Как я поняла, проход к флигелю в главном доме был запрещен, но при желании любой мог случайно или нарочно забрести ко мне в застенки. Незнакомого лица мне надлежало бояться больше атомной войны и при его появлении прятаться в кустах и других садовых насаждениях, потому что виноватой в раскрытии инкогнито виновата все равно буду я. Лицо-то может оказаться высокопоставленным, как его накажешь?
Несмотря на неутешительные данные, настрой у меня был боевой. Я просто знала, что выберусь. Неволя не для меня.
— Хорошо, — согласилась я кротко. — Несите книги и светильники. И плед. А лучше два пледа, я мерзлявая.
— Я уже все принесла, вейра.
Громоподобная горничная затрепетала от радости, как юный эльф, и умчалась в какой-то закуток, из которого постепенно появились пледы, светильники, чайный сервиз из тончайшего фарфора и книги в три ряда.
— Что это?
Я подцепила пальцем одну из книг, пролистала, но не поняла ни слова. Комплекс английской недоучки мгновенно оживился, и я невольно нахмурилась. Училась я хорошо, но вот языки мне не давались ни в какую.
— Это список обязательной литературы, — розовея, пролепетала горничная. — Вы не думайте, герцог лично подбирал, тут есть книги даже из закрытого семейного раздела Фалаш. Мне их даже трогать не велено, я через артефакт несла, чтобы не дай великий дракон, обложки не коснуться.
Их, оказывается, трогать нельзя, а я с книгой, как… с просто книгой. Вежливо закрыла ее и положила на стол, подавив желание погладить обложку в знак извинения.
Горничная провела меня по периметру тюремной…. Точнее, жилой зоны, ненавязчиво объясняя нехитрые правила жизни внутри герцогского Гнезда. Если коротко, то все нельзя, а можно только дышать и жить, как мертвая, что звучало немного противоречиво. Ведь мертвые не дышат.
Когда окончательно стемнело, горничная — кстати, ее звали Иве — ушла, а я забралась в постель, по уши закопавшись в одеяла, подушки и пледы, и с удовольствием придвинула к себе книги.
Первая действительно была написана на стародраконьем, а следом за ней шел толстенный словарь с прикрепленной к нему современной ракушкой. Скорее всего, там были лекции по освоению языка.
Третья книга предсказуемо была о потоках и магии, и разных способах ее пробуждения. Я читала примерно штук пятьдесят подобных, но магии мне это не прибавило, так что я ее отложила. Четвертая относилась к истории дома Фалаш и его запутанных отношениях с хитрыми императорами Вальтарты, которые хотели держать герцогский клан, как можно ближе, но не давать их крови законной власти. Эта книга невольно увлекла меня, и до остальных уже руки не дошли.
Я читала, и перед глазами вставали сцены древних сражений, где герцогский предок оборачивался ледяным драконом, взмывая над темнеющими золотыми цветами землями. Его звали Астор, но в народе к нему намертво приклеилось прозвище «Чудовище» за любовь к жестокости.
Если он заходил в бар, то всегда оставлял три золотых, даже если заказывал дешевый драконий мед, вот только деньги он клал не на стол, а кидал под ноги и требовал, чтобы самая красивая подавальщица вставала перед ним на колени, чтобы поднять их. В сноске было замечено, что это неправда, что подавальщица была обнаженной. Но лично я не очень верила этой сноске.
Если Астор бился с врагами, то пленных не брал. Если пил, то пока не разгромит полгорода, а если выезжал на охоту… то на драконов. Драконов других кланов. Хотя и своих драдеров тоже сек до кровавой каши, а после, окунал в темный источник, чтобы остановить регенерацию. В сноске упоминалось, что, возможно, эти драдеры были предателями.
Астор куролесил, как мог, и так всех замучил, что ближайшие кланы замыслили свергнуть династию Фалашей. Долго и терпеливо они наращивали мощь, и к тому моменту, когда Астор опомнился, на его стороне не осталось ни единого друга. Астор Фалаш был один на один с обозленными вассалами. Казалось, его судьба предрешена, но не таков был Ледяной герцог, чтобы сложить голову в заранее проигранной битве.
Пятнадцатого фальфа, месяца таинственного цветения древа Шалф, Астор вошел в маленький храм богини Смеха и предложил той заключить договор. И богиня согласилась, дав ему удивительной силы дар.
