Порывшись в сумочке достаю платок, мочу его в ледяной воде и аккуратно прохожусь по всем красным пятнам, которые расцветили мое лицо. Натуральные блондинки меня поймут.

Ну что ж. Я все еще изредка икаю, но выгляжу уже не как городская сумасшедшая. Можно выходить. Прихрамывая из-за разницы в высоте обуви, покидаю уборную. Чувствую себя как утка. Говорят, Мерлин Монро подпиливала один каблук, чтобы походка была более привлекательной, но вряд ли перепад в десять сантиметров, делает меня соблазнительней.

Тимур и Олег стоят чуть вдали у самой лестницы. Обернувшись на звук открываемой двери, Крамер достает что-то из кармана и протягивает Олегу, тот недоуменно вертит это в руках. Каким-то образом Тимур смог выдрать мой каблук из щели. Все-таки очень сильный, но может быть нежным, вспоминаю я наш последний поцелуй. Но когда я, подгоняемая любопытством, на цыпочках подхожу к ним, у брата пазл наконец складывается.

– Линда, я дам указание, туфли сейчас привезут… Тридцать восьмой же?

Размер моей обуви наметанным взглядом Олег определяет очень быстро. Все-таки первым его бизнесом, когда он свалил из дома, был обувной. Как-то Егор проболтался, что на прощание своим девочкам Олег дарит бомбические туфли.

– Не стоит, своей невесте я способен обеспечить любую обувь самостоятельно, – отрезает Крамер.

– И в чем прикажешь ей ходить сейчас?

– Да ни в чем, – Тимур опять подхватывает меня на руки и идет к двери. – Линда имеет право вообще не напрягать ноги.

– И куда вы?

– Спасибо за приятный вечер, но мы нагостились.

И, распахнув дверь ногой, Крамер выходит на улицу со мной на руках. Гости, которые уже слегка подшофе и наслышаны о нашей помолвке, одобрительно галдят и даже хлопают. От смущения я прячу лицо на груди Тимура, пока он несет меня сквозь эту пусть и немногочисленную, но толпу, в сторону машины.

– Мы правда уходим? – отваживаюсь задать я вопрос, когда мы выходим на парковку за домом.

Пока Крамер разговаривал с Олегом я не вмешивалась, потому что мама с детства мне внушала, что, когда мальчики меряются выясняют отношения, встревать нельзя. А сейчас я все еще не могу поверить, что мы наконец отсюда уйдем.

Тимур же просто кивает и ставит меня на ноги возле машины.

– А как же это… «торгануть лицом» и все такое?

– Что нужно, я успел, – он открывает передо мной дверь, и я послушно забираюсь в автомобиль. Оставаться тут мне не хочется совершенно.

Крамер уже все успел. То есть он не идет ни на какие жертвы ради меня. Это бессмысленно, но я немного расстраиваюсь. Получается, сегодня мой принц как бы не совсем принц.

– Ты отвезешь меня домой?

– Боже мой, ни за что! – отвечает он. – Ты просто обязана раскрыть мне глаза на достоинства современных кинотеатров!

Сказать, что этой фразой Крамер поражает меня, это не сказать ничего.

Первым моим порывом становится категорично отказаться, я, мягко говоря, не в том настроении, но представив, как сижу дома одна и раз за разом прокручиваю в голове сегодняшние унижения, решаю не сопротивляться воле Тимура.

Это, конечно, не извинения за все гадости, которые он говорил или делал, но это явная попытка сгладить мерзкие впечатления от приема, и воспринимать их в штыки глупо.

Кино так кино.

Но прежде, чем куда-то ехать, надо как-то разрешить вопрос с обувью.

Самый простой выход – заехать ко мне и переобуться – Крамер отметает со словами:

– Зря тянешь с переездом. Сейчас бы доехали за пять минут.

Можно подумать, что жить с Тимуром мне стоит хотя бы ради удобства. Я, понимаешь ли, упираюсь, капризничаю…

– Я не так часто ломаю каблуки, – фыркаю я.

В итоге Крамер просто привозит меня к одному из самых дорогих бутиков.

– Меня устроил бы и обычный сетевой магазин, – вздыхаю я, разглядывая вывеску.

