– Делай со мной все, что угодно, – выдавил Александр с трудом, цепляясь за цепи. – Я тебе ни слова не скажу о том, что было. Можешь пытать сколько захочешь. Я не издам ни звука.

«Не дам насладиться Рейвену моим унижением. Ему не сломать меня! Он может только убить. Остальное не в его власти…» – упрямо подумал Александр.

Может, в другой момент Рейвен насторожился бы. Может, опустил бы руку, произнес бы пораженно, что ничего страшного не происходило. По рассказам его людей. Может быть… Но сейчас его ослепила ярость. Черная молния заплясала в руке. Она вилась змеей, била по телу Александра снова и снова. А Рейвен едва не рычал сквозь стиснутые зубы от того, что пленник не молит о пощаде. Не просит остановиться. Не умоляет отпустить. Так было в его мечтах.

«Правда, в этих мечтах я никогда не доходил до конца. Там мне удавалось сломать его, унизить, уничтожить, а потом? Я не представлял ни того, что подарю ему легкую смерть, ни того, что отпущу – это точно уже невозможно…» – подумал Рейвен и сам удивился, что продумал весь план до мелочей, кроме финала.

Боль Александра была странной. Она не была похожа на обычные удары. Ни от плети, ни от кнута. Эти темные змеи и вправду будто проникали под самую кожу и жалили там невыносимо сильно. С губ все-таки срывались стоны. Александр закрыл глаза и упал в эту боль, словно нырнул на дно океана. И его словно волной этой боли перенесло в воспоминаниях в прошлое… уже в другое подземелье. Замка Рейвена.

– Ты такой же, как и он. Такой, как они. Безжалостная тварь… – неожиданно отчаянно сорвалось с искусанных до крови губ, глаза были плотно закрыты, ресницы дрожали. – Все мои пытки в прошлом плену были сделаны по твоему приказу.

Александр выгнулся от очередного удара. Будто невидимые когти прошлись по спине, и разрывая тонкую ткань рубашки, и вонзаясь в саму кожу. Он удивился, как не отключился от нового приступа боли, и ожидал следующей волны темного огня по венам после нового удара. Но его не последовало.

Рейвен не ожидал, что этот удар получится таким. Рука попросту дрогнула, сбиваясь, стоило услышать слова Александра. И молния ударила сильнее, жестче, реальнее. Оставляя уже настоящий след на коже, а не фантомную растекающуюся под ней боль.

Рейвен опустил руку, пальцы слегка затряслись. Да что там… Даже зрачки его казалось, дрожали, настолько бешено метались в голове мысли.

– Хочешь сказать… меня обманули? – Рейвен облизнул мигом пересохшие губы. – Когда я приехал, уже после твоего побега, мне было сказано, что тебя просто держали в камере! И один раз побили, да и то не слишком жестоко, когда ты сопротивлялся… О каких пытках ты тогда ведешь речь, Алекс?

Рейвен медленно подошел к Александру, будто сам боясь узнать правду. Что тогда ответный плен, уже его, не был бессмысленной жестокостью, играми гордости зазнавшегося юнца. А актом возмездия. И тогда… кого винить, как ни нелепую ошибку?

Александр едва держался на ногах, это было видно. Его колени уже подломились, нечеловеческим усилием воли он удержался, чтобы не упасть, вцепившись в цепи. И теперь напрягался всем телом, силясь стать на ноги увереннее. Рейвен перехватил Александра за волосы, рывком вздергивая его лицо к своему.

– Отвечай! – прорычал он.

Александр перевел на Рейвена мутный от боли взгляд. Все плыло перед глазами, он едва мог дышать от боли. Каждое движение давалось с трудом. Александр едва стоял на ногах. А может, уже и не стоял? А Рейвен держал его за волосы. Так стыдно и больно, вздернув его голову, глядя ему в глаза.

– Я думаю, меня обманываешь уже ты, – проговорил Александр устало и обессиленно. – То, что творили твои подчиненные… было бесчеловечно. Жестоко. Но вполне ожидаемо, в период войны творятся разные мерзости. Но мерзости творятся лишь с разрешения командования. Это я усвоил накрепко, когда сам командовал отрядом своих солдат. Ни один из них никогда не своевольничал. Все четко соблюдали приказы. Так же… как и у тебя. Грэм мне это донес. Особенно доходчиво. Жаль, тебя не было там. Твой подчиненный очень старательно выбивает информацию о противнике. Тебе бы… понравилось наблюдать за этим.

