Она похлопала дворфа по плечу. За ней стояли Тайлер и Тоби, с открытым ртом. Тоби держал в руках большой арбалет и он чуть-чуть подрагивал.

— Они не пощадили бы меня. Не пощадили бы тебя. Не пощадили бы город. Они бы забрали то, что принадлежит мне по праву, и выжали бы соки из него.

Бледная, покрытая светящимися линиями фигура протянула руку вперёд, туда, где в ужасе убегали люди, где лежали бесчисленные тела убитых.

— Они обязательно вернуться, и мы будем готовы. Но пока ты со мной, дворф, — Элиза заглянула в глаза Тармунду, — тебе не о чём волноваться. Ты будешь процветать. Ты и твой род.

Тармунд хотел что-то сказать, но не смог. Он повалился на землю, и закрыл голову руками. Элиза посмотрела на него, и на свою руку. Белые светящиеся линии медленно бледнели.

— Себастьян. Зеркало. — сказала она.

Её верный дворецкий, старичок в чёрном костюме, с дорогим амулетом на шее и с большой и тяжёлой алебардой, выскочил откуда-то. Смело подошёл к светящемуся существу, что только что лично уничтожило целую армию, и без колебаний протянул ей маленькое серебряное зеркало. Элиза с интересом посмотрела на своё лицо. Выцветшую кожу, глаза, что светились белым. Свечение медленно гасло.

— Себастьян. Позаботься о нашем дорогом кузнеце. Можешь использовать самые дорогие вина. — сказала Элиза. Старичок кивнул, приподнял рыдающего дворфа и повёл куда-то вниз, с городских стен.

— Тайлер, Тоби, — повернулась к своим стражникам Элиза. — Вы ведь по-прежнему со мной?

Она очаровательно улыбнулась. Улыбкой, от которой у многих по коже шёл мороз. Два её верных стражника, что следовали за ней с первого дня, переглянулись, кивнули. И отсалютовали.

— Прелестно. — сказала Элиза. — Тень.

Фигура в капюшоне встала из-за зубца крепостной стены, подошла, и склонилась в поклоне. Тень протянула Элизе голову. Голову Дрейка Редфорда.

— В хранилище, к голове Эрика. — скомандовала Элиза. — Можешь повеселиться с выжившими. Позволь уйти нескольким десяткам.

Фигура в маске поклонилась снова и исчезла. Элиза спустилась с крепостной стены вниз, на улицы, где её ждали обеспокоенные горожане.

Новости о сражении расползлись по королевствам. Дрейк Рэдфорд погиб. Из семи тысячного войска вернулись лишь несколько сотен человек. Они рассказывали о страшном оружии, и слухи эти разлетались по человеческим территориям. Со временем они достигнут и короля.

Жители Вилдмонда были рады, что обошлось без потерь. За пределами же Вилдмонда, Элиза получила новое прозвище: "Вилдмондский дьявол".

В лесу, неподалёку от города, с дерева спустился эльф, в маске, плаще и капюшоне. Оглядываясь на человеческий город, он побежал вглубь леса, в чащу. Эльфийский разведчик очень и очень торопился.

Подземелья

Их было семеро. Семь дворфов — братья Белдор, Нелдор, Келдор, Мелдор, Нелтор, Нилмор Бронокнарк и он, Тармор Торлар, кузнец. Совет старейшин Ногг Кальдир отправил их на важную миссию. По неразведанным тоннелям, и старым картам, они прошли долгий путь, от дворфского города, обошли земли драконов, и добрались до свободного крошечного участка гор неподалёку от границ земель демонов и земель драконов. Здесь, в тоннелях, они разбили подземный лагерь. Лагерь превратился в небольшой пост, а потом в крошечное поселение. Они назвали его Вун Боримм. Они сами высекли из камня каждый домик, сами нашли воду, сами разведали железную жилу, сами построили обзорную башню, из которой следили изредка за землями демонов.

Они жили здесь уже тридцать два года.

Каждый день Тармор поднимался в дозорную башню, аккуратно разглядывал покрытые фиолетовой дымкой земли демонов, спускался в мастерскую, переплавлял руду в слитки и работал в кузнице. Братья возились с урожаем, заготавливали еду, и даже научились варить пиво, правда, не такое вкусное, как из человеческих злаков.

