выведения гоблинов и монстров — я уже ожидал чего угодно.

— Нет, конечно, нет. Напротив. Мы разделим мир на четыре сектора и в каждым вырастим башню магов…

— Моя семья настаивает, что архитектурный проект должен быть отдан именно ей! — Поднимается со своего места эльф средних лет. Тут же встает следующий

— Нет, даже не думайте! Именно моя семья…

— ТИХО! Продолжим… за каждой башней мы закрепим наставника…

А Зале совета все эльфы навострили длинные уши. Каждый был готов вскочить со своего кресла.

— Которого я назначу позже… — Заключает Старейшая.

Зал взрывается гомоном. Кто-то говорит о тирании и необходимости выборов для каждого наставника, кто-то предлагает систему испытаний и экзаменов, а кто-то просто нахваливает себя и очерняет других, припоминая промахи тысячелетней давности.

— Ну теперь это точно надолго. — Кричит мне в ухо Лариэль, потому что шепот я бы просто не расслышал. — Принести еды?

Вынимаю пистолет, движением пальца снимаю с предохранителя.

Выстрел! В закрытом зале совета он бьет по ушам не хуже эльфийского гомона. Пуля врезается в древесный потолок, заставляя его истекать белесым соком, автоматика выбрасывает горячую гильзу и та с шипением плюхается в воду.

— Вернемся к теме. Я хочу знать, чем вы планируете заниматься в этих башнях? — Произношу я, убирая пистолет в кобуру, но не застегивая ее.

— Ничего плохого для вашей расы. В башни будут свозить одаренных детей с людских земель, где они проживут всю жизнь. Им будут переданы наши знания о фундаментальной магии, включая самые тайные и запрещенные. Даже незаконченную теорию Триединства — триединой манипуляцией магии, энергии и материи. Чистый переход материи в энергию, энергии в магию и магии в стабильную материю. Проще сказать, мы должны подготовить хотя бы одного Старшего Архимагистра. Существо, с максимально возможным интуитивным единением с магией, возможно оно сумеет закончить эту теорию и с ее помощью наложить новый купол. Шансы на это не очень велики, поэтому придется использовать негуманные методы, включая химмерлогию, принудительную селекцию, магические стимуляторы. Возможно, конечный продукт не будет человеком, даже не будет походить на него, но главное, чтобы он сумел провести необходимый нам ритуал по переналожению Купола… Это наш единственный шанс.

— Знаете, я такой подход уже кое-где слышал. Селекция, химмерология. Содружество увлекалось всем этим. — Подчеркнуто нейтрально произношу я, контролируя злость от упоминаний экспериментов над людьми.

— Осколки Империи магократов? Они были мудры и двигались в нужном направлении. Мы надеялись, что они достигнут успеха. Жаль, что у них не было наших знаний.

— Так почему вы не поделились с ними знаниями? — Задаю я закономерный вопрос обвиняющим тоном.

— Чтобы они использовали нас в своих экспериментах, а потом уничтожили? Мы планировали поделиться знаниями, если ситуация ухудшилась… Именно это мы делаем прямо сейчас, если вы не заметили.

— Да, большое спасибо, это чертовски полезно, вот только я вижу несколько ма-а-а-аленьких изъянов в вашем плане. Для начала вы правда думаете, что из ребенка скажем, с потенциалом Старшего Мага можно вылепить Архимагистра, даже с помощью… ваших бесчеловечных методов?

— Вы упоминали, что Содружество пользовалось такими же методами, так что они вполне «человечны». Но я рада, что у вас возник именно этот вопрос, и вы нисколько не сомневаетесь в нашей способности подготовить ритуал, что сможет наложить новый Купол вместо существующего. — Голос старейшей тоже наполняется эмоциями.

— То есть в вашем гениальном плане есть еще один изъян?

— Скажем так, Купол — это не просто барьер, что отделяет нас от пустоты. Он создает тепло. Воздух. Свет. Это практически вершина магического искусства, повторить его будет невероятно сложно с точки зрения фундаментальной магической науки.