Три месяца Астор бился с противоборствующими кланами, но не жег его огонь, не брал меч, стрелы отскакивали, будто заговоренные. Победил Астор, а после… и думать забыл про договор с богиней.
Книга умалчивала, что именно Фалаш пообещал богине взамен дара, да только платить он и не собирался. Трижды богиня приходила за платой и трижды уходила ни с чем. И тогда богиня прокляла род Фалашей.
Ее предсказание гласило, что каждый глава клана Фалаш найдет свою Истинную и потеряет в один год, и будет так, пока Истинная не дарует ему прощения. Но герцога и это не проняло, и он весело продолжал бесчинства, пока наконец-то не встретил свою Истинную, вейру Кларе, гордую и на редкость добропорядочную наследницу дома Люф.
Уж тут Астор стал поосторожнее, как он сек своих подданных, так и сек, но при наивной Кларе, делался щедрой души драконом. И руку упавшему вею подаст, и серебряную монету сиротке бросит, и опоздание всякому гостю простит, хотя висеть бы этому гостю на ближайшей сосне, кабы не его милая Истинная.
Состоялась помолвка, а потом и свадьба, и на пиру, Астор открыто хохотал над богиней Смеха. Он поклонялся отцу-дракону, богу силы и войны, забыв, что молодая Смешинка его любимая дочь. Прелестная вейра Кларе смягчила сердце мужа, родив сына через семь месяцев после свадьбы, но сложно скрывать наклонности столь долгий срок, и однажды Астор попался.
Вот, кажется, на подавальщице и погорел. Сноска утверждала, что подавальщица поднимала только золотые монеты, а не то, на что подумала вейра Кларе, и была не такая уж голая. Так, неодетая слегка.
К удивлению, Астора, Кларе ушла, оставив сына, и никакие мольбы не помогли ее вернуть. Вспомнил он проклятье богини, и всеми силами добивался у Истинной прощения, забросив былые забавы и казнив подавальщицу, но та так его и не простила. И, кажется, осталась в истории Фалаш единственной выжившей Истинной их рода. Остальным повезло намного меньше. Ни одна из них не прожила дольше года.
Проклятие оказалось вполне реальным. Каждый глава Фалаш находил свою Истинную, и не проходило года, как он ее терял по самым разным, иногда совершенно невообразимым причинам. Одна несчастная, к примеру, выпала из кареты, а муж не успел ее попридержать. А другую Истинную в момент прощения сдуло ветром с дозорной башни. А еще одна умерла от простуды, что было совсем уж анекдотично.
Я отложила книгу и погасила светильник. В голове бродили сложные, но уже не такие отчаянные мысли.
Зачем Анвар дал мне эту книгу? Почему отказался жениться, но выкупил у пансионата, привез в свое Гнездо? Если ему нужен сильный сын, учитывая анамнез с проклятием, то почему он дал мне такой чудесный дом, сад и книги? Редкие книги, не каждый клан может позволить себе такие.
В груди словно солнце горело, боясь поверить. Я прижала к лицу ладони, стыдясь собственных мыслей. О чем я думаю?! О том, что я Истинная Анвара? Что он не чета своему предку, и привез меня сюда, чтобы спрятать от жестоких родителей, от высшего света, который видел во мне Пустую и тайком посмеивался надо мной. От проклятия, преследующего род, именно поэтому запер и оградил от любых опасностей.
Что однажды я лягу в постель с самым красивым мужчиной, которого когда-либо видела. Он будет целовать меня, шептать слова о любви, ночь за ночью будет вбиваться в мое тело, лишенное даже намека на женскую прелесть, потому что Истинные не видят недостатков в своей паре.
От стыда я закопалась в подушки, пряча горящее смущением лицо.
Утром встала невыспавшаяся, с тяжелой головой и с новым приступом жара и слабости. Но с упорством человека, решившегося на отчаянные меры, встала перед зеркалом и стащила сорочку. Стиснув зубы и стараясь не отводить глаза, осмотрела себя со всех сторон, но не нашла даже намека на метку. Обычно метки загорались на руке и очень редко на другой части тела, но у меня ее нигде не было, даже на спине или обратной стороне шеи, куда я добралась с помощью карманного зеркальца.
