На впалых щеках Руперта проступил румянец. Айрис не сомневалась, он ответит сейчас не менее колко, но тут в гостиную вернулся сэр Дэвид.

— Чего он хотел? — спросил Руперт, быстро взяв себя в руки.

— Инспектор Годдард приедет в три часа, чтобы побеседовать с тобой и с Мюриэл.

— Боже, зачем? — Мюриэл растерянно хлопала глазами. — Вряд ли я смогу вспомнить что-то, чего не вспомнила шесть лет назад. Я бы рада помочь, но, боюсь, в голове у меня всё смешалось… Как бы я не запутала следствие.

10 сентября 1964 года

Инспектор Годдард беседовал с Рупертом в курительной, а Мюриэл сказала, что может побеседовать при всех, в гостиной. Ей абсолютно нечего скрывать, и — Мэриэл выразительно посмотрела на Руперта — она не хочет, чтобы о ней подумали, что она на кого-то втихую наговаривает.

Выяснилось, что сказать ей особо нечего. После обеда они с дочерью были внизу, но, услышав, как леди Клементина ссорится с Дэвидом, решили подняться наверх: хозяйка дома явно была не в духе. Они ненадолго заходили в курительную, где сидели поверенный мистер Баттискомб и профессор Ментон-Уайт, но им показалось, что эти джентльмены придерживались викторианских взглядов и считали женщин в курительной лишними, поэтому они поднялись наверх, в отведённую им комнату. Они отдохнули, а потом подбирали наряды для ужина. Ещё они просили принести им лимонад, но не запомнили, кто из горничных принёс и в котором часу. Ближе к восьми к ним постучался Дэвид и спросил, не видели ли они Клементину. Тогда они и узнали, что она ушла на реку и не вернулась.

— И вы больше никого не видели за все эти несколько часов? — уточнил инспектор Годдард.

— Когда мы поднимались по лестнице, то на площадке второго этажа видели Руперта. Это всё.

— А он шёл вверх или вниз?

— Признаться, не помню. Помню, что он остановился на площадке между этажами и отдыхал. С его ногой тяжело что спускаться, что подниматься.

— Я шёл наверх, — вставил Руперт.

Проигнорировав его, инспектор задал следующий вопрос:

— С какой целью вы приехали в Эбберли в тот день?

— Мы приехали не в тот день, а за два дня до того. Я разбирала бумаги моего покойного мужа и нашла несколько писем от его брата. Я решила привезти их… Подумала, что его сыновьям или Клементине будет любопытно их прочитать. К сожалению, я ошиблась. Пачка так и провалялась в библиотеке на столике около дивана. Дэвид и Клементина были постоянно чем-то заняты, а Руперт вообще…

Мюриэл сделала такую красноречивую паузу, что Айрис подумала, она сейчас скажет: «Вообще не умеет читать».

— Руперт никогда не выказывал интереса к семейной истории, — продолжила Мюриэл. — В конце концов, это не его семья. И, понимаете, дети даже не помнят отца, как ни прискорбно. Война… — Мюриэл тяжко вздохнула. — Им было по два года, когда Клементина увезла их на север. Потом они вернулись в Эбберли, а Джон пропадал на фабриках. Как сейчас помню, позвонили с фабрики под Честером и сказали про сердечный приступ… Такое горе!

— Я его помню, — произнёс Руперт, дождавшись конца монолога Мюриэл. — Помню, как хотел подбежать к воде, а он каждый раз подхватывал меня на руки и не пускал к пруду.

— Это твои фантазии, — заявила Мюриэл. — Никто не помнит себя в столь юном возрасте. — Она повернулась к инспектору: — И на этом, пожалуй, всё. Больше мне нечего сказать.

Годдард что-то долго черкал в блокноте, а потом сообщил, что вопросов больше нет, но в ближайшие дни, возможно, завтра, он сможет сообщить родственникам о причинах смерти леди Клементины и прочем.

Когда инспектор, попрощавшись, вышел, Айрис вышла вслед за ним.

— Инспектор Годдард, я хотела отдать вам копию письма, которую обещала вчера. И… Я думаю, что у меня есть важная информация. Я кое-что узнала от… от кое-кого среди прислуги.

Когда они пришли в библиотеку, Айрис отдала ему листок, а потом рассказала про Вилли Дженкинса.

