- Привет…

В полночь на подоконнике съёмной московской квартиры сидела выпускница мединститута.

- Привет…

А во Владивостоке, отработав ночную смену в супермаркете, в родительскую квартиру вернулась девушка-кассир.

- Сыграем?

Выпускница сунула в рот ложку мороженого. Где-то в клубе её группа сейчас праздновала получение дипломов.

- Ещё не устал?

Стараясь не шуметь, кассирша бросила сумку в прихожей, прокралась в ванную, смочила мицеллярной водой ватный диск и стёрла с левого глаза длинную стрелку.

- Боишься проиграть?.. Снова.

Выпускница забрала свой диплом, но на празднование не пошла. Не хотелось видеть, как бывший лапает новую подружку. Три года они встречались, последний – даже жили вместе вот в этой самой квартире. А теперь он с другой…

- Скорее восхищаюсь твоим упрямством.

Кофе три в одном, бутерброд с колбасой и половинка яблока – набор продуктов, похожий завтрак, а не ужин. Но рыться в холодильнике и что-то греть тоже не хотелось. Усталость валила с ног.

- Тогда воплощайся.

Закрыла ведёрко с мороженым, убрала в морозилку и отправилась спать – завтра смена в десятой городской. Диплом дипломом, а практику никто не отменял, и когда дипломнице медвуза предложили подработку на лето, та согласилась.

- Уже…

Облако света, возникшее в бесконечной пустоте, подсветило столешницу и светлую антропоморфную фигуру. И вторую – настолько тёмную, что она будто выедала пространство, выделяясь даже в чернильной космической пустоте.

В руке тёмной сущности возникли 2 игральные кости.

- Чур, не жульничать, - подмигнуло воплощение тьмы.

- Кто бы говорил, - светлый провёл рукой над столешницей, воплощая на ней россыпь карт, серебристыми рубашками кверху. – И да, я не забыл… на правах выигравшего в прошлый раз, ты выбираешь мир.

- Ливинор.

- Почему? Не то, чтобы это имело значение…

- Не прикидывайся. Имеет. Конечно же, имеет, - хихикнул тёмный. – Причина проста: там сейчас самый подходящий период, напряжение возросло… Ты конечно же предпочтёшь территории Авеанны, ну а я, так и быть, возьму Хардракар.

- А если наоборот?

- Хочешь земли со скоплением тьмы и хаоса? – изобразил удивление тёмный. – Бери.

- Чую подвох.

- Никакого подвоха: в этом мире настолько размылись понятия зла и добра, что я с лёгкостью найду тёмные начала даже в цветущей Авеанне.

- Хорошо. Забирай себе цветник, - уступил светлый.

- Итак… её статус, - тёмный принялся рассматривать карты на столе.

- Нет. Я передумал.

- Не хочешь играть?

- Насчёт Авеанны. Я беру её, - светлый первый сцапал со стола карту. – К тому же мне выпала работница плантации.

- Хм… одна из низших ступеней. А у меня, - чёрная рука взяла карту себе, - третья дочь трактирщика.

- Мда… не принцессы и не герцогини. Однако так даже интереснее!

- Да, помню, как сейчас: одна твоя девица вышла замуж за мельника и проиграла всухую, - хохотнул тёмный.

- Значит надо всё же предусмотреть возможность им помогать.

- Разве что во сне? Подумаем… Но давай бросим на обучаемость, - тёмный протянул светлому пару игральных костей. – Может и подсказывать не придётся.

Одна из костей, брошенных светлым, явно хотела упасть единичкой вверх, но замерла на ребре и встала четвёркой.

- Десять.

- А у меня… восемь, - удовлетворённо произнёс тёмный. – Теперь на «привлекательность для противоположного пола».

Светлый кинул кости и равнодушно произнёс:

- Три.

- Хо-хо, а у меня… двенадцать! Теперь по везению… У тебя два? Ха!

- Рано радуешься, - процедил светлый.

- Может быть… А вот и нет! У меня и везение на двенадцати.

