— Что случилось? — спросила строго.

— У тебя… Понимаешь, у тебя вот тут метка.

— Какая еще метка? — уточнила раздраженно и вдруг поняла.

Метка Истинной.

Сердце дернулось и как будто остановилось. Медленно подняла руки к волосам, а после бессильно уронила обратно. В голове было пусто.

Ну ты же хотела метку, шепнула темная часть моей души, и вот она тут как тут. Радуйся.

— Никогда не видела, чтобы метка была скрыта волосами, ее же не видно, — изумилась Айне.

Лиан согласилась.

— Поблескивает, только когда проводишь пальцем или расческой. Жаль рисунок не виден. Эй, скромница, признавайся, кто твой милый?

Я сидела окаменевшая, оглушенная. Кандидат в Истинные у меня был примерно один, но ведь у герцога уже есть Лале! Я собственным глазами видела метку на ее руке!

— Какое чудо, дар небес, Истинные все реже встречаются в Вальтарте!

Пять лет тупой собачьей любви — это драконы называют связью Истинных? Чудом, светом, божьей милостью.

Это Анвар чувствует к Лале? Желание лечь на брюхо и ползти, чтобы преданно лизнуть руку, умолять о прощении, когда та сердита, подняться под солнце и кинуться на камни, если Истинная пожелает.

Резко встала, развернувшись к девочкам, недоплетенные волосы рассыпались по плечам.

— Это секрет, — сказала жестко. Ткнула пальцем в затылок, где гнездилась странная метка и пояснила. — Чтобы никому ни слова, ясно?

Взглянула на подруг и только рукой махнула. Все трое сияли, как зеркала на солнце.

— Мы никому-никому, никогда!

— Это герцог, да? Я все видела, он тебя поцеловал, а ты его… по щеке погладила.

— Да! Один раз и с размаху… погладила.

Соседки веселились вовсю. И что особенно обидно за мой счет.

— У герцога уже есть Истинная, — отрезала я, но веселье и не думало прекращаться.

В следующие пять минут я узнала, что Лале недостаточно красивая, недостаточно умная, капризная, злая, испорченная и метку себе тушью нарисовала. А я хорошая и возьму их фрейлинами.

Амбициозные фантазии били ключом. Ну хоть не разводным, и на том спасибо.

По зданию пронесся неуловимый гул, от которого вставали дыбом все волоски на коже. Так Академия оповещала учеников о следующем занятии, но, прежде чем Айне метнулась к двери, я поймала ее за плечо:

— Никому не слова, — напомнила ласково. — Иначе Истинная герцога расстроится, а мы всем квартетом пополним каменные мешки под Академией. Там, говорят, жильцов не хватает, палачей тренировать не на ком.

Для наглядности ткнула пальцем в пол, и лица дракониц побледнели. Герцогский гнев перестал быть фигурой речи в ту секунду, как он лично приволок одного из шпионов императрицы в темницу, оставив на мраморном полу Академии широкий кровавый след. Полы сутки замывали.

Они же сами мне об этом и рассказывали.

Гуд повторился. Тяжелый, низкочастотный. Нечеловеческий. От него тошнило и выворачивало кишки. На оповещение о новом уроке он походил не больше, чем дрель походит на флейту.

Меня мгновенно накрыло тошнотой, а Минхе слабо схватив меня за руку, стекла на пол. Следом вповалку упали Лиан и Айне. Я даже не сразу поняла, словно гул вместе со слухом перекрыл зрение и чувствительность.

С трудом активировала щит, но он лишь немного перекрывал страшный звук, от которого дрожали стены и плавились стекла. Плавились прямо у меня на глазах. Здание… рушилось. Я бросилась сначала к Минхе, после к Лиан, пытаясь привести их в сознание, да где там. Уж если их этот гул в себя привести не может, то я и подавно.

«Уходим, — жестко сказал драконица. — Если останемся — умрем».

— Я не могу, — сказала тихо, — не могу их тут оставить. Они же погибнут.

«Беги…» — голос драконицы оборвался.

Скрипнув зубами, подняла на руки Минхе, и попыталась воплотить крылья. И не смогла. Зажмурилась, сопротивляясь накатившей панике. Мерзкий гул перекрывал магию, словно внутри моего тела поставили дамбу, и сила текла куда угодно, но только не в заклинание. Я вновь стала обычным человеком, беспомощным, как котенок.

