Вяло тыкаю в уведомление и проваливаюсь в почту. По спине ползут мурашки. Отправитель – аноним.

Как будто пригоршню снега за шиворот высыпали. Вся нега и хорошее настроение испаряются. Аноним – звоночек из неприятного прошлого. Вряд ли этот неизвестный пишет спустя несколько лет, чтобы поздравить меня с удачной партией.

Я всегда за то, чтобы смотреть неприятностям в лицо, что бы там ни говорил Крамер про страусиную позицию. А за последние годы я привыкла ждать паршивых новостей, но отчего же тогда замер палец? Почему я не решаюсь прочитать? Боюсь разрушить хрупкий мир и призрачный шанс на счастье?

Что может быть в этом письме? Если подумать, то вариантов не много…

Аноним хочет открыть мне глаза, что Тимур меня не любит, а использует в своих целях? Так я сама один из инициаторов этого брака по расчету. И уверена, что о любви между нами говорить еще рано.

Пишет, что Крамер мне изменяет? О какой измене может идти речь в нашем случае? У него до сделки была постоянная девушка, это меня напрягает, однако это было до сегодняшней ночи. С этим еще стоит разобраться, но ничего шокирующего в этом не будет. Тимур мне рассказал о ней в первую же встречу.

Пожалуй, только обстоятельства знакомства Крамера с Кристиной и суть его с ней отношений могут выбить меня из колеи. Но стоит ли копаться в этом так, через мерзкую анонимку? Даже если там все в прошлом, я не смогу об этом не думать, а между нами только-только натянулась тоненькая ниточка доверия. И пока Тимур не совершит чего-то, что это доверие подорвет, я хочу ему верить. Рано или поздно вопрос с Кристиной встанет остро, я уверена, но надеюсь он сам мне все расскажет.

И приняв решение, я удаляю письмо непрочитанным.

Это приносит мне такое облегчение, что оно трансформируется в нежность, и я, погладив небритую щеку, легонько ее целую.

Крамер же, будто и не дрых вовсе, тут же лезет сопеть мне в ухо, щекотно царапая его щетиной. Мало этого, он пробегает пальцами по ребрам, заставляя меня хохотать. Подвергая меня этой жестокой попытке, Тимур не успокаивается пока у меня совсем не остается сил, чтобы отбиваться. Переведя дыхание, я осознаю, что он уже нависает надо мной, а головка его члена уже давит на губки. Мужчина, способный рассмешить женщину, воистину самый коварный соблазнитель! Крамер целует меня в губы и проталкивается на всю длину. И с этого момента я забываю обо всем.

Когда наши тела наконец расплетаются, я с боем вырываюсь в душ и даже запираюсь в нем, понимая, что если Тимур прорвется, а он пытался, то мы с ним застрянем тут надолго. Будем ну очень чистые, только я смертельно хочу есть.

Скоренько завершив банные процедуры, я впускаю в ванную недовольного моим самоуправством Крамера, а сама сбегаю на кухню. Халат Крамера волочится за мой и все время распахивается на груди. Счастье, что лето, и сквозь большие окна солнце нагревает полы, потому что я по-прежнему босоногая.

Я запускаю кофемашину и ныряю в холодильник. А товарищ Крамер любит покушать! Жаль нашу корзину, но тут и так есть чем поживиться.

А еще товарищ Крамер, видимо, не любит мыться один, потому что уже скоро он присоединяется ко мне на кухне.

– Я очень сердит твоим побегом, но меня может задобрить блинчик, – доносит до меня важную информацию Тимур, когда видит, что я не проникаюсь его суровым видом.

Смеюсь этому милому вымогательству, впрочем, мне не сложно. Блинчики, это ведь не рулет Веллингтон.

Умилительное зрелище того, как он таскает обжигающие блины с тарелки, даже не удосуживаясь макнуть их в сметану, которую я поставила рядом, умиротворяет меня и стирает из мыслей все дурное.

– Вот видишь, – говорит и впрямь изрядно подобревший Крамер, – не такой уж я и страшный. Стоили ли от меня столько раз сбегать?

– Ну, ты должен признать, что твое поведение нельзя назвать галантным, – смеюсь я.

– Я просто открыто объявил о своих планах на тебя. В отличие от своего друга, любителя всяких двусмысленностей и интриг, я был с тобой честен.

