Стоит экипажу проехать, как я замечаю Элли — она одета именно так, как описала в эсэмэс, которую я получила сегодня утром.

Я тоже оделась как обещала — в черное шерстяное пальто, а на шее затянула голубой шарф.

Она направляется ко мне, и даже с расстояния метров десяти я вижу, как сильно она нервничает. По дороге между нами проносится еще один экипаж, ржет лошадь. Элли отшатывается с выражением дикого ужаса на лице. Экипаж проезжает, и мы встречаемся на середине дороги. Не составляет труда догадаться, что сердце девушки в белом пуховике все еще бешено колотится.

— Давайте пройдемся, — говорю я и протягиваю ей еще один стаканчик какао, который купила специально для нее.

Она кивает, берет в руки стаканчик, но к какао не прикасается. Странно. Элли выглядит стройной, так что она может не опасаться за лишние калории. Впрочем, кто бы мог подумать, что меня будет интересовать чей-то вес. Я до сих пор не набрала то, что потеряла после смерти Дэнни. Как ни ужасно это говорить, но его гибель в каком-то смысле положительно повлияла на мой внешний вид.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — говорю я.

— Я ненадолго.

— Да, я знаю, вы говорили. У меня рядом с офисом как раз есть магазин «Сефора», вы, случайно, работаете не там?

Я называю улицу, но Элли лишь молча качает головой.

Ну вот и поболтали.

— Слушайте, давайте я сразу к делу, — говорю я. — Вы были знакомы с Лорин Грегори.

— Да, — Элли начинает часто моргать.

— Я очень сочувствую вашей утрате.

Элли пожимает плечами.

— Скажите, вы не замечали в ее поведении нечто такое, что могло навести на мысль, что она хочет покончить с собой?

— Если бы я заметила, то что-нибудь предприняла бы, — отвечает Элли да так резко, словно я ее в чем-то упрекнула. Девушка кусает губу и краснеет. — Должна вам сказать, что ее самоубийство меня не удивило. Когда она училась на первом курсе, я была ее куратором и… ну… в общем, было видно, что ей нужна помощь. И я пыталась ей помочь. Но… Лорин не смогла справиться с тем, что ее терзало. С момента нашей последней встречи до ее гибели прошло несколько лет. И… думаю, за это время ей стало хуже.

Элли отводит взгляд.

Ее голос звучит странно. Видимо, беда в том, что девушка не умеет врать, и сейчас она явно что-то недоговаривает.

Мимо проносится двое парней на скейтбордах. От их дыхания в студеное небо поднимаются облачка пара. Слышно, как под колесиками хрустят опавшие листья. Я едва обращаю на них внимание, а вот Элли дергается.

— У нее была депрессия? — спрашиваю я.

Элли останавливается и поднимает на меня взгляд.

— Вы кто? — спрашивает она. — Почему вы меня расспрашиваете о Лорин? Профессор сказала, что вы друг ее семьи и хотите кое-что о ней выяснить. Больше я о вас ничего не знаю.

— Да, и недавно стала другом ее семье, — киваю я. — И меня попросили выяснить обстоятельства ее гибели.

Я не уточняю, что узнала о Лорин от одного знакомого моего покойного мужа.

Элли пожимает плечами. Достает смартфон и смотрит на время. Каток остался позади, и сейчас мы недалеко от ворот, выходящих на Девятую авеню. Именно туда мы и сворачиваем.

— Что стало причиной депрессии Лорин? — спрашиваю я.

Элли не торопится с ответом.

Слушайте, — говорит она, — как-то странно, что вы всего этого не знаете.

— Кое-что мне, действительно, известно, — соглашаюсь я. — Но хочется взглянуть на эту историю свежим взглядом, непредвзято.

Хм, да из меня получился бы неплохой частный детектив. И чего я зря штаны просиживаю в редакции?

— И вас об этом попросила ее семья? — спрашивает Элли.

— Да.

Элли снова останавливается, и я вместе с ней.

— Я не знала, что она рассказала семье о случившемся, — говорит Элли. — Она перестала со мной общаться… винила меня, что заставила ее пойти против него…

— Элли…

— И она никак не могла смириться с тем, что с ней случилось. Мне надо было ее тогда послушать. Поделюсь с вами советом, который услышала от нее. Не лезьте в эту историю. Забудьте. Все кончено. Лорин нет в живых. Начнете во всем этом копаться, будет только хуже.

