Крамер утешающе целует меня в бровь, а я заглядываю ему в глаза и договариваю:

– Мало этого, оказывается, эти скоты организовали пари, что этот парень сможет втереться ко мне в доверие и развести на групповушку. Знаешь, какая была ставка? Пятьдесят баксов. Проститутка и то стоит дороже. Они на меня поспорили! Ублюдки!

Лицо Тимура каменеет.

– А кто прислал запись?

– Аноним. Мне тогда так паршиво было, что я и разбираться не стала. Только лучше так, чем не знать.

– И что ты сделала?

– Уехала на годовую стажировку за границу. Мне как раз подтвердили грант, за который я билась целый год. Но стоило моим переживаниям улечься, как мужское скотство снова настигло меня. После стажировки я считалась перспективным специалистом, и меня пригласили на работу в известную дизайнерскую контору. Прекрасный коллектив, отличная зарплата, великолепный офис в центре города, приятный график. Только вот директор вел себя очень странно. Все время вызывал меня к себе в кабинет, заводил непонятные разговоры: «Линда, ты же умненькая девочка. Сама все понимаешь. Таким местом работы надо дорожить. Оно за просто так не дается». Я еще изумлялась про себя, к чему все эти воспитательные беседы? Можно подумать, я не своим горбом и талантом заработала должность в этой фирме. Будто я чья-то бездарная протеже. Все встало на свои места, когда в один день директор снова вызвал меня к себе. Он был не один, и я решила, что мне хотят доверить нового клиента. Но мне в откровенной и нецензурной форме было предложено господ обслужить. Обоих я послала на три буквы, и сообщила, что увольняюсь. А второй мужик вдруг начал нести какие-то мерзости про мою мать, и про то, что яблочко от яблоньки не далеко падает. Мол, чего ломаешься? Ты такая же – красивая шлюха, как и она.

У меня спазмом перехватывает горло. Мне про свои горести легче было рассказывать, чем такие гадости про маму. Тимур сильнее стискивает объятья, и дает мне силы договорить.

– Не в курсе, знал он мою маму, или он наслушалась всякого. Тогда я уже познакомилась с Раевскими, и братья запустили передачу мне части активов отца. Журналюги тогда знатно пополоскали грязное белье наших семей. Когда я уволилась, чтобы я не сидела дома и не кисла, Олег предложил мне работу в «Небе». Я согласилась, не зная, что это должность заместителя директора. По крайней мере, у меня всего один начальник, и это мой брат.

После такого я на мужиков вообще смотреть не могла. Они все, действительно, казались мне подонками и козлами. Так что последние полтора года я одна. Так спокойнее. Поэтому я и согласилась на брак по расчету. Простые понятные деловые отношения. Но все пошло к черту, и сейчас я чувствую себя растерянной.

– Прости меня, – Тимур приподнимается и целует меня.

– За то, что ты вел себя как придурок и самовлюбленный болван? – улыбаюсь я.

– За все. И на будущее на всякий случай тоже.

– А что? В будущем ты уже планируешь меня обижать? – удивляюсь я.

– Нет, конечно, но, как ты уже заметила, я не очень тактичный человек. Всякое может случиться.

– Ну осознание проблемы – это уже половина дела на пути к ее решению. Такими темпами, может, еще исправишься, – веселюсь я.

– Поговори об этом с моей матерью, – хмыкает Тимур. – Она уже давно махнула рукой на попытки меня исправить.

Ого! Если даже абсолютно бесцеремонная Лидия, находит поведение своего сына некорректным, то, похоже, надежды увидеть изменения к лучшему малоперспективны.

– Звучит, как вызов, – говорю я. – Возможно, у меня получится лучше? Я буду использовать другие методы.

– Ты можешь попытаться, – снисходительно усмехается Крамер.

– Ах, так!

Наигранно негодуя, я перебираюсь на Тимура полностью и усаживаюсь на него верхом. Он заинтересовано приподнимает бровь.

– Это и есть твой метод? Боюсь тебя разочаровать, но он во мне пробуждает совсем не благочестивые мысли, они весьма далеки от того, что принято называть хорошими манерами.

– Я же еще даже не начала! – возмущаюсь я его неверием в мои педагогические способности.

– Самое главное, чтоб ты кончила.

Он неисправим!