— Не вижу, как это может быть связано с убийством, если у родителей и бывшей невесты было алиби, — сказал инспектор Годдард.

— Вы сами говорили, что шесть лет назад никто не думал об убийстве. Вдруг произошла ошибка!

— Мы не сможем исправить её сейчас, мисс Бирн. Вы юны и впечатлительны, вас всё это взволновало, но предоставьте это дело полиции, хорошо?

— Но вы же смотрите только в одну сторону!

— Это в какую?

— В сторону Дэвида Вентворта. Хотя с ним ваш любимый cui bono как раз и не срабатывает!

— Почему не срабатывает? Уже через несколько дней всё состояние Вентвортов перейдёт к нему.

— Но вы даже не хотите подумать о письме! О тайне! И о деньгах, которые леди Клементина выплатила неизвестно кому. Говорят, там было десять тысяч фунтов! В чеках на предъявителя. Она их выписала буквально за день до смерти. Что, если её кто-то шантажировал? Кто снял все эти деньги?

— Я попробую это выяснить, хотя вряд ли это имеет отношение к убийству. Просто потому, что я — вопреки тому, что вы обо мне думаете, — проверяю разные версии. А насчёт письма… вы сказали, что нашли его в книге. В какой?

— Подарочное издание «Оливера Твиста» 1900 года.

— Это не может быть намёком? Оливер не знает своих родителей, но потом все тайны раскрываются…

— Очень красиво, но… Зачем оставлять намёки? Для кого? Обычно люди или уж хранят тайны, или раскрывают их без всяких намёков.

— Это же вы считаете, что письмо имеет важное значение. Но вот что я скажу: изучением книг дела на раскрываются.

— Вам это может показаться смешным, но я изучила одну пусть не книгу, но статью и составила список всех, кто был в тот день в поместье. Отметила всех, кто никак не мог быть замешан. Так что вовсе не бесполезно.

— Могу я посмотреть?

Айрис боялась, что инспектор Годдард над ней просто насмехается, но он смотрел с искренним интересом.

Айрис подошла к своим бумагам, сложенным на столе, и протянула Годдарду листок:

Дэвид Вентворт

Руперт Вентворт

Мюриэл Вентворт

Энид Причард

профессор Ментон-Уайт

Реджинальд Баттискомб, поверенный

миссис Пайк, домоправительница

миссис Хендерсон, повариха

мисс Фенвик, старшая горничная

мисс Блум, горничная

мисс Роули, горничная

миссис Смит, посудомойка

мисс Годвин, помощница на кухне

мистер Лилли, лакей

мистер Макмиллан, шофёр

мистер Уилсон, рабочий

мистер Уайт, садовник

мистер Плейс, садовник

мистер Аткинсон, садовник

мистер Оуэн, садовник

миссис Оуэн, жена садовника, жила вместе с ним в коттедже

мистер Крейн, егерь

— Неплохо, — произнёс инспектор Годдард. — Десять вместо двадцати двух. И на каком основании вы исключали людей из вашего списка?

— Я прочитала статью, кое с кем поговорила, и тех, кого видело несколько человек, что исключает сговор, вычеркнула. Например, к Баттискомбу и Ментону-Уайту в курительную приходили лакей Лилли и миссис Пайк. На кухне готовили ужин, и если бы кто-то надолго отлучился, это бы заметили. Уилсон и садовники работали у оранжереи, и их было видно из окон кухни.

— Вы можете вычеркнуть егеря. Он обходил лес и встретил королевского егеря на границе с Ковенхэмским лесом. Он бы никак не успел добраться оттуда в поместье и провернуть это всё. У Оуэна был выходной, и он отправился вместе с женой в Стоктон. Мисс Фенвик тоже довольно долго была на кухне со всеми. Мисс Блум очень миниатюрная, она не смогла бы сдвинуть крышку кенотафа в одиночку, только с сообщником. Я проделал примерно ту же самую работу, что и вы, только у меня был полицейский отчёт.

— Но это всё бесполезно, если кто-то пришёл снаружи.

— Что-то мне подсказывает, что нет. А я привык доверяться своему чутью.

— Оно вас не обманывало? Никогда-никогда?

— Скажем так, оно меня всегда выводило в нужную сторону. Я ищу странность. Нестыковку. Может быть, существуют идеальные убийства, но мне они не попадались. Даже если нет ошибки, есть какое-то нарушение естественного хода вещей.