– Ты о своем единственном друге? – любопытствую я. Очевидно, он – одиозная персона.

– Да, Староверов как раз сейчас загоняет свою птичку в силки. Думаю, однажды он сильно проколется, и сам окажется в чьих-то сетях, – усмехается Тимур.

Веселый, хотя и немного сумбурный, но какой-то солнечный завтрак все равно подходит к концу, и встает ребром вопрос с моей обувью.

Крамер отбывает за машиной, а я натягиваю одежду и собираю вещи. Сейчас мне кажется, что в доме Тимура не только красиво, но и уютно. Вспоминается его предложение не тянуть с переездом, но я отметаю эту идею. Все же лучше узнать друг друга получше, да и свадьба не за горами. Даже помолвка уже на следующей неделе.

А если я останусь тут, то о здравомыслии можно забыть.

Вот и сейчас, вернувшийся Тимур подхватывает меня на руки и со смехом несет в машину, а у меня сердце сладко замирает. И всю дорогу я, нет-нет, да и смотрю на Крамера, любуюсь им. Его профилем, его руками…

Впрочем, мне снова становится смешно, когда мы тормозим у вчерашнего бутика, где уже знакомый консультант с каменным лицом предлагает новую пару обуви. Интересно, он решил, что богатеи вообще зажрались? Однако, консультант помнит, что руками трогать меня не стоит и коробку сразу передает Тимуру. Это все глупо, но веселит меня, и я не сдерживаясь хихикаю под благосклонным взглядом Крамера.

Прогулявшись, чтобы обновить босоножки, и выпив кофе в открытой кафешке на набережной, я все же прошу Тимура отвезти меня домой. Вчерашние день, вечер и ночь были такими насыщенными, что перед грядущей трудовой неделей, в которой еще нужно найти время, чтобы заняться оформлением помолвки, стоит как следует отдохнуть.

И Крамеру приходится мне уступить.

Оказавшись дома, я чувствую, что переполнена хорошими предчувствиями, и с удовольствием жду завтрашнего дня, чего не было уже давно. Кружась по квартире, я придумываю всякие милые элементы для декора на помолвку, а что-то подойдет и на свадьбу, и в целом уже нет такой безнадеги по поводу грядущего мероприятия. А еще мне очень хочется с кем-то поделиться своими надеждами. Только мамы уже нет, сестер никогда не было, а с подругами вообще печально. Кристину отметаем, а лучшая подруга из детства сейчас в экспедиции. Связь там только спутниковая и по строгой необходимости. Впрочем, она обещала приехать на свадьбу.

Так что сейчас я была бы рада любому слушателю, и как ответ на мои чаяния, раздается звонок в дверь. Окрыленная я распахиваю дверь, надеясь, что кто-то из приятельниц просто решил забежать, но особа за дверью к желанным гостям не относится.

– Я пройду?

Поджатый губы Раевской и весь ее вид вообще не вызывали во мне никакого желания с ней беседовать. И, по-хорошему, стоило бы захлопнуть дверь перед ее носом. Весь ее облик воскрешал во мне самые негативные эмоции и неприятные воспоминания о вчерашнем. Думала, Тимур их перекрыл, но вот всего одна минута, и они всплыли опять.

– Я ненадолго, – оповещает меня Елена, видимо, чувствуя мои сомнения. А что? Она рассчитывала на хлеб-соль в моем доме?

Собственно, на что вообще рассчитывает эта женщина, придя ко мне, после всех мерзостей, которые она мне устроила? Не смотря на дурное предчувствие, я отступаю, позволяя ей пройти. Гадливое любопытство оказывается сильнее праведного негодования. Впрочем, и радушие я тоже не изображаю.

Раевская, окинув прихожую взглядом, ставит сумочку рядом с моей, и поправляет и без того идеальную прическу перед зеркалом. Красивая немолодая гадюка.

– Где мы можем поговорить, – оборачивается она ко мне с видом королевы, дозволяющей аудиенцию.

Какая прелесть! У меня даже брови приподнимаются в немом удивлении. Это я на людях смирная и стараюсь соблюдать правила приличия, а в собственном доме, эта тетка мне не указ. Прислонившись к косяку, складываю руки на груди и молча киваю головой в сторону кухни.