После очередной попытки Рисска села на мёртвую землю и уставилась на фиолетовый туман. Он полз, колыхался на землёй. Медленно, величаво набежала волна и остановилась у невидимой границы.

Маска не помогла. Но именно туда и надо было идти.

Рисска задержалась у границы. С отчаянным упорством пыталась снова и снова войти в туман. Ловила трусливую и чуть живую местную живность и ела. Снова входила в пурпурный воздух делала несколько шагов. И раз за раз она успевала пройти чуть дальше, а дышать дымкой получалось чуть дольше, чуть легче.

Через несколько дней она в очередной раз зашла в туман, и остановилась. Вдохнула несколько раз странный воздух. Шмыгнула носом, вытерла подкрашенную фиолетовым цветом соплю. Странный аромат всё также вился вокруг, но стал привычным. Рисска ухмыльнулась. Теперь можно было идти вперёд.

Она сделала ещё один шаг. По земле неторопливо поползли к ней лианы. Тёмные, покрытые шипами, на которых иногда появлялись пурпурные бутоны. Лианы попытались схватить, скрутить чужака. Рисска перепрыгнула их. Попыталась прижать ботинком. Лианы взмыли вверх, выстрелили, но она увернулась от них. Она вцепилась в лиану руками в адамантиновых перчатках, и оборвала её. Задумчиво откусила кусочек от обрывка в руках, и оскалилась. Лианы замерли на мгновение и поползли прочь.

К ней потянулся ветвями куст, пытаясь обхватить, уколоть, впиться шипами в кожу. Он шевелился натужно, будто пытаясь выдернуть из земли корни, поползти к добыче. Рисска приблизилась к нему, наклонилась. С интересом разглядела острые ветки, что пытались впиться ей в лицо, отломила одну из них, и пожевала. Сорвала ещё один бутон, и съела. Куст отшатнулся от неё. Съежился, вжался в землю. Рисска пошла прочь от него.

Мох пытался ужалить её сквозь её кожаные ботинки, высовывая крошечные, покрытые ядом острия. Он оказался чуть кисловатым, но не был неприятным на вкус. Крошечные острия спрятались в него, стоило лишь оторвать и съесть его кусочек.

Подул ветер. Что-то прямоугольное летело по воздуху, будто кусок ткани, сорванный ветром. Чёрный неровный прямоугольник, изгибался и извивался в воздухе. Он неторопливо приблизился к Рисске, выпустил в неё облако сиреневого пара, попытался обвиться вокруг ней, спеленать. Впрыснуть в кожу пищеварительный сок, съесть. Он оказался солоноватым на вкус, и чем-то напоминал мясо лесных змей. Когда Рисска доела его, другие летающие куски ткани стали облетать её стороной.

Маленькое существо, размером с кулак выстрелило из земли ей в грудь. Будто собранное из острых лезвий, оно пыталось пробить её насквозь, нанести смертельную рану, впиться в тело. Рисска поймала его на лету. Лезвия напоминали по вкусу сливу, а мягкое плюющееся кислотой тело под ним — мясо хищника, с яблоками.

Она шла вперёд. И раз за разом мир вокруг неё пытался её съесть и убить. Огромный гриб взорвался костяными обломками, что изрешетили бы человека насквозь. Вжавшееся в землю существо с четырьмя глазами, попыталось наброситься, впиться ей в голову. Огромное насекомое, похожее на ожившую конструкцию из острых палочек вылезло из земли и попыталось проткнуть её. Огромные растительные челюсти сомкнулись на ней, потянули под землю. Чёрное дерево метнуло острым, похожим на кинжал плодом.

Она съела их всех. Откусила ветку дерева, прогрызла оболочку челюстей, слопала четырёхглазого зверя, закусила грибом, и с удовольствием пожевало насекомое из палочек. Чуждый, агрессивный мир пытался её убить, но раз за разом превращался в закуску, лишь иногда оставляя царапины и ожоги на её доспехе из драконьих чешуек.

Дымка поднималась высоко, и окрашивало небосвод. На сиреневом и фиолетовом небе сияло пурпурное солнце. Рисска сидела на камне, и дожёвывала трубку растения, что только что плюнуло в неё ещё одним ядом. "Камень" под ней замер, не шевелился и терпеливо ожидал, пока существо, что только что выпотрошило его более агрессивного собрата, уйдёт. Недоеденные остатки похожего на камень зверя сейчас переваривал ещё один тёмный "платок".

