Не думаю, что у меня хватит сил снова влюбиться. Отдать свое сердце другой женщине после тяжелого горя, связанного с потерей первой жены. Самое большее, что я мог бы предложить кому-то другому, это обмен удовольствиями, может быть, со временем — дружбу, если бы я нашел кого-то, с кем виделся чаще, чем раз в год или около того. Но у Беллы никогда не было никаких отношений, и она заслуживает гораздо большего.

Гораздо большего.

Если бы она была другой женщиной, с опытом, я мог бы оправдать попытку завести с ней случайную интрижку. Что-то такое, что могло бы почесать зуд для нас обоих. Если бы она не была няней моих детей. Если бы она не прошла через все те травмы, которые на нее наложили.

Если бы, если бы, если бы…

В основе Беллы лежит женщина, с которой я хотел бы проводить больше времени, женщина, с которой я хотел бы сделать еще чертовски много, одному богу известно что. Но все эти вещи, часть ее и ее места в моей жизни, и их нельзя отменить. Но желание, пульсирующее в моем теле, когда я смотрю, как она уходит, слишком сильно, чтобы игнорировать все это.

Я переставляю гири, направляюсь наверх и надеюсь, что не столкнусь с ней. Когда я поднимаюсь на этаж, где находится ее комната, я слышу звук работающего душа, и все части моего тела сразу напрягаются.

Я представляю, как она стоит в душе, обнаженная и мокрая, мыльные пузыри стекают с ее идеальной груди и струйками стекают по гладкой коже, влажная комната наполняется сначала запахом ее потной, теплой кожи, а затем более чистым и свежим ароматом после того, как она ополоснется…

Я уже был наполовину твердым, мой член набух только от того, что я был рядом с ней в спортзале. Я боролся со стояком все утро, и теперь, при виде этого образа, я почувствовал, как мой член мгновенно напрягся, как вся кровь в моем теле устремилась на юг, когда я стал таким твердым, что потребность в разрядке почти преобладала над всем остальным.

Блядь. Я поворачиваюсь, направляясь в свою спальню и в свой собственный душ.

Моя рука уже обхватывает член, как только я снимаю одежду, дыхание становится тяжелым и учащенным, когда я бросаю ее в потную кучу на полу и тянусь другой рукой к крану в душе. Моя рука движется сама по себе, бегая вверх и вниз по моей жесткой, пульсирующей длине, и я стискиваю зубы, чтобы сдержать стон.

Я собираюсь кончить быстро и сильно. Это не займет много времени. Мои яйца уже напряжены, по позвоночнику пробегает электрическое покалывание. Я делаю шаг в воду, упираясь одной рукой в плитку, и образ Беллы передо мной, ее идеальной, в форме сердца, задницы, наклоненной вверх, когда я проталкиваюсь между ее теплыми, мягкими бедрами во влажный жар, ожидающий меня, отправляет меня за грань.

— Блядь! — Я почти выкрикиваю это слово сквозь стиснутые зубы, бедра качаются, когда я сильно трахаю себя кулаком, посылая струи спермы на кафель. Пальцы ног упираются в пол душевой, голова кружится, и я дышу так тяжело, что кружится голова. Мой член снова пульсирует, еще одна струя спермы бьет по кафелю, и я клянусь, что никогда не кончал так сильно и так быстро, как при мысли о ней. Наверное, так бывает, когда месяцами не дрочишь, думаю я где-то на задворках сознания, задыхаясь, рука все еще шарит по моей сверхчувствительной длине, я тяжело сглатываю, во рту пересохло.

А потом я издаю разочарованный стон, потому что вижу, что это едва ли даже сняло напряжение. Я все еще твердый, и мне еще больно, настолько жесткий, что, наверное, даже не смогу одеться. И все, о чем я могу думать, это она.

Мне нужен секс. Я стиснул зубы, убирая руку с члена, желая, чтобы эрекция утихла. Мне нужно перебороть себя, перебороть эту растущую одержимость Беллой и пойти в бар, как любой другой нормальный, состоятельный мужчина тридцати лет. Мне нравится думать, что я не тщеславен, но я не отказываюсь от того, что вижу в зеркале, мне не составит труда подцепить женщину на ночь, не буду утверждать, что я никогда не делал этого раньше. Также у меня есть контакты эксклюзивного клуба, где я могу заплатить женщине за удовлетворение любого желания, которое только может прийти мне в голову, что было бы также просто, как снять трубку.

