Снова вспыхнули глаза Алахарда, и снова заклинание познания сообщило ему: "Кармин Бладторн. Человек".

— Когда-нибудь я узнаю, как ты это делаешь, — устало сказал Алахарад. Он чуть-чуть пошевелил посохом, и тяжёлый стул приподнялся над полом, пододвинулся к хрустальному гробу. Алахард сел на него, и вздохнул, глядя на Кармина.

— Моя сестра. Элмонд Краламин. Дворфы, люди и ящеры из башни. Что сделал ты с ними? — спросил Кармин с усмешкой.

— Мы давно знаем друг друга, Кармин. Мне незачем тебе вредить. — парировал Алахард.

— Люди меняются за сотни лет, Алахард. Век человека короток. Не каждый разум способен… распорядится внезапным долголетием. Мы видели это много раз. Как люди меняются, когда их век должен был давно пройти. — сказала кровавая фигура в хрустальном гробу.

— Как будто ты не человек, Кармин. — улыбнулся Алахард кровавой фигуре с половиной лица.

Кармин захохотал. Его маска развалилась, и её обломки утонули в кровавой жиже. Едва человеческая фигура смеялась, рычала, булькала, показывая огромные кровавые клыки, и вдруг с плеском обрушилась в хрустальный гроб. Наступила тишина. Затем Кармин вновь поднялся из кровавой жижи. Снова уставился красным глазом на Алахарда, снова покрыл своё лицо маской.

— Я человек, Алахард. — оскалился он. — проведи любой тест, любое заклинание, любую проверку. Каждая из них скажет, что я человек. Какую бы цену ты не заплатил.

Кровавое тело, в котором не было ничего человеческого, скалилось острыми клыками. Алахард вздохнул.

— И когда-нибудь я узнаю, как ты это сделал. — покачал архимаг головой.

— Попробуй. Удиви меня. — сказало ему кровавое чудовище по имени Кармин.

— Твоя сестра жива. Как и ваш прислужник. Никто не пострадал в башне. Я связал их обоих, и долго беседовал с Камиллой. Она очень упряма, я еле смог её убедить. — говорил архимаг.

Осколки маски пришли в движение. Кармин поднял бровь из осколков.

— … Друг? — удивлённо спросил кровавый монстр.

— Друг. — кивнул Алахард. — Так, как когда-то мы все поклялись. Только один из нас нарушил клятву.

Кармин осел. Маска осыпалась в кровавую жижу, и всплыла у изголовья гроба, образовав лицо. Как будто он лежал, и лицо его поднималась из жижи.

— Тогда почему? — устало сказал Кармин. — Из всех попыток убить меня, это была бы самая успешная.

— Я ошибся. — ответил Архимаг, и откинулся назад.

— Я ошибся, когда перенёсся сюда. "Последняя ошибка" тех, кто пользуется порталами. Меня выбросило высоко над землёй. — продолжал Алахард.

Кармин приподнялся над кровяной поверхностью, и посмотрел на Алахарда.

— Спешка мага приводит к смерти. Я торопился, Кармин. — рассказывал Алахард. — там, в выси, мне нечем было дышать. Боль пронзила тело. Я чуть не ушёл за грань. И лишь чудом я выжил.

— Величайший маг, убит своим заклинанием. — улыбнулся Кармин. Алахард кивнул в ответ.

— Я услышал зов пустоты, её шёпот, обещания, и в последний момент нашёл причину остаться тут. — Алахард показал свою руку, по которой всё ещё бежали чёрные линии пустотной энергии.

Кармин смотрел на него потрескавшейся маской.

— Образец, который я тебе прислал, Кармин — это такая же ошибка. Я не думал, что он нанесёт тебе вред. "Друг".

Кармин засмеялся. Осколок маски отделился от его лица и утонул.

— "Друг". — хрипел и смеялся Кармин — ты говорил, что это существо, Рисска, делит всех на друзей и врагов. Просто поверив кому-то на слово. Я думал, что это просто гибридный монстр.

Кровавое тело поднялось над хрустальным гробом.

— Но ты нашёл чудовище. Не дракона, не повелителя демонов. Оно страшнее, потому что не должно здесь существовать.

Кармин привстал и закашлялся. Ещё один кусок маски отвалился и утонул.

— В месте, где оно родилось, никогда не было магических сил. Ни капли. Древние Альвы писали, что такие миры могут существовать — где-то далеко, дальше чем могут достать даже порталы. Но Альвы сочли, Алахард, что жизнь в таких мирах невозможна, жизнь разумная.