– Сейчас я объясню тебе преимущества вежливости, – я любуюсь лицом Крамера. Нет, он суперкрасавчик, но чем больше на него смотришь, тем больше оно пленяет. Мужественностью, наверно.

– Ты серьезно думаешь, что я могу внимать поучениям, когда ты прижимаешь ко мне писькой, а мой член упирается тебе в попку? – искренне изумляется Тимур.

Упс. И правда, упирается.

– В этом-то вся и соль! – наставляю его я. – Сдержанность и вежливость в любой ситуации, а не только когда это удобно!

– Насчет сдержанности… – нагло ухмыляется Крамер. – Ты знаешь, пожалуй, не сегодня.

Его руки обхватывают мои ягодицы.

– Но я готов побыть вежливым. Линда, не будете ли вы так любезны приподняться, чтобы я могу насадить вас поглубже и как следует отодрать?

У меня глаза лезут на лоб от такой вежливости. И как вот на это реагировать?

– Вот видишь, Линда, вежливость действует не всегда, – Тимур сам приподнимает меня. – Все приходится делать привычными методами.

И в одно мгновение я оказываюсь нанизана на его хозяйство. Только ойкнуть успеваю.

– Что ж, – нахожу в себе силы заметить я. – У меня все еще есть шанс, преподать тебе урок. Кто сверху, тот и диктует условия.

– Милая, – Крамер сжимает в руках мою грудь. – У тебя есть шанс узнать, что быть сверху иногда ничего не значит.

В подтверждении своих слов, одной рукой он раздвигает половые губки и безошибочно находит кнопку к моему подчинению.

Я выгибаюсь и, послушная ритму нажатий, начинаю двигать бедрами. Тимур откровенно любуется зрелищем, и наш зрительный контакт лишь усиливает остроту ощущений. Будто между нами происходит таинственный обмен жизненной силой, эмоциями, чувствами…

Но мужчины такие мужчины…

В какой-то момент потеряв терпение, Крамер заваливает меня на постель и занимает главенствующую позицию.

– А иногда, быть снизу – тактический ход.

И этот варвар с голодными глазами вместо страстного секса выбирает медленный и нежный. Он пытает меня долго, пока я, выбившись из сил, не начинаю молить о пощаде. Сумбурно клянусь, что раскаиваюсь, обещаю быть хорошей девочкой, прощать Тимура за свинское поведение… Да много чего я наобещала до того, как Крамер решает, что я достаточно прониклась и точно знаю, кто на самом деле в нашей паре сверху.

Я даже не помню, что именно лепетала, это уже было больше похоже на бред. Но Тимур оказывается вполне доволен своим воспитательным эффектом. Правда, после уроков от Крамера я настолько вымотана, что в душ он несет меня на руках. У меня нет сил вообще, и я позволяю ему омыть мое безвольное подрагивающее тело и вернуть меня в постель. Последняя мысль до того, как я погружаюсь в сон: «Он просто монстр, не только еще стоит на ногах, но и на лице у него сожаление, что больше я не способна обучаться».

А первая же мысль после пробуждения: «Жарко». Прямо совсем жарко, потому что Крамер спит, подмяв меня под себя. Какое счастье, что сегодня воскресенье! Никуда не надо идти!

Вспомнив, что мне собственно идти и не в чем, начинаю подхихикивать. Две пары обуви угробить за несколько часов – это еще суметь надо!

– Спи, женщина! – ворчит Тимур, крепче прижимая меня к себе.

Все еще посмеиваясь протягиваю руку к мобильнику, который вчера принес мне Крамер после настойчивых просьб. Правда, он потребовал, чтобы я отключила все свои сорок восемь будильников, когда узнал во сколько я встаю по выходным. «А я думал, что это я среди нас извращенец, – с отвращением произнес он. – Вырубай к черту!» Поэтому я понятия не имею, который сейчас час. Летом светает рано и быстро.

Кое-как дотянувшись до телефона, вижу, что времечко еще действительно раннее. Всего половина девятого утра. Лениво пролистываю одним пальцем уведомления. В основном спам и реклама. А вот уведомление с личной электронной почты меня удивляет. Почти все сейчас пишут в мессенджеры, а спам у меня автоматически в нужную папку ведет. Вся рабочая переписка проходит через корпоративную почту. Кому может прийти в голову писать мне на электронку?