– Что ж, – Тимур заводит машину. – Будем исправлять и это.

– Каким это образом? – напрягаюсь я. Методы у Крамера весьма травмирующие.

– Например, покупкой нижнего белья.

Обалдев, я с трудом нахожу, что ответить:

– Почему ты думаешь, что мне поможет покупка белья для тебя? – пытаюсь я отшутиться.

– Полагаешь, что я лучше справлюсь без него? – насмешливо уточняет Крамер.

В словесных баталиях мне его не переплюнуть. В отличие от меня, Тимур за словом в карман не лезет. Далеко ходить не надо, стоит только вспомнить перекошенное лицо Раевской. За это дорогое моему сердцу воспоминание Крамеру, конечно, плюс тысяча к карме.

– Чего притихла? Представляешь меня голым?

Как всегда невыносим. Но почему-то сейчас Тимур меня не бесит.

– Нет, представляю тебя в семейниках до колен с милым рисуночком из розовых сердечек.

– Извращенка! – Крамер в ужасе округляет глаза. – Ну у тебя и фантазии! Лучше посмотри, на какой сеанс мы успеваем!

Хмыкаю, сейчас еще совсем не поздно, а кинотеатры работают почти круглосуточно. У нас шикарный выбор.

Залезаю в телефон и, озвучив сегодняшнюю киноафишу, спрашиваю у Тимура:

– А что бы ты хотел посмотреть? – в глубине души очень надеюсь, что не какой-нибудь скучный боевик. Боевики я люблю, но старые, когда ты точно уверена, что Брюс Уиллис всех спасет.

– Мне все равно, – пожимает плечами Крамер. – Я буду смотреть не на экран.

От его прозрачного намека я розовею. И раз уж он сам развязывает мне руки, я выбираю не большой кинотеатр в торговом центре, а маленький «Художественный», один из старейших в городе. Его, конечно, подновили, но ему тяжело тягаться с гигантами вроде аймакса, зато у него небольшие уютные залы, и находится он в старом центре на на пешеходной улочке среди милых ресторанчиков.

В этом есть своя прелесть, хотя и создает Крамеру проблемы с парковкой, но он и бровью не ведет, только спрашивает, кивая на новые туфли:

– Точно дойдешь?

Опасаясь, что он опять потащит меня на руках, я быстренько его успокаиваю:

– Тут всего триста метров. И туфли, правда, удобные. Спасибо.

Я запоздало его благодарю и смущаюсь. Я сегодня прямо Золушка. Злая мачеха, туфелька…

Вообще мне понравилось, когда носят на руках. У меня уже был такой опыт, но тогда я все время смущалась, что слишком тяжелая, а с Крамером ощущаю себя, как и говорила Лидия, Дюймовочкой. Олег говорил, что Тимур занимается какой-то борьбой. В его руках я словно невесомая пушинка.

Золушка-Дюймовочка. Надо же.

Узнав, на какой фильм я нацелилась, Крамер удивленно поднимает брови:

– Я думал, ты будешь перетаскивать меня на темную сторону с помощью киноновинок, а этот фильм я смотрел, когда мне было еще лет пятнадцать.

– Он поднимает мне настроение, – объясняю я. – Возражаешь?

– Да нет, хорошее кино.

На кассе Тимур снова заставляет меня краснеть.

Кассирша, обглядев нашу парочку, уточняет:

– Места для поцелуев?

– Да, – быстро отвечает Крамер и корчит мне физиономию: не нуди.

И я смиряюсь. На диванчике всяко удобнее, чем в кресле со смежными подлокотниками.

Купив билеты на ближайший сеанс, до которого еще десять минут, мы проходим в классический буфет из моего детства. Видимо, не у одной меня ностальгия, потому что Крамер ворчит:

– Блин, чувствую себя школьником, сбежавшим с уроков, – он сверлит взглядом выставленные на витрине пирожные, которые тоже словно из прошлого: трубочка, картошка и корзиночка.

Представив Тимура злостным прогульщиком, сжевываю улыбку. Я думала он адепт здорового образа жизни, но Крамер умилительно затаривается газировкой, попкорном и чипсами.

А в темном зале, едва усевшись на диванчик в последнем ряду, я сразу окунаюсь в историю на экране, хотя и знаю ее наизусть. И не обращаю в какой момент Тимур обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Только на самом финале, я чувствую, как он нежно гладит меня кончиками пальцев, а мою руку держит у себя на коленях.