Растения, звери, летающие существа, маленькие и большие насекомые, по очереди одно за другим пытались её убить. Она поедала их одно за другим. Быстро выучив урок, они отступали и держались вдали, пока очередной враждебный организм не пытался на неё напасть и её победить.

Сидя на "камне", она ухмыльнулась, показав два ряда зубов, и довольно заурчала — будто с рокотанием у неё в груди ненадолго заработал моторчик. "Камень" вздрогнул. Но его не стали убивать и есть. Существо встало и пошло дальше, оставив живой булыжник позади.

Этот мир был странным. Непривычные цвета, запахи, пропитывающий всё вокруг аромат. Но для неё этот мир оказался сытным, а вкусная еда сама бежала к ней.

В хорошем настроении, Рисска, пошла дальше. Она поднялась на холм, с которого заметила далёкие чёрные стены далёкой демонической крепости.

Земли демонов. Приграничная крепость

Чёрные крепостные стены поднимались на много дворфских метров над землёй. Когда-то давно стены были отполированы до блеска, и, говорят, сверкали в лучах пурпурного рассвета. За долгие годы облицовка истёрлась — слишком часто пытался вскарабкаться по стенам равнинный плющ, прыгуны, ползуны, насекомые, хищники и прочая агрессивные местные существа, что старательно пытались попасть внутрь крепости. Внутрь, к вкусным, вкусным демонам.

Под пурпурным небом всё решало право сильного. Сильный демон мог спокойно пройтись босиком по ядовитому мху, сорвать нераскрывшийся бутон кустарника, или попробовать фиолетовые ягоды. Мир признавал его право, и существа слабее обходили демона стороной.

Там где есть сильные, есть и слабые. Больше сотни слабых, молодых демонов тренировались и жили в бараках крепости — идеальная закуска для местной живности, но только если она сможет найти путь мимо стражи, не натолкнуться на демона поистине сильного. Десяток новичков становились чьим-то обедом каждый месяц, пока командир крепости не взбесился и не отдал приказы: круглосуточно дежурить на стенах крепости, следить за ландшафтом, всё что движется — сбивать, подстреливать и взрывать. Кроме случаев, когда ждут гостей.

Сражение крепости и агрессивной природы продолжалось месяцы. К работе подключился лично Альзаммос — правая рука командира и сильнейший в крепости маг. Его фигура в плаще-накидке появлялась на крепостных стенах. Непроницаемой маской с причудливым узором он вглядывался вдаль, иногда поднимал из-под полы руку, полностью скрытую рукавом и перчаткой, щёлкал пальцами и где-то далеко взрывался, взлетал на воздух очередной хищник, плотоядный цветок, огромное насекомое.

Альзаммос лично проверял, что каждый часовой использует магическое зрение — оно позволяло разглядеть любителей подкрасться. Он не кричал, не раздавал тумаки и оплеухи. Он вообще не прикасался ни к кому. Холодным, спокойным голосом, он объяснял что надо делать, отдавал приказ. Упрямых он наказывал заклинаниями — впечатывал в стену или в пол. При встрече с особо упрямыми он молча смотрел на провинившегося своей маской, отходил на несколько шагов назад, щёлкал пальцам. А потом, спокойным и холодным голосом Альзаммос объяснял оставшимся товарищам взорванного бунтаря, что тот делал не так.

Погибшего относили в яму для мусора. Четырёх подорванных часовых хватило, чтобы с Альзаммосом перестали пытаться спорить. Часовые стояли по струнке, внимательно слушали холодные, негромкие слова, и оставались в живых. Альзаммосу было достаточно, чтобы его указания выполняли. Его не интересовали лесть, манеры, попытки лебезить — только выполнение его приказов.

Через месяцы работы, сотни взорванных представителей агрессивной флоры и фауны, окружающие земли стали походить на поле боя, но живность вокруг крепости усвоила урок. Только плющ по-прежнему пытался прокрасться на территорию, высосать одного из новичков, и летающий чёрный саван иногда спускался в тренировочный двор, пытаясь спеленать и переварить зазевавшихся. Командир крепости отправил новичков обрубать плющ, а на саван махнул рукой: "Нам не нужны те, кого эта слабая тварь может убить". Число погибших сохранилось до одного-двух в месяц. Командир счёл это достаточным.