Она повернулась к поверженному дракону, задумалась. По её волосам пробежали огненные искорки и исчезли. Она пожала плечами и пошла в хранилище. Кажется, в куче жёлтого металла было что-то острое. Кажется, там же было что-то похожее на мешок. Кажется, дворфы говорили ей о ближайшей к драконам торговой крепости, где был кузнец, который обязательно поможет ей, стоит лишь показать один из жетонов Гаррама. Она бегала между убитым королём и сокровищницей ещё два часа. Никто не прилетел посмотреть, что происходит. Никто не мешал. Воронка из облаков на небе исчезла.

Она смогла отделить достаточно большой кусок королевской шкуры драгоценным мечом. У неё получилось засунуть шкуру в мешок, исписанный странными символами. Драгоценный меч она осмотрела, понюхала. Исписанный растительными узорами меч почему-то пах капустой и ей не понравился. Она отнесла его назад в кучу других ненужных золотых штуковин, и пошла назад, к секретному ходу ящеров, через который она и проникла в сокровищницу.

Ещё через час, на посадочную площадь спустился Линдосс. Он остановился, и долго смотрел на тело убитого драконьего короля с отгрызенной головой.

Он не ожидал этого. Его слуги подкинули странному существу карту, чтобы направить его сюда. Он ждал, что Зиаррис заметит его. Ждал, что, как и Линдосс, он попытается использовать заклинание познания. И что, как и с Линдоссом, оно опустошит его магический резерв.

И тогда, когда разгневанный король уничтожит странное создание, он сможет напасть на ослабленного короля и победить.

Линдосс закрыл глаза и отвернулся от убитого другим существом врага. Он подошёл к короне короля драконов. Аккуратно перевернул её на полу своими лапами, наклонил голову к полу, и надел на себя корону. Он фыркнул, выпустив облачко льда.

Он взлетел. Медленно он летел над своими владениями. Он увидел, как вулкан прекратил извергаться, как начали бледнеть редкие огненные побеги внизу. Он почувствовал, как холодеет воздух.

Королевство драконов приняло нового короля. И впервые за последние шестьсот лет, с неба начала падать снег.

Вилдмонд

Мастер Лука, бондарь, бочечник, проснулся. Он лежал в широкой кровати на двоих. Лука уставился на пыльную потолочную балку, перекладины, повернулся в сторону. Кроме него на кровати не было никого. Покряхтывая, он встал, медленно поставил ноги на пол, в тёплые тапочки. Шаркая ногами, подошёл к решётчатому окну, выглянул наружу.

Почти полдень. Город давно проснулся, работает и живёт. Лука вздохнул. Посмотрел на маленькую овальную картину на стене. С неё на него взглянули молодой мужчина и женщина, в простых праздничных нарядах, лишь чуть-чуть дороже обычных. Лука покачал головой. Художник тогда содрал много денег за портрет, но он того стоил.

Лука снова вздохнул, и, шаркая ногами, пошёл по комнате. Он умылся холодной водой из бадьи у другой стены. Вытерся серым льняным полотенцем. Медленно, неторопливо оделся в свой обычный наряд — чуть-чуть дороже, чем у обычного горожанина. Прицепил к поясу кошель, сунул руку в карман, достал корешок, начал его жевать. Он задумался и стоял так целую минуту.

Снизу доносились удары молотка и лёгкий шум. Значит, сын проснулся и работает. Лука кивнул, и так же, не торопясь, пошёл из комнаты.

Его спальня находилась на втором этаже небольшого домика из бруса и камня. Дверь выходила в коридор, к которому примыкала детская, потом ставшая комнатой сына. Он спустился, медленно и осторожно, по скрипящей деревянной лестнице на первый этаж. Здесь был магазин, заставленный боками, с написанными на них мелом ценами. Когда-то у него была книжка с товарами и описаниями, но она не прижилась. Не все умели читать. Лука, когда ещё делал бочки сам, часто торговался, показывал цены на пальцах.

Мастерская примыкала к торговой комнате, и уходила вглубь здания. Неторопливо переставляя ноги, Лука поплёлся туда, к неторопливым, размеренным ударам инструмента, приоткрыл дверь, заглянул внутрь, потом зашёл.