Но это не то, чего я хочу. Процесс знакомства с кем-то на одну ночь кажется утомительным, а платить за секс я не люблю, так, как это обесценивает близость. То, чего я хочу, я не могу получить. И когда я заканчиваю принимать душ, моя рука снова покорно обхватывает член, пытаясь успокоить возбуждение настолько, чтобы продолжать заниматься своими делами. Я не знаю, какой выход из ситуации. Если бы это был кто-то другой, я бы постарался держаться от нее подальше, пока чувства не уйдут.

А в случае с Беллой это не вариант решения проблемы.

***

Я возвращаюсь домой раньше обычного, намереваясь придерживаться планов на вторую половину дня, хотя знаю, что они только еще больше все усложнят. Когда я вхожу в дом, Беллы и детей нигде не видно, но я сразу же отправляюсь на кухню, полагая, что найду там Агнес.

Я прав, как и предполагал. Она стоит у прилавка и нарезает фрукты, вероятно, для какого-то фруктового салата, если мне нужно угадать, и поворачивается, как только слышит, что я вошел.

— Габриэль! Ты рано вернулся. — Агнес откладывает нож и вытирает руку о фартук. — Белла и дети, кажется, в кинозале. Они обычно смотрят что-нибудь в это время дня. Думаю, Дэнни был очень взволнован чем-то, связанным со слонами.

— Я найду их через минуту. Но я хотел спросить, ты можешь присмотреть за ними немного, до обеда? Я хочу погулять с Беллой.

Брови Агнес взлетают вверх, глаза расширяются, и я успеваю подумать о том, как сформулировать это предложение.

— Взять ее на урок вождения, — уточняю я, может быть, немного слишком быстро, потому что вижу, как Агнес оценивающе смотрит на меня. Как и большинство женщин ее возраста, с тем дополнительным преимуществом, что она всю жизнь наблюдала за моим взрослением, она слишком легко видит меня насквозь. Она заметила мое влечение к Белле с самого начала и не собирается позволить мне забыть об этом в ближайшее время. — Она не умеет водить машину, — продолжаю я. — А мне бы хотелось, чтобы она чувствовала, что у нее есть немного больше независимости. Поэтому я сказал ей, что научу ее.

— Хм… — Одна бровь Агнес все еще приподнята. — Я подслушала, как ты открывал для нее счета, знаешь ли. Обход правил, чтобы обойти голову ее отца. Это больше, чем просто «немного больше независимости».

Я не совсем понимаю, к чему клонит Агнес.

— Ее отец слишком сильно ее контролирует. Она взрослая женщина. Она заслуживает того, чтобы иметь возможность принимать собственные решения.

— Решения, которые могут касаться тебя? — Агнес поднимает подбородок, но я вижу выражение ее лица, когда мое закрывается, и она понимает, что зашла слишком далеко.

— Белла — моя сотрудница. Я забочусь о ее благополучии. — Я говорю это категорично, без намека на желание продолжить разговор. — Это все.

Агнес издает хмыкающий звук в задней части горла.

— Ты хороший человек, Габриэль, — говорит она наконец. — Ты заслуживаешь большего, чем то, что ты себе позволяешь. — Она долго смотрит на меня, ее морщинистое лицо созерцательно, и что бы она там ни увидела, она пожимает плечами и поворачивается обратно к стойке. — Я присмотрю за Сесилией и Дэнни, пока ты будешь гулять с Беллой. Это не составит труда.

Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она думает о чем-то большем, чем сказала вслух, но я не намерен настаивать на этом. Это точно не поможет мне разобраться с тем, что и так засоряет мой разум.

Белла в кинозале с Сесилией и Дэнни, где, по мнению Агнес, они и должны быть. Я вхожу как раз в тот момент, когда документальный фильм, который они смотрят, заканчивается. Я на мгновение замираю в дверях, наблюдая, как Белла встает и собирает их пустые коробки из-под закусок, тихо смеется над чем-то с Дэнни, прежде чем выключить телевизор и пойти зажечь свет. Она делает все это легко, весело, более расслабленно, чем за все то время, что я ее знаю, и у меня щемит в груди, когда я понимаю, что это больше, чем просто желание, которое заставляет меня быть рядом с ней.