Сперва мне в голову приходит мысль, что он явился сюда, потому что мы договорились выпить кофе. Потом до меня доходит, что Кайл не мог знать, где я нахожусь.

— Вам Карла звонила?

— Нет, я звонил вам на домашний, но трубку взяла она. И предложила подъехать сюда.

Господи Иисусе! Карла сражается за доброе имя моего мужа, с которым даже не была знакома. Она борется, несмотря на все доказательства его вины.

— Эрин, — Кайл смотрит на меня поверх солнечных очков, — сколько человек должны тебе повторить, что Дэнни был хорошим человеком, чтобы ты, наконец, в это поверила?

И Кайл. Кайл тоже не желает опускать руки. Что же, перейдем с ним на «ты».

Я стискиваю кулаки. У меня все тело сводит от напряжения.

— Я хочу, чтобы ты честно сказал: ты платил Дэнни, чтобы он помог твоей сестре?

— Нет, — Кайл смотрит на меня недоуменно, но при этом взгляда не отводит. Я моргаю первой.

Господи боже, ну почему он не мог ответить утвердительно?

Возвращается Карла.

— Ты что, в самом деле мороженое мне купила? — потрясенно спрашиваю я.

— Тебе нужен сахар. Ты таешь на глазах. И прежде, чем ты успеешь заикнуться о Кайле, я хочу предупредить: я ему сказала, что ты не пойдешь с ним пить кофе.

Я стою между двух людей, которых едва знаю, и не могу взять в толк, почему они пекутся о моем благополучии больше, чем я сама.

В голову приходит странная мысль.

Их послал Дэнни, чтобы они присмотрели за мной.

Я тут же отметаю ее.

Я на него дико злюсь и хочу злиться дальше.

Так немножко легче терпеть боль.

Если я злюсь на Дэнни, я по нему не так сильно тоскую.

— Может, прокатимся? — предлагает Кайл.

— Отчего бы нет, — соглашаюсь я. — Вот только сперва дай мороженое доесть.

Мне вспоминается один момент из «Алисы в Стране чудес» — когда она смиряется с тем безумием, что творится вокруг нее.

— Ты когда-нибудь каталась вдоль Золотого побережья? — спрашивает Кайл, когда мы выезжаем на автостраду, тянущуюся через весь Лонг-Айленд.

— У тебя там маленькое гнездышко? — я выгибаю бровь. — Мой приятель Бад говорит, что семейству Хоули есть здесь чем похвастаться.

Кайл улыбается. Я вижу, что он успокаивается и уже не выглядит таким напряженным, как в самом начале этой странной поездки.

— Куда уж нам до состояния твоего приятеля-бармена. Подумай о капиталах Вандербильта. Кстати, не удивлюсь, если он заодно родня самой Уитмен[27].

— Ага, и при такой родне он работает барменом и льет в кофе по-ирландски какую-то зеленую дрянь, которую давно пора запретить.

Кайл улыбается, но потом его лицо снова становится серьезным.

Как Бад относился к Дэнни? — спрашивает он. — Твой муж ему нравился?

Я смотрю в окно на проносящиеся мимо особняки.

— Бад в Дэнни души не чаял.

— Похоже, он многим был по сердцу.

Ага.

— Ко мне мало кто так относится, — произносит Кайл.

Я бросаю на него косой взгляд. Его лицо ничего не выражает, да и тон спокойный, Кайл просто констатирует факт.

— Да брось ты, — говорю я с осознанием долга. — Ты сгущаешь краски.

— Да ничего я не сгущаю. Всем нужны только мои деньги. На меня самого им плевать. О человеке, знаешь ли, можно судить по его друзьям.

— Наверное, когда ты богач, то все по другому, — отвечаю я. — И тебе не под силу повлиять на то, что люди про тебя придумывают.

— Пожалуй, ты права, — кивает Кайл. — Но согласись, отношение других людей к Дэнни многое о нем говорит, так? Посмотри, сколько прекрасных людей его любило!

— Я тебе так скажу: Дэнни изумительным образом умел очаровывать, — отвечаю я. — И это не отменяет того, что у него имелись грязные секреты. Также это не означает, что ему можно было доверять.

Кайл странно на меня смотрит, а потом снова сосредотачивается на дороге.