— В каком смысле?

Я совершенно растеряна.

Элли качает головой.

— Попытайтесь объяснить ее родным, чтобы они не копались в этом деле. Они не представляют, с каким огнем играют. Зачем они решили еще и вас в это втянуть? Это опасно.

Будто в подтверждение своих слов она быстро оглядывается по сторонам, словно опасается, что за ней следят.

Ну вот и прозвучало заветное словосочетание. «Это опасно».

Уж больно часто оно повторяется, стоит завести речь о Лорин.

— Незадолго до гибели… она… отправила мне письмо по электронной почте, — Элли шепчет так тихо, что приходится напрягать слух.

— И что она написала?

— Что они до сих пор за ней следят. Что она никогда от них не избавится. Я ничего ей не ответила. Подумала, что она сходит с ума. Просто… последний раз, когда мы виделись, она ясно дала понять, что не видят во мне подругу. А потом… потом я получила это письмо. Я… я должна была ей ответить. Когда мы виделись с ней в последний раз, она накинулась на меня с упреками, и это стало для меня вроде оправдания Мол, именно поэтому я не стану ей отвечать. Я струсила, — на глаза Элли навернулись слезы.

— Да кто эти «они»?! — срываюсь я на крик.

Элли с ужасом оглядывается по сторонам.

— Знаете, они мне тоже угрожали. Анонимно.

— Ничего не понимаю. Вы хотите сказать, что Лорин кто-то довел до самоубийства? Кто эти люди, о которых вы говорите?

— Я… — начинает Элли и тут же качает головой. — Вам лучше не знать. Я тоже многого лишилась. Думаете, я мечтала работать продавщицей? Я хотела читать лекции в Гарварде! Хотела выйти замуж. А теперь у меня ничего не осталось. Только чувство вины. Сраное чувство вины, от которого не избавиться. Я ведь не напрашивалась. Полезете в это дело — вас ждет беда. Так происходит с каждым.

— Когда на Лорин напали? За сколько до ее самоубийства?

— Продолжаете гнуть свое? Вы вообще поняли, что я вам секунду назад сказала?

— Элли, я умоляю вас…

— Прошло два с половиной года, — со вздохом отвечает девушка. — Ее изнасиловали в декабре две тысячи шестнадцатого. Я этот месяц никогда не забуду.

— Но почему вы не обратились в полицию? После того как… когда вам стали угрожать.

Элли смеется, резко и невесело.

— В полицию? Думаете, она на нашей стороне? Боже мой, когда-то я была такой же наивной, как и вы.

Стоит снова открыть рот, как Элли хватает меня за руку.

— Я вас очень прошу, перестаньте задавать вопросы, — говорит она. — Забудьте о том, что я существую.

— Элли… — начинаю я, но девушка уже идет прочь.

Я перебираю все то, что узнала от Элли Саммерс.

Прямо скажем, негусто.

Но в голове у меня крутятся ее слова. Перед глазами ее лицо.

Я никогда в жизни не видела более напуганного человека, чем Элли.

Несмотря на то что сегодня мы встретились с ней первый раз, я внезапно ощущаю с ней некое родство душ.

На следующий день мы с Дэвидом договариваемся о встрече. Нам следовало повидаться уже давно. И не только для того, чтобы обсудить вопросы по работе. Мне хочется поблагодарить его за помощь и поддержку, за сведения, которые он пытается добыть о Дэнни, и, в первую очередь, за Карду.

Кроме того, теперь у меня к нему еще есть одна просьба.

Работать с Дэвидом всегда было сущее удовольствие. Первый же его триллер стал бестселлером по версии «Нью-Йорк таймс». Как это ни печально, но Дэвид до сих пор не может родить шедевр такого же калибра, однако всякий раз, когда я хотя бы намекаю, что наша встреча будет носить деловой характер, он тут же предлагает обсудить насущные дела не где-нибудь, а за обедом в дорогом ресторане. Именно поэтому я сейчас сижу в баре «Шампань» гостиницы «Плаза» с видом на Центральный парк, потягивая коктейль «Фрэнч-75»[33] и заедая его стейком из мраморной говядины по 140 долларов за порцию. Раз обед с автором, расходы покрывает издательство. Именно поэтому мы с Дэвидом пару минут ради приличия обсуждаем его рукопись, которую он давным-давно должен был уже едать.