Что ж, значит, мне нельзя рассчитывать на Александра в любом случае. В любой момент он уйдет на войну, и я останусь одна с малышом. Как, в принципе, сейчас. Уж лучше… привыкнуть к такому сразу. Чтобы не страдать потом. Я же не обычная «дамочка» из их Средневековья, для которых подобное в порядке вещей, остаться вдовой в цвете лет. А как же быть, как же жить тогда с разбитым сердцем? Нет, мне нельзя привязываться к Александру. Слишком больно будет разочароваться потом. Увидев его в объятиях… а, неважно кого. То ли хозяйки ателье, то ли «кровожадной девы». Странно ревновать к воздуху, к будущей войне, которая обязательно случится, ревновать к смерти? Но я ревновала.

– Я понимаю, Клэр, тебе тяжело смириться с существующим порядком вещей, – Александр успокаивающе обнял меня, взял мои похолодевшие ладони в свои теплые руки. – Ты вышла замуж за меня слишком молодой, юной, наивной, невинной. Мы были так мало знакомы с тобой. И тебе страшно видеть то, во что я превратился, вернувшись с войны. Но пойми, то, что случилось сегодня, не повторится! Я стану осторожнее, я не буду тревожить тебя ночами своими кошмарами, буду ложиться спать отдельно…

В моем горле загорчило. Я резко вырвала руки из сильных пальцев Александра и тряхнула волосами, проговорив с деланно надменным видом:

– Ты не будешь спать отдельно, Алекс! Мы, вообще, не будем спать вместе. Ты забыл? Я ушла от тебя. И возвращаться не собираюсь. Ты подлый изменник! Поутру ты уйдешь, и мы оба забудем эту ночь. Твои кошмары и то, что случилось после!

«Что именно? – коварно спросило мое сознание. – То, как Алекс набросился на меня и скрутил, словно я сама его враг? Или… забудем о том, как горячо и жадно Алекс меня целовал?»

Я скрипнула зубами, стараясь выбросить из головы и первое, и второе. Будто нарочно выстраивая стену между собой и Александром. Коря себя за то, что в начале ночи потянулась к нему. Это была ошибка. Нам… обоим будет больно, если я начну давать ему авансы. А он станет рассчитывать, что я перебешусь и вернусь к нему.

А я не вернусь! После измены, риска для безопасности для меня и ребенка, после его чертовых врагов, после его… нежных поцелуев, которыми он совершенно точно влюбит меня в себя. А потом пройдет время, и Александру наскучит жена, семья, и он снова изменит мне с очередной «хозяйкой ателье». Или бросит на произвол судьбы и уйдет на войну, где найдет себе еще каких-нибудь девок по домам разврата. Нет. Я не согласна мириться с такой жизнью. Ни на Земле, ни в Средневековье нового мира! Нет, мы не подходим с Александром друг другу. Мы слишком разные люди! И… мне слишком страшно довериться мужчине. После всех испытаний, что я пережила в двух своих жизнях.

– О, как я мог забыть, – нехорошо усмехнулся Александр, разжимая руки полностью и даже слегка отталкивая меня от себя. – Ты целых семь с половиной минут не упоминала о моей треклятой недо-измене. Монашка! Отправляйся в свою постель, и забудем эту ночь прямо сейчас!

Его жестокие слова обожгли меня, как пощечиной. И я вскочила с дивана, чтобы как можно скорее скрыться с его злых глаз. И зализать душевные раны уже в тишине и темноте своей спальни. Но Александр не дал мне уйти. Он сам дернулся, словно до него с опозданием дошел смысл собственных слов. И поднялся, снова заключая меня в объятия. Уткнувшись лицом в мои волосы, Александр прошептал негромко:

– Прости меня, малышка, я сам не свой после того, как ты ушла. Ты мне нужна, Клэр. Правда, очень нужна. Я так мечтал о том моменте, когда вернусь с войны, а ты дождешься меня. Моя жена. И у меня будет все. Семья, настоящая семья: жена, ребенок…

«И любовница?» – захотелось с горечью добавить мне. Но я молчала, окаменев в его объятиях.

Хотя слова Александра снова топили лед вокруг моего сердца, проникая глубже, чем нужно. Под кожу. В самое сердце.

