— Демоны бы подрали этот мифрил — сказал Каррум, остановился и прислушался.

Сотни тысяч лет назад одна из ближайших гор была вулканом, но с того времени движение подземной магмы изменилось, вулкан заснул навсегда, потоки лавы остыли. Теперь трубки из застывшей лавы иногда встречались под землёй. Эта лавовая трубка была особенно большой — в десяток метров диаметром, и шла очень далеко. Но эту трубку запечатали. Поперёк неё стояла прочная каменная стена, с единственным словом. Высеченная древними дворфскими рунами надпись сообщала: "Опасность", а по краям мерцали почти потухшие магические руны.

Здесь можно было повернуть назад, вернуться домой и сообщить о странном поселении, если бы не Баротир. Он заметил серебристую нить, что бежала по стене лавовой трубки и уходила за замурованную стену, и в нём взыграла алчность.

— Надо было вернуться назад… — пробормотал Каррум, разговаривая сам с собой. Он вжался в стену и прислушался.

В лавовых трубках изредка встречаются мифриловые жилы. Нити. И если они есть, то это значит, что где-то дальше в лавовой трубке почти всегда будет адамантиновая руда, очень и дорогая. Баротир указал на мифриловую нить и разродился пламенной речью о награде за найденную жилу. Ведь что бы там не было за стеной, вряд ли оно до сих пор опасно.

Он убедил их. Они прервали руны, взломали стену. Потом ещё одну. И ещё одну. Пятую по счёту стену ломать не пришлось — кто-то её разворотил с другой стороны. Трубка бежала вдаль, покрытая странным мягким материалом, что пружинил под ногами. Адамантиновой руды не было. А потом они увидели огромную прямоходящую крысу, ростом с Каррума.

Когда-то давно, в детстве у Каррума был крысёныш. Любопытный, дружелюбный, забавный, и, к сожалению, со слишком короткой продолжительностью жизни по меркам дворфов. Встреченный ими крыс на того крысёныша не походил вообще. С бледной кожей и шерстью, закутанный в шкуры, с костяным копьём в руках, он уставился на них красноватыми глазами, а потом начал улепётывать. И вернулся с отрядом верещащих, подобных ему крысолюдов. После первого отряда явился второй. Потом третий. Потом крысолюды хлынули потоком.

Дворфов задавили количеством. Поток из существ смёл Баротира, тех кто шёл рядом с ним, им пришлось отступать, чуть не убегая, назад по лавовой трубке. Они яростно сражались, рубили тварей на части, но крысолюдов просто было слишком много, и они не заканчивались.

К тоннелям их добралось всего четверо. На бегу возник план завалить тоннели, чтобы эта дрянь не выбралась наружу. Двое остались позади. Ещё один установил взрывчатку на стену, переборщил с зарядом и подорвался вместе с ним.

Остался лишь Каррум. Без топора, раненный, хромой. И, судя по всему, не один. В тоннелях раздавались шлепки ног. Похоже, часть крыс прорвалась мимо во время боя, и осталась снаружи.

Каррум пригнулся, медленно пошёл, стараясь не шуметь, насколько это возможно в его броне. Ему не хватало потерянного топора. С одним-двумя свихнувшимися крысолюдами он справится и бронированными кулаками, но если их будет больше, его могут повалить. А потом ему просто не дадут подняться, и он погибнет. Прямо как Баротир. Прямо как остальные.

Он тяжело вздохнул, и бряцая бронёй, стал осторожно двигаться к заброшенному поселению, пригнувшись. Его беспокоили мысли о нюхе тварей. Если они похожи на настоящих крыс, то нюх должен быть тонким, и оставалась лишь надеяться, что заляпанный кровью странных крысолюдов доспех скрывал его запах.

Далеко в коридоре впереди шлёпали лапы, и двигались крысы. Он услышал стрекотание. Похоже это был язык крысоподобных существ. Раздался воинственный визг, а потом шум множества бегущих ног. Две, три, четыре пары. Больше.

Он приготовился принять бой, но крысолюды бежали не к нему, а куда-то дальше. К заброшенному поселению, от которого по тоннелям, со временем, можно добраться да Ногг Кальдир. И хоть проход за ними завален, крысы явно потом разберут завал, а их разведчики могут вернуться, и сообщить о пути к дворфскому городу…

Кряхтя, и хромая, при этом стараясь не шуметь, Каррум ковылял к поселению, вглядываясь в тоннели. Как и любой дворф он видел в темноте на несколько десятков метров. На дорогу до поселения у него ушло не меньше получаса. Стояла почти полная тишина. Изредка что-то где-то капало, иногда пахло мхом. Крыс больше не было. Туннели опустели.