Его сын вырос большим и сильным. Когда-то его назвали Ян. Он помнил, как крошечный, пищащий свёрток тянулся руками к игрушкам. Теперешний Ян стал выше его на полторы головы, и в плечах был шириною с два Луки. Огромный, широкоплечий бородач с крепкими руками, в фартуке и холщовой одежде, Ян стоял в центре комнаты и молотком набивал на бочку очередное металлическое кольцо.

Лука подошёл, к работающему с бочкой гиганту, и внимательно посмотрел на обруч. Ян остановился, замер и молча уставился на отца. Молчал и Лука, просто разглядывая обруч на бочки.

— Говори уже, Бать. — усмехнулся Ян. Он сунул молоток в карман фартука, отряхнул руки и подбоченился. — Что ты видишь.

Лука достал ещё кусочек корня и начал жевать. Потом сказал:

— А зайди-ка ты с этой бочкой к Тармунду. Или вот с той. — Лука указал на маленький бочонок на столе. — Послушай, что он скажет.

— А сам, значит, не скажешь. — усмехнулся Ян. — Отправляешь меня к дворфу-кузнецу.

— А ты зайди. Послушай старика. — сказал Лука, улыбаясь. — Увидишь, что он скажет. Послушаешь.

— Он кузнец, не бондарь. — возразил Ян.

— Он дворф. — ответил Лука. Он всё так же жевал корешок, и осматривался по сторонам. Взгляд его остановился на причудливом предмете сбоку.

— А это что? — ткнул Лука пальцем в странную посудину.

— Чудак какой-то приходил. — пожал плечами Ян. — Грит, хочу чан для воды. Большой, чтоб в него четверо влезло. А зачем не говорит. Заказал, радостный

— Заплатил? — уточнил Лука.

— А то. Вперёд полную сумму. Глазами сверкал, и от радости прыгал. Жду, когда заберёт. — вздохнул Ян. — Как он его по улице покатит, не знаю. Только вот всё нет его.

— Заплатил вперёд — хорошо. — кивнул с одобрением Лука.

Повисла тишина. Лука стоял, молчал, думал, и не уходил. Молчал и Ян.

— Чего ещё хотел сказать, Бать? — не выдержал Ян.

— Жениться тебе пора. — сказал Лука. — невесту ищи. Затянешь — будешь жить один.

Ян выдохнул.

— Кого сватаешь, Бать? — недовольно спросил он.

— У трактирщика две дочки есть. — начал Лука.

— Младшую? Вертихвостка рыжая. — нахмурился Ян.

— Старшую. — улыбнулся Лука.

Ян задумался. Синеглазая, высокая, нескладная дочка трактирщика, почти не появлялась на людях.

— Она ж дома сидит. Зачем ей бондарь? — спросил он.

— А ты глаза разуй. Ты как выпить приходишь, вечером, она иногда помогать выходит. И глазки строит. Тебе. А ты не видишь. — Лука веселился. — а с рыжей младшей тебе не сойтись.

Ян задумчиво кивнул.

— Пойду я. — сказал Лука. — Сказал я всё.

— К кузнецу? — спросил Ян вслед.

— А то. — ответил Лука.

Он вышел из мастерской, неторопливо. Пошёл к входной двери, там остановился, охлопал себя по карманам, вздохнул, и полез вверх по лестнице. Там из тайника взял несколько монет и положил в кошель, снова спустился на первый этаж, и вышел из дома.

Стоял светлый, солнечный день. Сновали туда-сюда люди. Пробегали иногда по улице дети, играли в догонялки. Что-то строили поспешно на городских стенах, вдали. Лука моргнул, и потряс головой. Будто послышалось или померещилось ему что-то. Его окликнули.

— Мастер Лука! — махал ему рукой высокий, светловолосый парень. Помельче его сына будет, отметил Лука.

— И тебе здравия, Келл. — ответил Лука, доставая ещё щепотку корня.

Келл замялся. Смутился, замолчал, переминаясь с ноги на ногу. Повисла тишина.

— Ну что молчишь, Келл? Совет ведь хотел спросить, так? — заговорил Лука. — Я тебе тогда помог, подсказал. Ты послушался. И всё у тебя хорошо стало. Так ведь. А теперь что-то не ладится, и ты решил снова спросить.

Келл кивнул, открыл рот, но Лука его перебил.

— Стар я, Келл. Спросишь совет раз, другой. Послушаешь. Помогут они тебе. А не станет меня, что тогда? Уплывёт твоё счастье. Или послушаешь кого другого, а совет плохой будет.

Лука нахмурился глядя на удивлённого Келла.