Кармин продолжал кашлять.

— Кто-то родился в одном из этих миров. Кто-то выжил в одном из них. Кто-то построил там цивилизацию, достиг неизвестных нам знаний, пошёл по неизвестному, невозможному у нас пути. И в конце пути, создал искусственную жизнь, без помощи магии.

Кармин повернулся. Фрагменты маски сыпались один за другим.

— В каждом существе есть цепочка, отпечаток, что определяет его и его тело. Есть и в этом. Но её кто-то создал искусственно, смешав фрагменты нескольких существ, а потом исправил результат сам, чуждыми знаниями. Этот фрагмент попал в меня, Алахард. Он разрушает мою структуру.

Кровавая фигура уставилась на архимага.

— Помоги мне.

Алахард кивнул. Он снял шляпу, повесил её на стену, и взял посох в руки. Чуть-чуть пошевелил им, и в воздухе стал медленно разгораться свет заклинаний.

Лес. Ночь

Тирлаэль сидела около ночного костра, полузакрыв глаза. Сидела прямо, скрестив под собой ноги, чуть закинув голову назад, будто прислушиваясь к чему-то. На другой стороне костра лежал Нильс, на походной подстилке. Нильс спал в своём походном костюме и нагруднике. Он ворочался во сне, хмурился, чуть заметно улыбался, сжимал чуть сильнее свой меч, который даже во сне отказывался выпускать из рук. Нильс, человеческий герой, спал, и видел сны.

Эльфы почти никогда не спят. Вместо сна они погружаются в странный транс, полудрёму, и в этом состоянии снова проживают яркие события своей жизни, освежают их в памяти, и дают отдохнуть телу. Эльфы мгновенно выходят этого состояния, намного быстрее чем просыпаются люди. Благодаря ему же они почти никогда ничего не забывают.

Тирлаэль сидела, чуть наклонив голову назад. Её веки дрожали, и под ними иногда вспыхивал бледный серебристый свет. Перед ней проносились обрывки её жизни один за другим.

Ей семь лет. Совсем недавно она была младенцем, но сейчас уверенно ходит по их небольшому жилищу. Усталый отец, нервная мать. Они небогато одеты и в их жилище нет окон, его освещают светящиеся побеги на потолке. Она спрашивает про окна, ей говорят что-то про нижние этажи. Про хранилище, где работает отец. Её учат читать и писать. Она маленький ребёнок, похожий на годовалого человека. Вокруг нет других детей.

Ей пятнадцать лет. Она чуть подросла, но не намного. Она осторожно ходит по этажу, на котором они живут, смотрит на поднимающиеся и опускающиеся корзины транспортников. Туда нельзя. На этаже она находит старую эльфийку, которая уже не может ходить. У неё интересные книги. Эльфийка разговаривает с ней. "Нас слишком много", говорит она. Тирлаэль играет игрушечным посохом.

Ей двадцать пять лет. Год назад её тело внезапно стало расти, и теперь кажется длинным и неуклюжим. Она по-прежнему ниже взрослого эльфа. Игрушечный посох стал ей слишком мал. К её родителям приходят гости, в чистых, новых одеждах. С верхних этажей. Они дают ей кристалл, и он ярко светится в её руках. Гости долго разговаривают с родителями, а потом забирают её. У неё талант к волшебству. Достаточный, чтобы хотя бы ухаживать за растениями. В следующий раз она увидит родителей через семьдесят пять лет.

Тридцать лет. Она всё ещё ребёнок и ниже взрослого. Разношёрстную толпу таких же, как она, обучают основам растительной магии. Их учитель очень стар. Он выглядит, как и любой другой взрослый, но ходит с трудом. Ветви растений часто спускаются с потолка, помогают ему ходить. Класс из прочного дерева, для опасных экспериментов. Учитель показывает им кусок дворфского механизма, в коробке из мёртвого дерева. Растительная магия слабеет рядом с ним. У неё нет таланта к управлению растениями. Но есть талант к боевой магии. Он переходит в другой класс.

Пятьдесят лет, и она всё ещё ребёнок. Двадцать пять лет назад была вспышка её роста и с тех пор не было другой. Паника, к ним приходит сама Шаенара Ильвалур — старейшина, которой больше трёх тысяч лет. Тирлаэль всегда думала, что эльфы не живут так долго. Старейшину поддерживают ветви, она не может ходить сама. Тирлаэль берут в ученики, вместе с четырьмя другими эльфами.