— Да что там ещё? — раздражённо бросил Руперт, но подошёл к телефону, стоявшему на узком столике рядом с букетом цветов, и снял трубку.

— Кристина? Что случилось? Что-то с Мэтью? Кого поймали? Какую женщину? Подожди-подожди, малыш… Я ничего не понимаю. Женщину в чёрном? Полиция? — Руперт какое-то время слушал, и выражение его лица становилось всё более и более недоумевающим. — Я? Нет, это какая-то ошибка… Знакома со мной? Я никогда не слышал про неё, может, быть, что-то по работе, конечно… Нет, передай, что я не знаю никакой Марты Хьюз. Видишь, всё выяснилось, а ты переживала! Нашлась ваша женщина в чёрном, и она никакой не призрак…

Руперт говорил ещё что-то, но Айрис его уже не слышала. Она повернулась к Годдарду и прошептала, едва не задыхаясь от волнения:

— Марта Хьюз? Это она! Я была права!

— Да, вряд ли это совпадение… — был вынужден признать инспектор Годдард.

— Допросите её!

— Это не имеет никакого отношения к моему расследованию.

— Откуда вы знаете? Вспомните черновик! Тайну! Её нужно допросить!

Годдард стиснул зубы. Айрис подумала, что он сейчас тоже скажет ей не совать нос в чужие дела, но вместо этого он подошёл к Руперту и попросил его узнать у жены, кто провёл задержание.

Руперт спросил у Кристины, а потом ответил:

— Констебль О’Брайн из отделения на Кинг-стрит.

Годдард кивнул, а как только Руперт закончил разговаривать, попросил разрешения воспользоваться телефоном. Он попросил оператора соединить его с отделением полиции на Кинг-стрит в Кроли, а там, представившись, оставил дежурному сообщение, что нужно задержать Марту Хьюз до прибытия инспектора Годдарда или детектива-сержанта Леннокса из Скотленд-Ярда.

— А вам это зачем? — спросил Руперт. — Просто какая-то сумасшедшая. Хорошо, что её наконец поймали, она чуть не год нас изводила. Няня Мэтью из-за неё едва не уволилась. Эти женщины… Сто раз им говорил, что просто человек какой-то бродит, а они выдумали себе привидение!

Дэвид, едва дождавшись конца монолога Руперта, произнёс:

— Хорошо, что всё выяснилось. У меня ещё есть кое-какие дела. Инспектор, — он обратился к Годдарду, — хорошего дня! Айрис, пойдёмте со мной.

Руперт хотел ещё что-то сказать, но Дэвид, быстро развернувшись и зашагав к лестнице на второй этаж, дал понять, что не желает продолжения ссоры.

Айрис, очень довольная тем, что у неё появился отличный предлог сбежать от Руперта, всё же остановилась, чтобы попрощаться с Годдардом. Они обменялись понимающими, едва ли не заговорщицкими взглядами: пока только они двое понимали, кто такая Марта Хьюз и какой эффект могла иметь её поимка.

23 сентября 1964 года

Она никогда до этого не была в комнате Дэвида Вентворта. Комната оказалась не такой роскошной, как Айрис представляла.

Стены были обтянуты жемчужно-серой тканью с едва заметными, словно вычерченными тонким пером изображениями тростников и вьющихся стеблей, мебели было мало, а окна, хотя сейчас было утро, оказались закрыты занавесками приглушенного мальвового цвета. Она думала, что хотя бы кровать с балдахином в главной спальне такого дома должна быть, но и её там не оказалось. Кровать была широкая, с резными изголовьем и изножьем, наверняка старинная, но совсем не вычурная. Самыми нарядными вещами в комнате были, пожалуй, мраморный камин с фигурами грифонов в качестве консолей и стереосистема. Она была не очень большой, но динамики из красноватого полированного дерева были такой манящей, приятной гладкости, что хотелось к ним прикоснуться.

Комната казалась Айрис такой же загадкой, как и всё остальное в Эбберли. И она пыталась разгадать, что здесь от самого Дэвида, а что от тех, кто жил здесь до него поколение за поколением. Проигрыватель точно был его, как и узкая этажерка с пластинками. Айрис заметила The Duprees, Тими Юро и элегантную и роскошную, как шкатулка с драгоценностями, запись поставленной в Ла Скале «Силы судьбы».