У ступеней, что вели в поселение, он остановился и прислушался — не шлёпают ли по камню тонкие лапы, не переговариваются ли свихнувшиеся существа. Он по-прежнему не услышал ничего.

Он нашёл следы крысолюдов, когда выбрался наверх. Прямо у дыры, на полу лежал костяной топор и накидка, рядом с большим и свежим кровавым пятном. Следов тела не было. Каррум взял топор, посмотрел и сморщился — работа была слишком грубой. В заброшенном поселении стояла тишина.

Осторожно, с топором наготове, он обошёл крошечное поселение, и не нашёл никого. Медленно отправился к выходу, и у самого выхода обнаружил ещё одно кровавое пятно. Рядом с пятном лежал костяной арбалет.

Кто-то был в тоннеле, кроме крысолюдов и него. И этот кто-то охотился.

Где-то под землёй

Каррум тяжело выдохнул, наклонился, осмотрел кровавое пятно. Кровавое пятно на полу было больше Каррума, и намекало, что тут должно было быть тело, но оно куда-то делось. Его или унесли, или съели, причём вместе с костями.

С кряхтением, хромающий Каррум обошёл пятно кругом, внимательно разглядывая его и камень под ним. Брызги ничего не сказали ему, но на камне, он нашёл несколько глубоких царапин, оставленных чьей-то сильной лапой.

Каррум взял лежавший на земле арбалет исчезнувшего крысолюда и осмотрел. На арбалете-самостреле он не нашёл ни одной металлической детали. Ложе из спрессованного растительного материала, лёгкого и пористого. Костяные детали и рычаги. Сухожилие в качестве нити. Хлипкая на вид, но прочная работа. Он зачем-то понюхал его. Арбалет пах грибами, мхом, и мокрой шкурой.

Каррум сплюнул, и повесил уродливое оружие на пояс. Болтов у него не было. Пригнувшись, Каррум стал красться по коридору. Тихо, насколько это возможно было с повреждённым коленом и бряцающей бронёй. Где-то вдали раздался очень похожий на визг звук, и Каррум замер. Он вспомнил детские сказки, которые рассказывала бабушка.

Родители Каррума погибли при обрушении забоя, оставив совсем маленького Каррума сиротой. Под своё крыло его взяла единственная оставшаяся родственница — бабушка, которой было уже далеко за 250 лет. Бабушка любила его, кормила, пыталась вырастить. Кормила она его грибным супом, который Каррум ненавидел — в супе были куски подземных грибов, подземный мох, и травы. И никакого мяса. Вкус у этого блюда был не очень.

Передвигающийся по тоннелю Каррум замер, вглядываясь в темноту. На грани зоны видимости что-то лежало на земле. Ещё один крысолюд, целый. Из его головы торчал костяной арбалетный болт. Одно единственное смертельное попадание. Каррум нервно оглянулся по сторонам. Прислушался. Резко обернулся назад, когда что-то прошуршало по камню. Ничего. Тишина. Сейчас он был бы рад даже подземной мухоловке — жуткому, но безвредному многоногому созданию, но в тоннелях было тихо, как будто редкая подземная живность решила обойти его стороной или чего-то боялась.

Он снова вспомнил детство. Сейчас Каррум прекрасно понимал, что любимая бабушка не желала ему зла, просто был период, когда на что-то дороже грибного супа не хватило бы денег, а грибы и горьковатая похлёбка были почти так же хороши, как и мясо. Он даже извинился за свои детские капризы, когда подрос. Но это было позже. А пока он был маленьким, перед бабушкой возникла задача убедить маленького и упрямого дворфа есть ненавистную еду. Она подошла к вопросу творчески.

Умудрённая жизненным опытом и крайне прагматичная бабушка рассказала ему сказку про Пожирателя Дворфов. Очень красочно и с подробными деталями. Сто лет своей жизни бабушка провела во внешней страже, размахивая секирой и располовинивая гоблинов, гигантских пауков и прочую дрянь, что иногда подходила слишком близко к городу. Бабуля мастерски использовала свой опыт с секирой при создании подробных сцен того, что Пожиратель мог сделать с дворфами.