Но я противилась искушению поверить извинениям Александра. Я не собиралась пускать его в сердце. Даже если мне очень этого хотелось. Но я решила отныне быть умнее. И утром не упоминать того, что произошло между нами с Александром этой ночью. Забыть… как он сказал. Или хотя бы сделать вид, что забыла. Ведь каждый заслуживает второй шанс, правда? Пускай этим шансом у Александра станет утро… наедине со мной. А потом каждый из нас разойдется по своим домам. И мы перестанем думать друг о друге. У меня есть о ком думать! О малыше, которого я ношу под сердцем. Вот самое важное для меня на свете. А не какие-то дурацкие, не вовремя проснувшиеся чувства к собственному мужу-обманщику.

***

Теперь же мы с Александром сумели справиться вместе с той болью, что ворочалась у него в груди. Оказалось, даже просто сидеть друг с другом, в обнимку, и слушать тишину – уже помогает.

– Можно? – Александр задумчиво посмотрел на меня.

Его мысли витали где-то далеко. Но он потянулся к моему животу. Осторожно касаясь его, обтянутого тканью платья.

Я сглотнула. Мне отчего-то стало суеверно страшно. Будто прикасаться к малышу могу лишь я. Но, конечно, я кивнула. И на мой живот легла сильная мужская рука. Я ощутила тепло, исходящее от нее, и закрыла глаза.

Я не должна чувствовать покой и безопасность рядом с этим человеком. Сам того не подозревая, сегодня Александр своими откровениями заронил в мою душу гораздо большие сомнения, чем его недо-измена. Одна-единственная горькая мысль грызла мою душу. Но открываться Александру я не планировала. Еще чего! Чтобы он посмеялся и счел меня дурочкой?

– Раз уж завтрак испорчен, пойдем хотя бы выпьем чаю? – вдруг предложил Александр.

Я снова кивнула, чувствуя странную пустоту внутри. Нам поговорить бы о том, что меня мучило… Но с моих губ не слетело ни единого слова. Я сама не знала, как правильно облечь в слова свои подозрения, чтобы не оскорбить Александра. Поэтому молча встала, одернула юбку и собралась отправиться с ним на кухню. Но Александр поймал меня за запястье и, притянув ближе к себе, поцеловал в щеку.

– Спасибо за то, что дала ощутить нашего малыша.

«Нашего». Очередная, уже моя собственная ложь, загорчила на языке. Мне бы вскинуться! Выпалить, что малыш – только его, только Александра! А я никто. Не мать малышу, которого ношу под сердцем. А попаданка, ничего не значащая для него. И от осознания этого мне тоже больно.

– Думаю, наш малыш пойдет в папу, – мои губы сложились в привычную фальшивую улыбку.

Я слишком раздергана, чтобы откровенничать. Я не хотела, чтобы Александр после моих признаний хлопнул дверью и ушел. Пускай еще немного продлится наша с ним… идиллия семейного счастья? Ха. Хорошее же счастье. Муж– изменник и лгунья-попаданка вместо его жены. Идеальная парочка!

– Тебе не плохо, Клэр? – встревожился Александр. – Ты поморщилась. И твое лицо… будто фарфоровая маска. Ни единой эмоции. Что случилось?

«Нашелся мне тут муж года! – закипятилась мысленно я. – А что, привык, что я пред тобой душа нараспашку? Да сейчас, побежала!»

– Все хорошо. Просто меня немного расстроила Люси, – ровным голосом ответила я.

Александр вздохнул. И будто через силу, произнес:

– Скажи ей, что я твой любовник. Если тебе так важно людское мнение. Хотя ни черта не понимаю, как можно гордиться связью вне брака, но дело твое. Если… все равно не собираешься ко мне возвращаться, Клэр, то скажи так, как ты захочешь. Я позволяю.

Я вздрогнула, как от удара плети по спине. И подняла глаза на Александра. В его незамутненном сомнениями взгляде сейчас плескалась боль. Я ничего не ответила. Я пока не знала, как поступить и что сказать Люси, поэтому решила промолчать. Чтобы не обнадеживать Александра понапрасну. Завтрак прошел в тягучем молчании. А потом Александр с видом краше в гроб кладут от печали засобирался домой. И я не выдержала.

– Пойдем на свидание, Алекс! – шепнула я мужу, потянувшись кончиками пальцев к его щеке.

Плевать, что девушки в этом мире не звали первыми на свидание. Плевать, что Александр – развратник всех времен и народов. Я хотела хоть немного загладить вину после визита Люси. Хоть немного развлечь Александра, пускай на душе у меня тяжело и грустно. Пусть хоть… у одного из нас будет легче?