Короткое движение левой рукой, и его жезл возвращается. Жезл треснул, погнут, и на чёрном материале виднеется следы кинжала. Пурпурный кристалл жезла украшает свежая трещина, из которой вытекает пурпурная жидкость, будто кровь. Его хватит ещё на несколько раз.

Израненный, окровавленный демон-маг в обожжённой, порванной накидке, с повисшей плетью правой рукой поднимает жезл над головой. Его маска треснула, и вот-вот развалится. Вот-вот можно будет разглядеть его лицо. Жезл загорается ослепительно ярким светом, из него валит фиолетовый дым, новые и новые полупрозрачные оболочки вспыхивают в воздухе вокруг него и исчезают. Существо прыгает.

Вспышка.

Мощный взрыв сотрясает Таальшазерк, выбивает куски из пристройки с башней, в которой жил Альзаммос. Часть стены башни обваливается, но она продолжает стоять. Несколько мгновений непонимания, и к пострадавшей постройке начинает медленно подходить выжившие во время нападений Невидимки демоны.

***

Таальшазерк, приграничная крепость

Наступал вечер. Пурпурное солнце уходило за горизонт, постепенно уплотнялась фиолетовая дымка Миазмы, поднималась над землёй. Скоро наступит ночь, и за пределами крепости выйдут более опасные существа.

Демоны собрались около наполовину обвалившейся башни. После атак последних дней их осталось не так уж и много. Последним пришёл Зеррас. Вслед за Зеррасом ковылял Гларнак, который наконец-то очнулся. Гларнак похудел, и вместо толстого лоснящегося демона теперь больше походил на тощий скелет, на котором мешком висела кожа слишком большого для него размера. Так часто бывает, когда демон залечивает слишком опасные повреждения. Гларнак часто тряс головой и пошатывался при ходьбе.

Зеррас, командир пришёл без брони, одетый в чёрный "парадный" костюм с вышивкой серебром. Он оглядел нестройные группы демонов, отдал несколько приказов. Отозвал половину демонов назад на посты, оставшимся приказал откапывать Альзаммоса, внимательно смотреть по всем направлениям, уничтожать всё незнакомое, что движется, и поднимать тревогу, если они начнут исчезать. А также приказал позвать Альзаммоса к нему, когда мага выкопают. В том что Альзаммос жив, командир даже не сомневался. После этого Зеррас ушёл. Демоны принялись за работу.

Завал оказался довольно большим. Маг жил в самом низу башни, окон в его комнатах не было, а ломать стену к нему не рискнули — часть башни выстояла, но грозилась обвалиться в любой момент. Может быть обвал и не убил бы их всех, но точно добавил бы работы.

Несколько десятков фигур суетились по завалу, как муравьи, ещё несколько стояли парами, спина к спине — следили друг за другом и за работой, ждали нападения Невидимки. Работа шла, солнце спряталось за горизонт, небо стало тёмно-фиолетовым. В эту ночь Невидимка не ударил. Никто не погиб, не пропал, не был ранен или убит метательным орудием, не наступил в ловушку. Кто-то осторожно предположил, что Альзаммос убил Невидимку и крепость может начать восстанавливать силы — прибудут новые новички, часть из них пробудится, и они, со временем, станут новыми стражниками.

Фигуры сновали по развалинам, растаскивали и раскидывали камни. Часть из них приняла боевую форму — та часть, что в бою становилась сильнее. И поэтому завал, который люди бы разбирали несколько дней, демоны смогли разобрать за пару часов.

Они смогли докопаться до этажа, где был проход к покоям мага. Худой и тощий демон пролез в узкий проход, спустился вниз по винтовой лестнице, протиснулся мимо обломков. А потом он вернулся наружу, очень удивлённый.

Он сказал, что нашёл Альзаммоса в его покоях. Окровавленный и обгорелый маг в треснувшей маске сидел в полностью разрушенной комнате, держал сломанный, потухший жезл в руках и молчал. Альзаммос повернул голову к гостю, выслушал его, выслушал приказ командира и кивнул, не сказав ни слова. Когда же демон предложил Альзаммосу выбраться наружу, тот покачал головой. Когда тот повторил предложение, Альзаммос поднял правую руку, с собранными пальцами, готовыми к очередному щелчку. Демон поднял руки и немедленно отступил.