Пластинки Пёрселла она не увидела, но в голове всё равно звучала услышанная в тот вечер пронзительная и обречённая ария Дидоны.

— Здесь нас хотя бы не подслушают, — произнёс Дэвид. — В кабинете слишком много дверей. Присаживайтесь, где вам удобнее.

Айрис, наверное, впервые в жизни не могла решить, куда же ей сесть: ближе к камину стояли сразу два кресла и небольшой диван, а она настолько смутилась от того, что оказалась в спальне Дэвида, что замерла, не зная, что ей делать. Наконец она села на диван.

Дэвид стоял напротив неё, у камина, на полке которого между двумя подсвечниками Айрис заметила пару семейных фото. На обоих дети были уже взрослыми.

— Как я понимаю, вы знаете обо всём этом больше, чем рассказали, — почти обвиняющим тоном начал Дэвид.

— Да, я… Я не собиралась ничего скрывать от вас, просто решила, что нужно больше доказательств, фактов, но сегодня просто не смогла смолчать.

— Я думал, вы не смогли найти этих Фернсби.

— Да, потому что те бумаги, что подписали ваши родители, — они явная фальшивка. В смысле, они настоящие, но имя ребёнка — нет. И я, кажется, нашла его. То есть, я нашла вас, — Айрис было почти страшно говорить это Дэвиду. — Я так думаю. — Неуверенно добавила она. — Всё на это указывает.

Айрис начала рассказывать всё по порядку: с того момента, как заподозрила, что Руперт Вентворт — это пропавший мальчик из Олд-Форда.

— Его фамилия Хьюз? — переспросил Дэвид. — Как у той женщины, что задержали сегодня?

— Да, мать мальчика звали Марта Хьюз, — Айрис было странно говорить «мальчик» о ком-то, кто сейчас сидел перед ней. — Я думаю, что это она. Понятия не имею, откуда она взялась и что ей нужно, но, думаю, это в любом случае значит, что я угадала. И под именем Руперта Фернсби действительно был усыновлён Тони Хьюз. Мне было непонятно, зачем похищать ребёнка, если вокруг так много сирот… А потом я узнала, что Тони Хьюз родился в Стратфордской больнице двадцать второго февраля тридцать девятого года. Как и вы. Вернее, это и были вы. — Айрис вздохнула: — Когда я пытаясь объяснить, то выходит полнейший абсурд! Суть в том, что в один день две женщины, Клементина Вентворт и Марта Хьюз родили двух мальчиков в одной больнице. В общем, когда я это узнала, то поняла, что усыновление точно не было случайным, леди Клементине был нужен именно тот ребёнок. И я видела только одну причину, по которой он мог ей так отчаянно понадобиться.

— Детей перепутали в больнице, — сказал Дэвид. — Получается, её ребёнок попал к Хьюзам?

Айрис отвела взгляд. Тут нужно было быть осторожной:

— По крайней мере, леди Клементина в это верила. Поэтому она и поменяла детей снова, как только оказалась там, где их никто не мог узнать, ни прислуга, ни доктор… Только мисс Фенвик. Ей она, видимо, доверяла.

Дэвид смотрел не на Айрис, а словно сквозь её. Пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались. Он отошёл к окну.

— Если это так, то, выходит, что я — Тони Хьюз?

— Выходит, что так, — подтвердила Айрис. — Вас крестили под этим именем в церкви святых Марии и Этельбурги. А потом ваша мать… Она вас забрала.

— Я ведь должен что-то помнить… — Дэвид стиснул зубы. — Какие-то обрывки, крохи. Но я не помню ничего. Абсолютно ничего!

— Вам едва исполнилось два года, и я не думаю, что это были хорошие воспоминания. Та семья, ваша тогдашняя семья, была не из счастливых, — покачала головой Айрис.

— В это тоже тяжело поверить. В то, что моя мать похитила ребёнка, оставила какую-то и без того несчастную семью в ещё большем несчастье.

— Мы не знаем всего. Я даже подумала, что раз в этом участвовал священник, то, может быть, это не было похищением в прямом смысле слова? Вряд ли миссис Хьюз оказалась у дома Руперта случайно. Каким-то образом она его нашла. А вдруг она никогда по-настоящему его и не теряла? Все, с кем я разговаривала об отце Мейсоне, вспоминают его с теплотой, говорят, что он был добрым человеком, сочувствующим чужому горю. Он не похож на похитителя детей. Может, он был кем-то вроде посредника?