– Алекс! – я присела на краешек дивана и осторожно потрясла его за плечо.

Александр не проснулся. Лишь бормотание его стало отчетливее. И громче. Я расслышала мольбы, сорвавшиеся с губ:

– Нет, Рейвен, пожалуйста, не надо… Нет… скажи им, пусть они меня не тро…

По моей спине побежали мурашки.

– Проснись! – дрожащей рукой я залепила Александру пощечину.

То ли власть его верного врага, даже во сне, была сильнее, чем моя. То ли я просто слабо ударила. Но Александр не очнулся, не вышел из своего забытья. И мой взгляд упал на чашку с водой, забытую на низком столике в комнате. Я схватила ее и вылила прямо на голову Александру. Вот это помогло! Но… как-то не совсем так, как я планировала.

Александр распахнул ресницы. Глядя на меня мутным, ничего не понимающим взглядом, молча бросился на меня. Словно опасный дикий зверь. Он с легкостью перехватил мои запястья, сводя их вместе, и дернул меня на себя. Я, охнув, почти упала на Алекса, впечатываясь в его горячее сильное тело. Он не отпустил. Лишь провел ладонью по спине, прижимая к себе крепче. Я забилась в его руках, боясь, что Александр перепутает меня с Рейвеном и задушит!

Дома, на Земле, у меня была подруга, чей муж работал… кхм… по всем сложным точкам в мире. И заработал такой синдром, что однажды едва не убил ее в приступе ярости! Но после этого отправился лечиться. Благо, финансы после такой опасной работы позволяли. Но это Средневековье! Не уверена, что здесь есть что-то, кроме «цветочной» настойки, которая погружает в сон мужчину в моменты ярости. О таблетках для психики здесь явно не слышали еще.

– Отпусти! Это я! Твоя Клэр! – почти зарыдала я, когда почувствовала, что объятия Александра становятся все крепче, стискивая меня железными оковами, и мне с каждой секундой все тяжелее дышать.

– Клэр, – мое имя упало между нами, тяжелым камнем сорвавшись с уст Алекса.

Руки его, наконец, разжались. Бессильно повиснув вдоль его тела. Я упала бы с дивана, если бы не цеплялась за мужа так крепко, грозя сорваться в рыдания.

– Ты… ты напугал меня! – выдохнула я тихо, заставив отпустить его шею. – У тебя был кошмар! И я попыталась тебя разбудить. Но ты не реагировал ни на что! Даже на пощечину. И я облила тебя холодной водой! А ты…

Мой голос предательски сорвался, после пережитого страха. Александр медленным тяжелым взглядом окинул меня, словно видел в первый раз.

– Я… у меня проблемы со сном. Меня очень сложно разбудить. Прости, Клэр, – он провел ладонью по лицу, стирая капли воды, и посмотрел на них с удивлением. – Не… делай больше так. Я… мог тебе навредить, Клэр.

Было заметно, что Александру сложно говорить. Он подбирал слова и не смотрел на меня, охваченный чувством вины.

– Но ты проснулся от чашки воды! – я нахмурилась, не понимая, почему Александр так серьезен и настолько замыкается в себе, едва выдавливая из себя слова.

Он же горько усмехнулся, встряхнув мокрыми длинными волосами.

– Проснулся, – не менее горько подтвердил он. – Меня в подземельях так «будили». Холодной водой на голову, чтобы очнулся. После рук… приспешников Рейвена. Когда он отдал меня им… было разное. Не для женский ушей.

Александр покровительственно потянулся ко мне с поцелуем в лоб. Целомудренным поцелуем, причем, таким, что я оскорбилась! Да как он мог так?! Я… не ребенок! И не дамочка из Средневековья, которая умеет только сказки слушать да вязать!

Я на Земле и не о таком читала статьи и видела видео, я знала, что такое война! Все это хотелось выпалить мне обиженно в лицо. Но здравый смысл робко постучался в висок, напоминая о том, что Александр не в курсе, что я попаданка с Земли. А он считает меня как раз такой вот дамочкой, которой можно рассказывать только про кошек. Я вздохнула и молча прильнула к мужу, поглаживая его влажную от капель воды шею.

– Прости меня. Я… понимаю, о чем ты сказал. Я больше никогда так не поступлю.