— Но тем не менее через него просачивается магия, верно? Значит, он не так уж и хорош.

— Из него просачивается магия, потому что он имеет брешь. Огромное количество энергии каждую минуту покидает наш мир через нее. Век за веком…

— Так может, просто закроем ее и дело с концом? — Вношу рациональное предложение я.

— Это невозможно. Если попытаться закрыть ее, купол начнет разрушать заплатки. В конечном итоге, попыткой починить — мы лишь разрушим его. Купол спроектирован так, чтобы иметь эту брешь.

Мейстер Орин поднимает руку, прося слова. Я ободряюще хлопаю его по плечу. Очень вовремя, мне нужно время, чтобы подумать.

— Простите, но ради науки я хочу спросить… Кем спроектирован Купол?

— Кем-то, кто почти достиг уровня богов в магии. Людьми.

— Нами? — Удивляется старик.

— Нет конечно. Вы всего лишь их деградировавшие потомки. Было бы оскорблением приписывать их заслуги вам, вы не имеете к ним никакого отношения.

— Да, это… справедливо. — Кивает мейстер.

— Мне жаль было слышать ваш вопрос, ведь он доказывает, что представители расы гномов не выжили. Полагаю, вы нашли их архивы? Так что этот вопрос стоит задать вам, мы с ними были во вражде и не обменивались точками зрения на историю.

— А это разве не гномы? — Шепотом спрашивает член совета с гусеницей у своего соседа.

— Нет, это люди. — Так же шепотом отвечает ему сосед.

— Кхм-кмх. — Возвращаюсь в диалог я. — А с чего вы решили, что у нас есть доступ к их архивам?

Старейшая взмахом руки обводит нашу делегацию.

— Жарометы, питающиеся подземным маслом, свинцеплюи… По-моему очевидно, что вам досталась часть их знаний. Не волнуйтесь, давняя вражда не повлияет на наше сотрудничество. Мы готовы сотрудничать даже с демонами, несмотря на то, сколько боли они нам причинили, вынудив бежать в этот обреченный мир. — С намеком произносит она. Похоже, она без труда считала мою связь с Бездной.

А вот в зале вновь поднимается гомон.

— Мы правда будем сотрудничать с Бездной? — Вопрошают члены совета.

— Бездна — это комар, что пьет кровь. Он делает это чтобы жить, кровь не исчезнет, но станет потомством комара. Пустота же — это знойная пустыня, в которой мы капля воды в почти высохшем оазисе. Сотни миллиардов лет и, возможно, в пустыне пройдет дождь, ознаменуя новый цикл… но в этом цикле она поглотит все. И комара в том числе.

Я массирую виски, пытаюсь уложить все это в голове. Наверное, не стоит их переубеждать? Пусть лучше думают, что во всем тут замешаны гномы, а не один шаловливый бог Игр. Хрен ведь его знает, как они относятся к богам. Надо бы вернуть их в конструктивное русло, пока мейстер Орин не засыпал Старейшую вопросами по истории!

— Ладно, хватит теорий об устройстве мироздания. Допустим, с куполом мы сладим, но я бы хотел все же услышать ответ на свой вопрос — как вы из детей простых магов сделаете Архимагистра?

— Это будет тяжело, ведь ныне человеческий материал не очень-то качественный. Это не ваша вина, магический фон нашего мира ослаблялся тысячелетиями, что привело к деградации магической науки и падению силы магов. В условиях этого мира будет невозможно создать даже Старшего Магистра, слишком низок магический фон. Но с этим можно бороться. Башни придется окружить множеством барьеров и магических ядер, чтобы сформировать внутри магический фон в сотни раз выше привычного вам. Не одномоментно. Мы будем постепенно поднимать фон внутри, пока не добьемся желаемого показателя при котором даже просто выжить в башнях будет сложной задачей. Однако у нас будет примерно полторы тысячи лет на селекцию и отбор. У нас есть шансы добиться цели. Я верю в это.