– Так, я вас оставлю. Мне надо решить свою проблему, – пускай они и дальше предаются воспоминаниям, но уже без меня.

Да. Я из тех, кто психует, даже когда не по плану идёт незначительная мелочь. Я впадаю в панику, если у меня ломается кофеварка, а тут у меня машину забрали! Сейчас я испытываю непреодолимое желание ругаться, куда-то бежать, что-то делать… А они трясут памятными моментами.

– Подожди, Линда, – Тимур всё сверлит глазами мать. – Думаю, этот вопрос я способен решить не хуже Раевского.

– Ну тогда я поеду домой на такси, а ты помоги девочке, – и Лидия возвращается в кафе, выпить еще чая в ожидании машины.

Я молча булькаю. Но Везувий вот-вот прорвет, сдерживаюсь чудом.

– Садись, – Тимур открывает мне дверь машины.

Сверкнув на него глазами, забираюсь в салон. Усевшись за руль Крамер звонит в полицию.

Но мою машинку ещё не оформили, поэтому её нет в базе. Дежурный инспектор, пожалев нас, предлагает поискать самостоятельно на ближайших шрафстоянках и даже называет вероятные адреса. И мы едем кататься по всем стоянкам в округе. Оказывается, они даже в центре есть, хотя мне всегда казалось, что тут нет места даже на лоток с мороженым.

Не найдя там моей Молли, мы расширяем круг поиска, но все с тем же результатом.

Разозлившись, Тимур принимает решение:

– Так. Не знаю, как ты, а я сейчас озверею. В поисках призрака Молли, блин. Я сейчас звоню приятелю из ментовки, он нам пробьёт, где твоя машинка. А мы поедем жрать.

– Нет, – вскидываюсь я.

Ещё не хватало есть с этим гадом! Если бы не эта ситуация, я б к нему и близко без нужды не подошла! Мне до сих пор хочется расцарапать ему лицо.

– Я с тобой не поеду!

Но мой желудок предательски урчит. Крамер смотрит на меня выразительно:

– Назло бабушке наемся соли и голодной спать лягу?

Живот ещё раз озвучивает свой протест по поводу отказа от ужина, и Тимур, не слушая моих возражений, привозит меня в небольшая шашлычную, уютную, почти домашнюю.

Кормят нас тут вкусно, в тысячу раз лучше, чем в том же дорогущем Черчилле. Неужели Тимур не одним устрицам и икре радуется?

Набив живот, я становлюсь менее нервной, но ненадолго. Крамеру перезванивает его приятель, выслушав его, Тимур меняется в лице.

Я пугаюсь:

– Что? Это угон? Это не эвакуатор?

– Да нет, эвакуатор, но у меня возникают разные вопросы. Вполне резонные.

– Какие?

– Не к тебе. Твоя Молли на штрафстоянке в Дубовом умёте.

– Что?

– Именно.

Это как так? Зачем вести машину так далеко? Это же возле дома Раевской и дома Крамера… Подозрительно смотрю на него, но он только хмурится. Непохоже, чтобы это был его умысел.

– Лидия, – скриплю я зубами.

Однако, делать нечего, надо ехать Дубовый умёт.

Приезжаем туда мы уже в сумерках.

– Сиди в машине.

– Но я же владелец…

– Отдай мне документы и сиди. Мужчина тут я.

Вытряхиваю требуемое из сумочки, и Тимур скрывается за воротами. Его нет всего минут десять, но я извожусь. Наконец, он появляется, и я вижу, как он даёт деньги какому-то мужику, и тот отпирает ворота.

И мою деточку, оранжевую красавицу, почему-то вывозят на эвакуаторе.

Крамер садится в машину:

– Колесо спущено, – объясняет он причину временной инвалидности моей машинки.

– У меня есть насос в багажнике, – оживляюсь я, и запаска.

– Линда, ты хочешь, чтобы я занималась этим именно здесь? Давай отъедем на пять километров, и я всё заменю.

Приблизительно в пяти километрах находится дом Крамера. Мне все это не нравится, но искать сейчас круглосуточный автосервис – это меня тоже не радует.

– Но потом я уеду, – сдаюсь я. – Не раскатывай губу.

– Хорошо, – соглашается Тимур. – Как только починим машину, уедешь.

Я уже смирилась с его присутствием, но, оказаться вновь в этом доме, почему-то больно. Наверное, я возложила слишком много неоправданных надежд на это место. А замки оказались из песка. Их разнесло первым же порывом ветра.

