– Нет! – рассмеялся Александр, тряхнул головой и немного помрачнел снова, погружаясь в воспоминания. – У меня было мало друзей. Верных друзей. Один из них Нейтан. Но с ним мы не были так близки, как с Джонатаном. Мы познакомились на войне. Воевали в одном отряде. Были неразлучны, всегда прикрывали спины друг другу. И однажды он спас мне жизнь. Отдав свою за меня. Я плакал, как ребенок, над его трупом. А потом хотел похоронить, но труп исчез, наверное, его по ошибке забрали вражеские солдаты. Но Джонатан навсегда остался в моей памяти больше, чем другом. А братом, пусть не по крови. Хоть мы с ним были знакомы очень мало. Нас свела и развела война… – Александр уставился в пустоту невидящим взглядом, а потом с усилием улыбнулся, встряхнувшись. – Но то дело прошлое. Я отпустил эти воспоминания. А ты, Клэр? Может, ты как-то хотела назвать малыша? Именем отца твоего, например?
– Я… должна тебе кое-что сказать, – Клэр побледнела, прикрывая глаза. – Сказать тебе правду. Теперь, когда я вижу, как ты на самом деле относишься ко мне и к ребенку… А дальше решай сам, что теперь делать.
Она зажмурилась. Ей было страшно. Даже ребенок захныкал, будто почувствовав ее настроение. Клэр закачала его, пытаясь успокоить.
Александр нахмурился и свел брови, заволновавшись про себя: «Что с Клэр? Она сама не своя. Волнуется так, будто стоит на площади перед казнью».
Александр покачал головой, вздыхая.
– Ты мастерски переводишь тему, Клэр. Если тебя оскорбляет имя Рейвен или кажется нелепой моя память о погибшем Джонатане, я не против, давай назовем ребенка, как тебе захочется, – он потянулся, чтобы обнять жену.
Его ладонь погладила ее по плечам, а сам он прижался губами к шелковистым волосам, нежно целуя. А потом отстранился и посмотрел на Клэр внимательнее. На ее спутанные темные волосы, на блестящие от испуга глаза, как у затравленного зверька. Губы были разомкнуты, Клэр часто дышала, пытаясь прийти в себя, собраться с мыслями. Александр мягко улыбнулся и потянулся за ее ладонью.
– Говори, Клэр, что бы ты ни хотела мне сказать, меня это не оттолкнет.
– Дело не в этом, – Клэр с силой сжала пальцы Александра, одновременно и боясь, и ища в нем опоры. – Я не… не Клэр. Не твоя жена. Я родилась не в Денлане. И вообще, не в мире Кэрнитена. Земля – так называется мир, где я прожила жизнь. В совершенно другом теле. Однажды ночью на меня напали, и я… похоже, что я умерла на Земле. И открыла глаза уже здесь. В Кэрнитене. В тот день, когда ты едва не изменил мне в ателье. То есть не мне… Клэр… чуть не изменил Клэр. Прости, я… я понимаю, что не имела права скрывать. Притворяться твоей женой, матерью этого ребенка, но я так боялась сказать тебе правду! Рейвен узнал обо всем первый, он сказал мне быть осторожной, предположил, что ты можешь и убить за то, что я, попаданка, заменила собой Клэр! А я так боялась за малыша. Что ты погубишь его вместе со мной в порыве злости.
Клэр закрыла глаза, прижимая к себе ребенка. Ее длинные ресницы слиплись, блестели от слез. Морально она уже готовилась к тому, что Александр больше никогда не захочет видеть ее, лгунью, чуждую попаданку.
Его глаза удивленно распахнулись. Он совершенно не понимал, о чем речь. И потянулся к Клэр, чтобы сгрести ее в охапку. Ее и его сына. Ее слова даже не сразу уложились у Александра в голове, и он выпалил:
– О чем ты? Ты же вот она, моя Клэр! И малыш наш похож на меня и на тебя. Посмотри, у него мой нос и твой упрямый подбородок… Ты не можешь быть чужой, Клэр! Ты моя!
Александр помолчал, прокручивая в голове ее путаный рассказ. Вспоминая, сколько раз Клэр говорила всякие нездешние слова. Сколько раз он ловил ее на мелком безобидном вранье. И призадумался. Может, она и правда не отсюда? Но как это могло случиться?
– Но ты о другом, да? – негромко переспросил Александр. – Не о теле, а о душе? Значит, твоя душа, девушка-попаданка из другого мира, сейчас в теле Клэр? Но…
Александр осекся. Он правда запутался. Хотя хотел правильно сформулировать то, что думает, у него пока не получалось. Не получалось разобраться в себе и эмоциях. И он решил дождаться ответа Клэр.