Александр молча поймал мою поглаживающую его ладонь и принялся покрывать ее успокаивающими поцелуями. От ладони до запястья… поднимаясь выше, до самого локтя.

У меня дыхание перехватило. Я слишком остро ощутила, что на мне всего лишь простыня. Которая мало что прикрывает. Конечно, я беременна, но… Александр – мой муж. И он меня хочет. Он это не так давно мне продемонстрировал. Нужно быть с ним осторожнее.

– Позволь мне попросить у тебя прощения, моя добрая Клэр… – промурлыкал Александр, вдруг опрокидывая меня на спину, на подушку.

Простынь, конечно, распалась, когда я не успела удержать края. И Александр увидел мое обнаженное тело. Его глаза вспыхнули таким жадным огнем, что мне на секунду стало страшно. Но он не был грубым, когда приник новыми поцелуями к шее. Ловя ниточку пульса, проводя по ней кончиком языка.

Я попыталась вырваться. Александр ловким движением перехватил мои запястья, заводя их за голову. Крепко удерживая меня на месте, он оседлал мои бедра. Я сглотнула и подумала, что нужно воспротивиться каждому поцелую, которым он награждал меня. Ведь я не собираюсь спать с изменником. Мне должно быть противно каждое его касание, но… Я не могла сейчас думать об измене. Все мое тело плавилось под его поцелуями, касаниями, умелыми ласками. Хотя где-то внутри защипало: «О, времени даром в домах разврата Алекс не терял! Девственником он явно не был, делая предложение настоящей Клэр!»

Хотя… я не понимала, к кому я ревновала? К безымянным девушкам на одну ночь, которых Александр брал и забывал еще до войны? К нынешним любовницам, чьих имен он тоже не запоминал? Или… к Клэр настоящей, той самой единственной и неповторимой, которой он сделал предложение и осчастливил ребенком?

Мои глаза неожиданно наполнились слезами. И Александр чутко уловил изменение моего настроения. Он отпустил мои руки, помог подняться и присесть. Закутав при этом меня в простынь.

Я устало опустила голову на его плечо и прерывисто вздохнула. Понимая, что если Александр сейчас спросит у меня, почему я расплакалась во время самой жаркой прелюдии в своей жизни, то я… точно совру ему что-то. Но ни словом не упомяну измену. Потому что это упоминание снова внесет трещину в наши едва начавшие зарождаться отношения. Хотя… Александр молчал и не спрашивал. Наверное, и сам понял причину моего внезапного охлаждения?

– Клянусь, у меня никого не было, когда я был на войне, – вдруг хрипло проговорил Александр, подцепляя пальцами мой подбородок и заглядывая пытливо в глаза.

– Только кровожадная дева-богиня? – горько усмехнулась я, попытавшись мотнуть головой и вывернуться из его рук.

Лучше уже вспоминать земную мифологию, чем думать о его поцелуях! Александр не дал. Его брови взлетели вверх в удивлении.

– О, так ты знаешь о богине войны? У нас даже солдаты мало кто помнит о ней… не то, что девушки или дамы.

Я поняла, что снова прокололась. Когда я уже научусь держать язык за зубами и не вызывать подозрений у Александра? Нет, до родов я ему не скажу правду. А потом посмотрим. Еще не хватало, чтобы он хладнокровно убил меня за то, что я заняла место его возлюбленной Клэр. И при этом убил и своего ребенка, которого я ношу под сердцем! Хотя где-то глубоко внутри я понимала, что сама себя убеждаю в плохом варианте развития событий в случае моего признания. Ведь сердцем я верила и чувствовала: Александр не навредит мне в любом случае. Ни мне, ни ребенку.

– Ты шептал во сне, – мои губы снова горько изогнулись, и я вдруг произнесла странный вопрос, который не планировала задавать. – Алекс, а если тебя снова… вызовут воевать, ты пойдешь?

– Что-о?! – снова неудобный вопрос я задала, снова красивое лицо Александра исказилось гримасой интереса и удивления. – Ну, конечно, пойду, Клэр! Это же во благо королевства, отчизны, самого короля… Кроме того, я не трус, я не дезертир! И не ранен настолько, чтобы сидеть дома, если нашему королевству будет угрожать опасность!

– Я так и думала, – я тихо вздохнула, положив ладони на живот.