Александр усмехнулся ядовито и закрыл глаза. Он не собирался ничего рассказывать. Ничем делиться. Рейвен врал ему даже сейчас? А значит, недостоин даже откровенности и воспоминаний о прошлом!

– Грэм? Он сказал, что вовсе не заходил в твою камеру, лишь побеседовал в палатке, но ты отказался сотрудничать… – проговорил Рейвен растерянно.

Одним движением он набросил цепь на запястья Александра. Так, что уже не вырваться даже при желании. Рейвен же выхватил кинжал из чехла на поясе. Лезвие вжалось прямо в след, оставшийся от магической молнии. Всего одно усилие – и вошло бы под лопатку, но Рейвен лишь вжал Александра в стену, не оставляя и шанса дернуться.

– Каждый из моих людей был наказан. Мной лично. За твой побег. Но выходит, нужно было наказывать за другое? – задумчиво произнес Рейвен, а потом вдруг зашипел, как разозленная змея. – Ты понимаешь, в чем обвиняешь меня? Что я, даже не допросив, не разобравшись лично, отдал пленника на пытки? Приказал мучить, а сам не замарал руки, даже не спустившись в подземелья?

Резкий взмах кинжалом вдоль следа. Это была даже не рана, так, царапина. Но магия из его руки побежала по лезвию, заставляя снова ощутить волну боли. Рейвен бесновался, как загнанный зверь. Он… будто потерял почву под ногами, если все это правда. Если они оба были обмануты. Если они оба оказались лишь жертвами… то Рейвен и понятия не имел, что делать дальше!

Когда с губ Рейвена сорвались оправдания, Александр откинул голову назад и рассмеялся. Горько, громко, нервно рассмеялся, глядя ему в глаза. В упор.

– Грэм? Да он не просто руководил пытками! Поначалу он проводил их сам! А потом уже когда ему наскучило… играть со мной, он швырнул меня охране. Солдатам. Как кусок мяса. Я тогда мало что соображал уже. А ты знаешь, что у Грэма отец и дед были палачами? Он хвастал мне этим… когда опробовал разные штуки. Семейные рецепты, так сказать. Только у нормальных людей это семейные рецепты пирога, а не то, как причинить максимальную боль и урон пленному без особых следов!

Новый удар уже из рук Рейвена заставил Александра заткнуться. И застонать.

«Довольно! Больше я тебе ничего не скажу! Все, что надо, ты уже услышал. А то, что бесишься сам… Так это было ожидаемо. Никто не любит правду!» – подумал Александр, чувствуя, как кружится голова.

– Ты такой же, как твой Грэм! – прошипел Александр из последних сил, прежде чем отключиться. – Посмотри! Ты делаешь то же самое.

Руки Рейвена задрожали. Кинжал выпал из пальцев, со звоном свалился на пол. А Рейвен смотрел на Александра широко раскрытыми глазами, отсутствующим взглядом. Ведь в голове прокручивались факты, один за другим. Если бы пленник решил солгать, ему неоткуда было бы знать про семью Грэма. Значит, все это правда… Значит, не за унижение, не ради забавы Александр решил мстить тогда, поймав в ответный плен. Не просто так сражался так яростно, когда Рейвена пришли отбивать эдинлейцы. Александр мстил ему за мучения! О которых он был ни сном, ни духом.

– Алекс… клянусь, я не знал, – хрипло прошептал Рейвен. – Меня не было там, я не отдавал такого приказа…

Вот только Александр уже вряд ли слышал. Он обмяк в цепях. Слишком много темной магии ударило по его телу. И даже оно, сильное, крепкое, стойкое, предпочло отключиться.

Рейвен потянулся к цепям, размыкая оковы, подхватывая обессиленное тело. Кончики пальцев прижались к шее. С его губ сорвался вздох облегчения, стоило ощутить биение пульса. Значит, он все-таки вовремя остановился. Незадолго до роковой ошибки, на самом краю пропасти.

Александр будто раздвоился. Его тело, не выдержав чуждой темной магии, боли, отключилось. Но он еще смотрел из-под ресниц, обессиленно, на своего врага. Отчего-то… на лице Рейвена читался страх. Боль. Вина?