Демоны посовещались, решили расширить проход, и оставить часовых. Если Альзаммос не хочет выходить, заставить они его всё равно не смогут. Быть может он ранен и ждёт, пока затянутся раны?

Они проработали ещё пару часов, оставили нескольких часовых и разошлись. Часовые стояли у полуразрушенной башни и ждали, пока грозный маг не соизволит выйти.

Земли демонов. Таальшазерк, приграничная крепость

Зеррас расхаживал по своим покоям уже несколько часов подряд. Пробудившимся полным демонам обычно не нужно спать, и каждый использовал освободившееся ото сна время по-своему. Зеррас обдумывал события последних дней.

Миазма меняет демона. Когда "личинка", молодой демон начинает пробуждение и метаморфоз, Миазма накапливается в теле, сначала пассивно. Она начинает циркулировать по телу. Сначала, когда молодой демон усилием воли запускает её. Потом движется по телу всё время без остановки, став второй кровью. Когда же трансформация пробуждения завершается, Миазма становится единственной кровью демона. Останавливается сердце, с котором родился демон, растворяется в окружающих тканях, и получается совсем другое существо, отличное от новичка, что вышел из Колыбели. Внешняя форма остаётся, меняется содержимое. Пробуждённого демона крайне сложно убить, ведь единственная уязвимая его часть — голова, а любую другую рану он может залечить. Взамен демон становится от Миазмы зависим не частично, а полностью, и в среде без неё чахнет и гибнет намного быстрее.

Миазма даёт дары. Обычно боевую форму — умение становится быстрее, сильнее или ловчее для боя, изменяя своё тело. Каждая форма был уникальной по своему. Кто-то рос в размере, кто-то покрывался бронированными щитками, кто-то становился длинным и худым, обрастал шипами и колючками. Иногда вместо формы Миазма даровала способность к сильной магии, и тогда получались демоны вроде Альзаммоса. Не очень физически сильные, но крайне опасные и смертоносные при использовании заклинаний.

Зеррас остановился и потёр свой серокожий лоб, чёрные рога, загибающиеся назад, вдоль коротких чёрных волос. Моргнул несколько раз. Он по-прежнему носил свой "парадный" костюм, вот уже несколько дней подряд.

Миазма даёт дары, и иногда в дополнение к дарам обычным, даёт дары редкие. Альзаммос получил свою особенную магию — он мог взорвать любой предмет в прямой линии видимости. Если предмет не скрыт, не спрятан. Взрыв он регулировать не мог, но способностью пользовался чаще, чем обычной магией. Кто-то получал умение скопировать любой голос, менять цвет кожи, идеальную память, владение оружием. Иногда появлялись на свет способности полководца — когда демон мог обратиться к своим подчинённым мысленно, на расстоянии, но не мог услышать ответ. Крайне удобная способность для командира крепости. Этой способности у Зерраса не было. Она пробудилась у одного из его подчинённых.

Сильный повелевает слабым, слабый подчиняется сильному, но выживает самый полезный. Полезный для крепости, для Повелителя. Выживает, если другие сильные ему позволят. "Если силён, докажи. Доказав, удержи. Удержи то что должно быть твоим по праву". Так когда-то сказал один из демонов перед смертью.

Зеррас был отличным мечником, ему досталась сильная боевая форма, но особых способностей он не смог получить. Он компенсировал их умом и хитростью, которых пока что хватало. Подчинённый — "полководец" был вызовом его силе, и со временем мог занять его место. Но тогда Зеррас не сможет больше заниматься своей "картиной", поэтому подчинённый был признан бесполезным, и отправился на жатву. Где, наверное, и был убит человеческим архимагом, которого демоны не могли выбить из приграничной крепости уже десятки лет.

Зеррас остановился, круто повернулся и пошёл в свою спальню, где стоял его мольберт. Аккуратно снял с него покров, и уставился оранжевыми глазами без зрачков на свою работу. Хаотично расклеенные на холсте лепестки образовывали причудливый узор. Красивый, чуть пугающий, и нелогичный. Цвета смешивались в негармоничных комбинациях, и чем-то рисунок напоминал кровавые брызги, несмотря на обилие в нём зелёного и синего. Зеррас потратил несколько минут, разглядывая картину. Он обдумывал, куда приклеить следующие лепестки, когда они к нему попадут, и собирался с мыслями.