Мы проезжаем мимо обнесенных оградами поместий. Я с удивлением обнаруживаю, что подъездные дорожки к особнякам в некоторых случаях шире шоссе, по которому мы сейчас едем.

На Золотом побережье проживают богатейшие из самых богатых семей Америки. Одна тысячная процента.

Я тут никогда раньше не бывала — во-первых, потому что мы с Дэнни в основном обследовали южное побережье, ну а во-вторых, я опасалась, что если захочу выпить чашечку кофе на Золотом побережье, то цена за нее окажется сравнима с ВВП какой-нибудь небольшой страны.

Однажды мне пришлось иметь дело с автором, который обитал как раз в этих краях. Как и во многих других случаях, все решили деньги. Его книгу издали. Богатым людям в жизни гораздо проще.

Авторы. Надо возвращаться к работе. Мой начальник меня безмерно поддерживает, но в Нью-Йорке в издательском бизнесе жесткая конкуренция, и поблажкам в мой адрес есть предел.

Итак, какие у меня первостепенные задачи? Вернуться на работу. Найти новое жилье. Подстричься. Вынести из квартиры все, что напоминает о покойном муже.

— Прости, что отняла у тебя целый день, — говорю я.

— Да не отнимала ты у меня ничего, — фыркает Кайл. — Я собирался поплавать, потом пообедать с друзьями, выпить бутылочку мерло, а потом снова поломать голову над делом Лорин, гадая, что Дэнни Райан намеренно или случайно мог сказать о нем своей жене. Вдруг это натолкнуло бы меня на след?

Ну что ж, по крайней мере, Кайл честен, этого у него не отнять.

Мы проезжаем по шоссе еще немного, потом сворачиваем на Миддл-Нэкроуд и оказываемся в Сэндс-Пойнт.

— Это одно из моих самых любимых мест на побережье, — признается Кайл.

Я киваю с таким видом, словно сама регулярно сюда наведываюсь, хотя прежде ни разу не бывала и порядком ошеломлена роскошью имений, которые мы миновали. Впрочем, сейчас я вроде бы понимаю, куда мы направляемся. Кто не слышал об исторических особняках Гулда[28]  и Гугенхайма[29]?

Дэнни хотел съездить сюда вместе со мной на экскурсию. На это я ему сказала, что не особо интересуюсь здоровенными старыми особняками, принадлежащими знаменитостям и богачам. Его мои слова несколько удивили — мол, как же так, ты ведь сама из Европы.

«Вот именно поэтому они меня и не интересуют», — ответила я ему. Еще в школе нас возили на экскурсии в Версаль и Шёнбрунн[30]. Я знала, что на Золотом побережье богатейшие из американских промышленников понастроили себе дворцов и замков по европейским образцам, в которых отдыхают летом среди радующей глаз роскоши.

Финансовая аристократия Америки всё же отличается от европейской.

— Тебе известна история этого места? — спрашивает Кайл.

Я пожимаю плечами.

— Из всех трех особняков Касл-Гулд — мой самый любимый, — доверительно сообщает Кайл. — Там как было дело? Гугенхайм купил его у Говарда Гулда. Гулд построил его для своей жены, но они особо там не жили. Только представь замок площадью в десять тысяч квадратных метров. Архитектор взял за образец ирландский Килкенни-Касл[31]. Потом Гулд построил еще один особняк — Хэмпстед-хаус, но не провел там с женой ни одной ночи. Она ушла от него. Обидно, правда?

— Может, он обманул ее. Изменил ей.

Кайл сухо улыбается в ответ.

— Когда Гарри, сын Даниэля Гугенхайма, женился на Кэролайн Мортон, отец подарил ему тридцать семь гектаров земли — мол, строй себе сам, что хочешь. Вот он и построил Фалез — аккурат на утесе с видом на море. Тебе доводилось слышать о Фалезе?

— Не сказала бы.

— Там укрывалось от журналистов семейство Линдбергов, когда началась шумиха из-за похищения их сына[32]. Или, может, ты смотрела знаменитый фильм про гангстеров с Аль Пачино и Марлоном Брандо? В том особняке снимали эпизод из «Крестного отца» — с отрубленной лошадиной головой в кровати.