Пока Тимур возится с Молли при свете фонарей, я сижу на веранде и размышляю, почему в жизни все так паршиво складывается. Разве я много хочу?

Ночь выдается прохладная, август в этом плане всегда непредсказуем, и я начинаю подмерзать, а еще на меня нападают злые комары, долетевшие скорее всего с того пруда, в котором я утопила свою туфлю.

Сжалившись над Тимуром, я отправляюсь в дом приготовить чего-нибудь горячего. Ну, и у трясти свои мысли, потому что чем дольше я смотрю на спину Крамера, тем мне поганее.

Когда я уже разливаю чай в толстые высокие кружки, в кухню заходит Тимур.

– Готово, – радует меня он, вытирая руки какой-то ветошью.

– Что там было? – все равно волнуюсь я.

– Ниппель открутился. Хорошо, что сейчас, а не где-нибудь на дороге.

Помолчав, он продолжает:

– Линда…

И я тут же ощетиниваюсь, понимая, что речь пойдет не об отвлеченных вещах, а о нас.

– Не надо ничего говорить, Тимур. Иначе будет скандал.

– Я только хочу сказать, что не надо пренебрегать моей помощью. Ты можешь на меня положиться.

– Я не могу тебе доверять и положиться на тебя тоже не могу. Твоя помощь, надеюсь, тоже больше не понадобится.

– Так и будешь упираться?

– За помощь спасибо, а теперь мне пора домой, – ставлю я назад свою кружку, из которой даже ни разу не отпила.

– А зачем?

– Не понимаю тебя, – холодно отвечаю я.

– Теперь это – твой дом.

– Пока ещё нет. Пока я еще свободна.

Крамер подходит ко мне вплотную, и меня сразу окутывает его запахом. Он так близко, что мысли мои начинают путаться, и я злюсь. Этот мужчина – то, чего я себе позволить не могу. Я один раз уже ему доверилась, результат мне не понравился.

– Ничего не изменилось, Линда. Ты по-прежнему прячешь голову в песок, не хочешь никого слушать, ничего не видишь. Исповедуешь религию трех обезьян? Когда до тебя дойдет, что твой дом там, где я?

– Дом, Тимур, это там, где есть доверие. Я тебе не доверяю, – в который раз я ему это повторяю?

– С момента встречи у тебя в офисе я был с тобой честен, – упрямо говорит Крамер.

– Да, только мы по-разному понимаем это слово. Я перед тобой душу вернула, а ты прошёлся по ней в грязных ботинках, – горько говорю я.

– И что? Это всё? – злится он. – У тебя либо казнить, либо помиловать? А казнить, так насовсем?

– Да, – просто отвечаю я.

– Как удобно! Ты молодец. Перешагнула. Смогла. А мне что прикажешь делать?

– То же что-то и собирался, – пожимаю я плечами. – Сделка в силе. Номинальная жена при номинальном муже. Я потороплю братьев. Это всё надолго не затянется. А потом мы получим свободу.

У Тимура даже скулы белеют злости. Я все-таки беру кружку в руки и, отпивая глоток, прячусь за ней, чтобы не выдать своих эмоций.

– А не много ли ты хочешь? Свободы от меня?

– В самый раз, – собравшись силами, спокойно смотрю ему в глаза.

Незачем ему знать то, в чём я и себе неохотно признаюсь: мне жаль, что всё разрушено.

– Ты наивно полагаешь, что это я допущу?

– А как ты можешь мне помешать? – удивляюсь я.

Он смотрит на меня сердитый, даже немного обиженный.

– Ты совсем не хочешь дать нам шанс? Он ведь не только мне нужен, но и тебе. Ты уже захлопнулась. Что тебя ждет? Участь старой девы?

– Вот не надо мне про то, что тебя волнуют будущие неудачи в моей личной жизни! – вскидываюсь я. Нашелся тут! Семейный психолог, блин! За собой бы лучше следил!

– Более того, я тебе их обеспечу, – обещает Крамер. – Я всё ещё хочу пересчитать зубы твоему Димочке-ассистенту, который каждый день, сглатывая слюну, пялится тебе в вырез!

Совсем у Тимура крыша поехала… Кем он себя возомнил? Какое у него право вообще возмущаться?

– Тебя не должны волновать чужие слюни, – говорю я, а сама тут же вспоминаю, что раньше Крамер бодро трахал своих секретарш. Интересно, как он это делал? Вызывал к себе и просто нагибал над столом? Или она отсасывала ему, пока он сидел, откинувшись в кресло?