Иногда Тармор задумывался — может быть, про них забыли? Но потом он всегда отмахивался от этой мысли — ведь старейшины отправляли их в путь с таким воодушевлением. Некоторые старейшины тогда пламенно говорили о том, как из их поста может вырасти новый город, как к ним придут караваны с поселенцами, как городок разрастётся и начнёт процветать, и как когда-нибудь он потеснит демонов с их земель. Наверное.

Годы прошли, но переселенцы так и не прибыли. Нужно лишь чуть-чуть подождать, и они непременно прибудут. Наверное. А пока что, в ожидании переселенцев, неугомонные братья высекали в скале второй этаж жилых и рабочих помещений, полировали камень и любовно расставляли по своим местам двери и каменную мебель. Сто тридцать шесть жилых помещений, двадцать мастерских и огромное хранилище терпеливо ждали поселенцев, которые почему-то никак не появлялись.

Иногда Тармор задумывался, почему их семь. С этим была связана какая-то легенда, которую никто никогда не рассказывал ему полностью. Каждый раз что-то прерывало рассказчика, и он уходил по делам. Последний раз Тармор пытался узнать про цифру семь у одного помощника старейшин. Он заподозрил, что что-то не так, когда помощник старейшин вдруг оживился и воодушевился, и начал сыпать длинными и непонятными словами. Оказалось, он был из министерства финансов и бухгалтерии. На то, чтобы заставить неугомонного любителя цифр замолчать, ушло два бочонка эля, и несколько золотых монет, но тайну цифры семь Тармор так и не узнал.

День шёл за днём, демоны их не трогали. В зрительную трубку Тармор видел иногда, как по покрытой фиолетовой дымкой земле передвигаются фигуры, иногда поодиночке, иногда группами. Иногда они смотрели в сторону скрытой в камнях башни, но никогда приближались к ним, не пытались разведать, найти вход в их жилище, и вообще не пересекали незримую границу, за которой дымка заканчивалась. Тармор пожимал плечами, спускался в кузни и работал. За всё это время он выковал сотни мечей, топоров, и дюжины стальных доспехов. Все они стопками лежали в хранилище, вместе с мешками запасов пещерной пшеницы, ждали своих хозяев, но хозяева почему-то никак не приходили.

Так тянулся день за днём, пока однажды не зазвонил, впервые за долгие годы, тревожный колокол, и не пришло оно.

Тармор заканчивал выковывать сто тридцать шестой короткий меч и собирался начать работу над девяносто восьмым боевым топором, после которого можно неторопливо приняться за пятьдесят третью шахтёрскую кирку. Иногда он немного жалел, что они не нашли здесь мифрил, а только сталь. От размышлений его отвлёк непривычный для подземелья звук. Металлический громкий звон, который он ни разу не слышал раньше. Через половину минуты Тармор вспомнил, как лично отливал сигнальный колокол, что должен был звонить во время нападения. Это было двадцать шесть лет назад. Он удивлённо моргнул, по привычки доковывая короткий меч, аккуратно отложил в сторону инструмент, незаконченную работу, потушил кузницу. Мотнул головой, очнулся, побежал к шкафу с оружием и снаряжением, который регулярно проверял раз в месяц, и начал торопиться облачаться.

Через минуту к входным воротам бежал, тяжело бряцая снаряжением, дворф в стальных латаных доспехах, с топором, копьём, алебардой, поверх которой болтался тяжёлый арбалет и два колчана с арбалетными болтами. В поясных сумках бряцали десяток метательных топоров, а на поясе висел в ножнах короткий меч и запасной топор. Их скрывал кованый башенный щит в левой руке Тармора. На пути к двери, обливающийся потом Тармор сначала порадовался, что не стал брать с собой кирку и лопату. Перепрыгивая третий подряд ряд участок пола с ловушками, Тармор задумался, что что-то из снаряжения можно было бы оставить, а на пути к двери проложить рельсы для вагонеток. Наверное.

Белдор, Нелдор, Мелдор и Нилмор ждали его у двери. Наверное. Братья были похожи друг на друга, как капли воды, кроме Нилмора. Двадцать лет назад Нилмор пострадал при посадке пещерной пшеницы — неверно рассчитал количество взрывчатки и заработал несколько новых шрамов от каменных осколков. В лёгкой кожаной броне из кожи гигантского пещерного крота, они держали в руках лопаты и кирки, кроме одетого в кольчугу Нелдора, который трезвонил в колокол и сегодня должен был сидеть на страже. Наверное. Он молча кивнул вспотевшему кузнец, перестал трезвонить в колокол и показал на дверь.