Поворачиваюсь к нему и вижу, как в отсветах экрана сверкают его глаза, устремленные на меня. Мой взгляд словно попадает в плен. Кажется, еще секунда, и Тимур меня поцелует…

Но романтичный момент портят невоспитанные люди, которые, не дождавшись финальных титров, проходя мимо нас, начинают покидать зал.

– Как тебе поход в кино? – спрашиваю я, чтобы избавиться от неловкости неслучившегося поцелуя.

– Прекрасное было зрелище, – двусмысленного говорит он. И не менее двусмысленно добавляет: – Но теперь я голоден.

Предпочитаю на это не отвечать, не зная, куда может завести этот разговор.

Но выйдя из кинотеатра на оживленную улочку, Тимур сам возвращается к теме голода, правда, уже в классическом ключе:

– Как насчет перекусить?

– Не возражаю, гостеприимство Елены было таким, что мы даже на ужин не остались, – хмыкаю я.

И в этот момент у меня появляется ощущение, что на меня кто-то смотрит. Верчу головой в поисках знакомых лиц, но никого не вижу. Ощущение не пропадает.

– Я нормально выгляжу? – на всякий случай спрашиваю Крамера, покружившись перед ним. – Все в порядке?

– Ты восхитительна, – серьезно отвечает он.

Ну, значит, это у меня просто на нервной почве из-за сегодняшний событий, буду игнорировать это ощущение чужого взгляда, и оно само пройдет.

Переполненная удовольствием от просмотра любимого фильма, я решаюсь на то, чтобы самой взять Крамера под руку, и потянуть его в сторону небольшой и уютной таверны с итальянской кухней в двадцати шагах от кинотеатра. Я любила туда забегать в студенчестве. Как ни странно, она пережила много кризисов, и до сих пор радует свои постоянных посетителей.

И Тимур не сопротивляется, с улыбкой он следует за мной. Мне кажется, что сегодня я впервые вижу, как он улыбается. Не смеется, не саркастически усмехается и не нагло ухмыляется, а улыбается тепло и спокойно. Даже вид у него сейчас не такой грозный, как два часа назад.

Мы выбираем место на открытой веранде, и оставив сумочку под присмотром Крамера, я отправляюсь попудрить носик. Вымыв руки, я разглядываю себя в зеркале. Он сказал: «Восхитительна». Пожалуй, я и впрямь выгляжу хорошо: от слез не остается и следа, волосы, растрепавшиеся окончательно, лежат, как и задумано природой, а глаза блестят.

– Что? В приличные места он тебя водить стесняется? – узнаваемый мерзкий голос за спиной заставляет меня обернуться.

– А что ты забыла в этом неприличном месте, Кристина?

– Да вот увидела тебя, решила, дай в глаза посмотрю.

­– Ума не приложу, зачем бы тебе смотреть в мои глаза. У меня вот, например, желания видеть тебя совсем нет, – отвечаю я, чувствуя, как рассыпается хрупкая гармония в моей душе.

Не судьба мне сегодня хоть немного расслабиться. Хочу обойти Кристину и выйти из дамской комнаты, но она намертво встает в дверях и не собирается меня пропускать.

– Ну, конечно! Заказ у меня отобрали, скажешь, не без твоей помощи? – бывшая подруга сверлит меня злобным взглядом.

Вот смотрю на нее и удивляюсь, если Кристина меня так ненавидит, то какого черта до сих пор меня копирует. Сегодня на ней костюмчик очень похожий на тот, что был на мне, когда я приезжала к ней в офис.

– Тебя удивляет, что я не жажду тебе доверить важное в моей жизни событие? – изумляюсь я.

– А меня в тебе уже ничего не удивляет. Только ты зря нос задираешь. Такие, как ты, Крамеру на одну ночь.

– Ты меня с собой не ровняй, Кристиночка.

Я все-таки делаю попытку ее обойти, но она выставляет ногу в дверной проем:

– Ты все своей теорией про конфеты и фантики упиваешься?

– Да уж какая теория. Чистая практика, оказывается. Где ж твое кольцо обручальное? Ты обещала позвать меня на свадьбу. Или Медведев все же оказался не таким идиотом? – не удерживаюсь я от укола.

– А, так рассчитываешь, что твоя свадебка – это начало счастливой семейной жизни? – гаденько ухмыляется Кристина. – Ну, что ж. Приятно будет потом посмотреть на твое лицо.