– Да, я о душе… – тихо ответила Клэр, притихнув в руках Александра. – С того дня в ателье… С тобой рядом была не та, прежняя, Клэр, а я. Ты теперь не захочешь меня видеть? И отнимешь сына?
Клэр медленно подняла голову. Казалось, она не решалась посмотреть на Александра. Услышать его ответ, его приговор. Ведь малыш на руках… она чувствовала его родным! Все это время, проведенное в Кэрнитене, Клэр носила его под сердцем. И родила его она, и теперь хотелось заботиться о нем, держать у сердца, петь ему колыбельные и качать на руках. От мысли, что Александр попросту прогонит ее, попаданку, становилось трудно дышать.
Александр же смотрел на нее во все глаза. Клэр была в его руках. Теплая, живая, родная. Она качала на руках их сына и грустно смотрела на Александра. От него зависело решение, будет ли у них семья или нет.
– Не скрою, мне тяжело слышать это признание, – кивнул Александр. – Но… мне кажется, ту, прошлую Клэр, я знал мало. Да, я обожал ее и предложил ей выйти за меня замуж на первой встрече, на первом балу. Хотя, по сути, не знал ее. Так, красивая картинка – девушка, к которой меня потянуло. Потом я ушел на долгую войну, мы влюбились друг в друга по письмам, но, если честно, я писал ей намного больше. Так что, скорее, она… узнала меня. А не я ее. Тебя же я узнал, когда случилось это происшествие с ателье. Ведь мы с Клэр очень мало общались прежде, даже когда я приезжал ненадолго с войны. Ей было не очень интересно мое общество. Только мои деньги. А вот ты оказалась другой… поэтому по-настоящему я влюбился в тебя, попаданка.
Александр прикоснулся поцелуем к губам Клэр. Осторожно, нежно. Ведь она сама могла оттолкнуть его. Но нет, этого не произошло. И Александр, просияв, принялся целовать ее еще жарче.
***
Прошло несколько дней. Рейвен и вправду относился что к Клэр, что к Александру, как к своим гостям. Он заглядывал к ней проведать малыша, взять его на руки или просто захаживал к Александру, чтобы посидеть у горящего камина, говоря о чем-то.
Тема отъезда словно была под негласным запретом. Но Рейвен вроде бы согласился отпустить их, а пленниками не называл даже тогда, когда это действительно было так. Так что Клэр думала, что уже вскоре они отправятся домой. Как вдруг, в одну из ночей, ее разбудил вскрик. Боли, отчаянья… Он разнесся по ночному особняку, мгновенно выдергивая из сна. Она села на кровати, тронув за плечо Александра. Хотя он и так уже проснулся.
– Алекс, ты слышишь?! – Клэр вскочила с постели, набрасывая халат поверх ночной рубашки. – Что-то случилось!
Даже сквозь сон Александр сообразил, что крик донесся со стороны спальни Рейвена. Сердце дрогнуло. Александру нравилось проводить время с Рейвеном. Не без опаски, но они учились доверять друг другу. Хотя бы в мелочах. Это было непросто: выстроить общение с ним заново. Когда Александр привык относиться с недоверием ко всем его словам. Да и Рейвен, он был таким… коварным. В его словах часто присутствовала насмешка, беззлобная, но непривычная. Было заметно, что он любит поиграть. Но Александр старался отвечать ему тем же. Так что иногда во время партии в шахматы они были готовы вцепиться в волосы друг другу! Лишь присутствие дамы удерживало, если не от дуэли, то от банальной драки.
А еще Александр замечал, как Рейвен часто заходит в импровизированную детскую, ночью, когда никто не видит. Он буквально крался черной пантерой по паркету, и его тонкие резкие черты лица освещались зеркалом луны, которая заглядывала в окна. Поначалу Александр переживал, чтобы Рейвен не навредил малышу. Не сотворил над ним какой-то ритуал. Но Рейвен даже не брал его на руки. Просто подходил, стоял и смотрел. Иногда шептал что-то сбивчиво, но нежно, на своем наречии, которое Александр не знал.
Рейвену очень полюбился малыш. И Александру было даже страшно представить, как одиноко станет этому человеку, когда они уедут из его дома. С собой, что ли, взять его, как няньку определить? Александр смеялся своим мыслям. Но этой ночью ему было не до смеха, когда он услышал крик Рейвена и вместе с Клэр бросился к нему в спальню.