- Это ничего не значит. Их мотивы всё равно определяются не вводными данными.

- Успокаивай себя этим, мой друг… Начинаем?

- Да…

Где-то в мерцающих облаках мироздания раздались два щелчка. Два энергетических замыкания. И из московской съёмной квартиры бесследно исчезла выпускница мединститута, а из владивостоксой – девушка кассир. В тот же миг их родные, друзья и прочие знакомые напрочь забыли о существовании этих двоих, а новое окружение в Ливиноре – «вспомнило».

- Привет…

- Привет, милое созданье…

- Теперь тебя зовут Дайна.

- …Каролина.

- Ты единственная дочь собирателей трав.

- …владельца трактира.

- Ты должна найти… и суметь не растратить эйтавиор.

- Это магический ресурс. Он понадобится для последней битвы.

- Она станет решающей. И её нельзя миновать. На неё нельзя не прийти. Скрыться. Убежать. Ни в другую страну…

- …ни в иной мир. Ведь теперь ты урождённая ливинорка, а твоя страна называется Хардракар.

- …Авеанна. И её судьбу решишь ты. Ровно через год в этот же день…

- На закате ты явишься на границу между Хардракаром и Авеанной, чтобы сразиться со злом…

- …злом во плоти.

- А если я не хочу? – робко спросила одна из девиц.

- Отказываться нельзя. Если проиграешь, умрёшь.

- Но что это за зло?

- Ты узнаешь его…

Нэвил

Солнце уже клонилось к закату, но всё ещё жгуче пекло спину. Дайна вытерла рукавом пот с верхней губы, понимая, что чистоты её лицу это не прибавило, и снова склонилась над грядкой, с которой собирала цветущие метёлки вечелицы.

- Нет, всё-таки это не грядка. Это грядища, - пробормотала она под нос.

«Грядки» остались у мамы в деревне, на Земле, в прошлой жизни, которая теперь ей виделась сном. Странным длинным сном – местами ярким и приторным, местами серым и солёным от слёз. Как бы то ни было, в той жизни остались родные и соседи, однокашники и однокурсники, преподаватели и приятели, а также бывший и его нынешняя, что когда-то была близкой подругой.

Видимо, ей так надоела прошлая жизнь, что высший разум (демиург или кто там создал всё сущее) сжалился и перенёс её в другой мир. Да, теперь у неё совсем другая жизнь. И другие родители.

Вон они, сидят оба на корточках и так же собирают в корзины вечелицу – местное лекарственное растение, щедро обсыпанное будто сахарной пудрой жёлтой пыльцой. Кажется, эти метёлки и собирали-то ради жёлтой пудры, но в такие тонкости работников плантаций почему-то не посвящали. Впрочем, никто, ни родители, ни «коллеги» – такие же, как и она, жители посёлка Нэвил – процессом особо не интересовались.

Родители… эти двое вообще стойко ассоциировались со словом «странно». Странно было слышать от них воспоминания о прошлом. О новом прошлом Дайны: детстве и отрочестве. Странно было видеть сохранённые ими игрушки, рисунки, очень похожие на те, что она рисовала на Земле, и засечки в дверном проёме – отметки возраста и роста.

Так же странно было осознавать, что эти двое ужасно похожи на неё, а она похожа на них. При этом она сама, хотя больше и не была хомо сапиенс, потому что представляла собой иной гуманоидный вид, ужасно походила на себя прежнюю.

Всю первую неделю в Авеанне Дайна то и дело смотрелась в зеркало, привыкая к новым ушам – длинным и заострённым, хотя и изящным. И к огромным глазам. И к длиннющим ногам, и рукам. Дайна всё ещё помнила курс анатомии и понимала, что у человека просто не может быть таких ног и рук. И огромных глазниц. Как не может быть и столь красивых радужек сине-серебристого цвета. С такими глазами и нос её, обычный «человеческий», смотрелся гораздо меньше, и скулы стали более широкими и лучше очерченными.