Я зарабатываю весьма неплохо, и на обуви никогда не экономлю, но все же местные цены за гранью моего понимания. И, честно говоря, в таких магазинах я чувствую себя неуютно. Мне все время мерещатся пренебрежительные взгляды персонала. Мол, чего приперлась? Все равно тебе здесь все не по карману.

Крамер лишь неодобрительно качает головой.

– Положди, – бросает он мне и обходит машину, чтобы открыть мне дверь.

Только вместо того, чтобы позволить мне выйти из нее, он снова подхватывает меня руки. Очень хочется начать вырываться, потому что на нас смотрят все многочисленные прохожие, и даже таращатся люди на открытой веранде соседнего ресторана. Но и сделать этого я не решаюсь по этой же причине.

– Ты чего? – сердито шепчу ему я.

– Моя мама всегда говорит, что хромая женщина – это пол женщины.

Дальше развить диалог мы не успеваем, потому что Крамер уже заходит внутрь и усаживает меня на в кресло в стиле ампир. А услужливый парень-консультант мгновенно подставляет мне пуфик для ног.

– Нам нужны туфли к этому платью, – Крамер звучит так, будто повелевает. Мне хочется его одернуть. Моя демократическая душа не выносит царских замашек. Впрочем, персонал воспринимает такой тон вполне спокойно. Видимо, часть ценника – это компенсация за барство клиентов.

Окинув меня взглядом, консультант исчезает всего на минуту, а возвращается уже с нарядной коробкой в руках.

Правда, когда он тянется, чтобы снять с меня обувь, возникает некое напряжение. Под грозовым взглядом Тимура он отдергивает руку как ошпаренный.

– Я сам, – резко отшивает он парнишку.

Более неловкую ситуацию представить сложно.

Ах, нет. Я ошибаюсь.

Крамер, блокируя мою попытку сбросить туфли самостоятельно, перехватывает мои лодыжки, сам садится на пуфик и укладывает мои ноги к себе на колени.

А дальше я смущаюсь еще сильнее, потому что то, что он делает, больше похоже на прелюдию.

Оправив подол моего голубого платья-миди, ласкающим жестом он скользит рукой от колена к щиколотке. Аккуратно снимает туфельки и слегка сжимает в ладонях ступни, разглядывая их так, будто это что-то сокровенное.

Этот фут-фетишист совсем загнал меня в краску!

Все это выглядит очень неприлично!

Но консультант стоит рядом с непроницаемым лицом и держит коробку.

Процедура обувания происходит не менее интимно, и я ловлю себя на мысли, что, если бы мы были наедине, такая ласка вполне могла бы меня завести. Даже не самими прикосновениями, а взглядами, которыми они сопровождаются.

И все же ощущения приятные.

Не хватает еще разомлеть прямо тут!

Поэтому, как только обе туфли оказываются у меня на ногах, я тут же подскакиваю.

– Пройдитесь, – советует консультант. – Все ли удобно? Мягчайшая итальянская кожа, прекрасная колодка, но я могу подобрать вам другой вариант…

– Нет-нет! – прерываю его я. – Все просто замечательно.

Я провалюсь сквозь землю, если Крамер опять будет так меня обувать. Тимур смотрит на меня немного насмешливо, словно прекрасно понимает причину моего смущения.

– Не давит? Не трет? – не унимается парнишка. Да что ж такое?

– Все хорошо. Я беру.

– Мы берем.

И только после команды Крамера консультант наконец перестает кружить вокруг меня и, к моему ужасу, ведет Тимура к кассе. Ценник я не вижу, но я примерно представляю стоимость подобных туфель в бутиках. И я к таким дорогим подаркам не привычна. Может, от Олега или Егора я бы и приняла, но Крамер…

Я было заикаюсь, что и сама могу оплатить покупку, но Тимур успешно затыкает меня одним лишь взглядом.

– Потом обсудим, – отрезает он.

Да понимаю я, что расплачиваться должен мужчина, но мне от этого не легче! И в машине я снова возвращаюсь к этой теме.

– Тимур, сколько я тебе должна?

– Линда, не мели ерунды. Ты – моя невеста, я купил тебе туфли. Вопрос закрыт.

– Но…

– Ты совсем не умеешь принимать подарки? – догадывается он.

В этом он прав. Если подарок от мужчины дороже букета, то я чувствую себя обязанной.

– Наверно, – признаю я.