Магии нет, дверь заблокирована, а руки дрожат от тяжести тела, накатывает дурнота. Просто пусть нас кто-нибудь спасет, все равно кто! Милене, Анвар, Кастор, да хоть богиня Смеха…

Вот только нас никто не найдет. Двух чужачек поселили в заброшенной части жилого крыла под предлогом ремонта, у нас даже выход был отдельный, дабы сиятельные и титулованные не видели по утрам неугодные физиономии. Ремонт давно закончился, а мы здесь так и остались.

Ужас прокатился колючей дрожью по коже. Если бы Лиан и Айне не заглянули к нам, то остались бы живы.

— Но они живы, — сказала вслух. Голоса было не слышно, но я знала, что в нем был гнев. — Они живы, и я их вытащу.

Ярость накатила волной. Я скомкала в шар темную часть потока и ударила в дверь. Та разлетелась в щепки, а после застыла в пространстве тысячью щепок, словно ударилась о разлитый в воздухе клей. Левую стену сплющило, входы в пустые комнаты перекосило ромбом, лопнувшие стекла лежали сверкающим ковром.

Прижав Минхе покрепче, я шагнула в коридор.

Наверное, так особо храбрые ведьмы шагали в костер. Тело полыхнуло болью, как облитое жидким огнем, согнулось, скрючилось. Сила незнакомой магии гнула меня к земле. Немыслимыми усилиями я, скорее, проползла, чем прошла короткий коридор и вывалилась из запертой арки прямо под знакомые, изящной выделки сапоги. Дрожащими руками уложила Минхе на траву, оберегая от удара, и подняла взгляд.

Анвар смотрел прямо на меня нечитаемым взглядом. После наклонился и легко поднял чуть ли не за шкирку, как нашкодившего кота.

— Что ты сделала, Анте?

Уже давно я не слышала этого жесткого голоса. Передо мной стоял не Анвар, а Его Светлость Фалаш, владетель Сопределья, сын императора.

— Ваша Светлость?

Голос звучал скрипуче, как у старухи. Анвар перевел взгляд, и я невольно проследила за ним. Закрытый кончик жилого крыла плющило в гармошку, окна ходили ходуном, а внутри бушевала магия. А ведь я по этому крылу прошла, как нож сквозь масло, еще и подругу вытащила. Прямо Джеймс Бонд.

— Анте, ты можешь остановить это? — Анвар сжал меня за плечи и встряхнул. — Останови, иначе магия перекинется на все крыло.

Я взглянула на него с недоумением. Он решил, что это моя магия?

Уперлась Анвару руками в грудь и неожиданно легко вырвалась. Он попытался поймать меня, но я немыслимым прыжком отскочила обратно к входной арке и огляделась.

Весь цвет местной знати собрался перед нашим маленьким тайным входом в заброшенное крыло. Императрица Ферхе, Кастор Шиин, клан Орхо, клан Верш, Милене, нир Сталеш и нир Звейга, преподающий божественное плетение. И около сотни воплощенных дракониров. Все они смотрели на меня.

Да что здесь происходит?

Императрица медленно, красуясь, подняла руку и уставила на меня украшенный перстнем палец:

— А зачем искать преступницу? Вот же она, вейры. Иномирянка спровоцировала магический выброс, возможно, с умыслом.

Так вот в чем дело. Кто-то взорвал в Академии странное заклинание, а ответственность решили спихнуть на меня. Правильно, у кого темная магия, тот и виноват.

Я бросила короткий взгляд на Милене, но та отвела глаза. Следом отвернулись Кастор и молодой Орхо, хотя их я нисколько не винила. Они драконы, а Милене немножко своя. Иномирная.

Что ж, красноречивый ответ.

Оправдываться бессмысленно, но сначала нужно вытащить девочек. Человеческая жизнь в приоритете.

Молча повернулась к арке, но даже шага сделать не успела, как меня накрыло громадной тенью, а после резко вдавило в землю, выбивая дыхание. Из груди вырвался глухой рык, трансформировались когти, а после… все резко кончилось. Атаковавшего драконира буквально смело в сторону, превратив в бесформенную кучу с песочными переломанными крыльями

С трудом приподнялась, опираясь на каменный выступ арки, и почувствовала, что взлетаю. Герцог держал меня на руках, и я близко-близко увидела его глаза, полные обжигающей тьмы. Тишина стояла такая, что, клянусь, было слышно, как стучит его сердце.