– Д-да, было время, когда от тебя совсем не приходило писем, я чуть с ума не сошла, – подтвердила Клэр, хотя и неуверенно, будто с трудом вспоминая, что и как было.

– Их перехватили по моему приказу. Прости, что прочел пару твоих любовных посланий… – Рейвен улыбнулся, глядя на Александра. – Из них я узнал, что вы ждете ребенка, первенца. Я буду с тобой честным… в первый момент я подумал убить ее. Твою жену. Чтобы ты тоже лишился всего, как и я. Но потом опомнился. И решил, что по своим счетам ты заплатишь сам… Ведь я уже не поверженный враг, лишившийся магии.

Взмах изящной бледной руки – и эфемерные черные бабочки, просто иллюзия, сорвались с кончиков пальцев. Они вспорхнули над столом, покружили рядом с Александром и полетели к свечам, рассеиваясь у огня, словно тая в нем. Темная магия. Опасная, непредсказуемая, ее боялись, о ней слагали кровавые страшные сказки… Впрочем, Рейвен убедился на своей шкуре, что многие из них являются чистой правдой.

Александр слушал внимательно, впитывая каждое слово Рейвена. Не сводя с него изучающего взгляда. Готовый в любую минуту выкрикнуть: «Это ложь!», вскочить со стула и… А что и? Он усмехнулся над собой. Даже если Рейвен ему врет, при нем все равно нет оружия, чтобы наказать за ложь. Кроме того, Александр… не чувствовал лжи. Легкую неизбывную грусть – да. Она сквозила в словах Рейвена. Но не больше.

– Кто же тебя лечил? – хрипло спросил Александр, со стуком поставив бокал вина на стол, так и не отпив ни глотка. – Это же ты должен помнить, черт тебя побери?!

Александр разозлился на Рейвена, но вздрогнул всем телом. Стоило увидеть темных бабочек. Вжавшись в спинку стула, он испуганно посмотрел на Рейвена.

– Но Рейвен, ты же сказал, что выгорел магически! Твой магический резерв пуст! Он не восполняется в таком случае! Откуда у тебя тогда темная магия?! Что с тобой происходит?! Ты что-то недоговариваешь!

Рейвен улыбнулся, прищурившись с жадностью. Казалось, пил испуг в глазах Александра. Да так, как умирающий от жажды набрасывается на фляжку с водой. Но потом с его губ сорвался вздох.

– Ты заслуженно злишься: ты прав, недоговариваю, – Рейвен задумчиво провел кончиком пальца по краешку бокала, глядя куда-то в пустоту. – Ни один человек не смог бы тогда вылечить меня. Но там, на грани смерти, я приглянулся темной силе. Одному демону. Он спас мне жизнь авансом… Зная, что я вернусь к нему, чтобы попросить уже о большем. О темной магии. И никакая цена меня не остановит. Если речь будет идти о том, чтобы вернуть силу и с тобой… снова встретиться.

На последних словах Рейвен покосился на Клэр. Будто не желая говорить при ней «поквитаться» или что-то вроде того.

Глаза Александра расширились от ужаса, и он отшатнулся от Рейвена, хотя тот не тянулся к нему и даже пальцем не коснулся. В их мире темная магия была под строжайшим запретом. Не в том смысле, что за нее карал король, нет. А скорее, оттого, что все «счастливчики», соблазнившиеся силой и могуществом не по праву рождения, а связавшиеся с демонами, умирали долго и мучительно. Не сразу. Но умирали!

– Рейвен, зачем?! – вырвался стон.

Рейвен молчал. Александр смотрел на него пронзительно. Почти умоляюще. С губ так и рвалось: «Скажи, что это неправда, что ты пошутил и хотел напугать меня!»

Александр потянулся к рукам Рейвена, чинно лежавшим на скатерти. Порывом схватил их и сжал привычно ледяные пальцы. И зашептал, заполошно, горячо:

– Зачем?! Если ты выжил… зачем тебе эта магия?! Этот риск! Эти мучения… Я понимаю твою жажду отомстить и поквитаться! Но необязательно использовать для этого магию! Мы могли сразиться на мечах, ты мог вызвать меня на дуэль, сам выбрать оружие… Но… ту участь, что ты выбрал, не пожелаешь и врагу! Поверь мне! Мне жаль тебя, Рейвен, если ты говоришь правду! Плата за магию, отданная демону, окажется высока, помяни мое слово! Ты еще пожалеешь об этом.

Рейвен улыбнулся грустно, почти тепло, как ребенку, который прибежал посреди ночи, проснувшись от кошмара. Конечно, и в Эдинлее, и в Денлане, и во многих уголках Кэрнитена иногда обнаруживали изуродованные тела в ритуальных кругах. Ну, или выплывали другие истории, не менее жуткие.

– Я уже плачу за свой выбор, Алекс. Ты так боишься тьмы. Не переживай, я уже привык жить в ней… А я не мог оказаться слабее тебя, мой верный враг, – Рейвен покачал головой, даже не отнимая рук от горячих ладоней и лишь потом со вздохом убирая их. – Но что ж, не будем задерживать даму? Клэр, наверняка, уже устала.

Клэр взвилась на ноги. Она рванулась к Александру, с испугом касаясь его плеча.

– Алекс! Забудь, что я говорила тогда! – взмолилась Клэр. – Ты же видишь, он связался с чем-то страшным, я… я не могу оставить тебя здесь!

На Александра будто что-то нашло. Рейвен не звал слуг, поэтому полноценный ужин никто не сервировал. Так, фрукты, сыр и напитки, разлитые по бокалам, стояли на столе. Александр вытянул ладони, удерживая Клэр в отдалении, даже не глядя на нее. А сам уставился в упор на Рейвена. Грудь Александра вздымалась от злости, глаза сверкали. Даже Клэр испугалась его гневного блеска глаз и замолкла, не подходя к нему близко.

– Значит, ты считаешь меня бесчестным противником? – прорычал Александр и резко дернул за скатерть, виноград покатился на пол, вино разлилось алым пятном по белой скатерти, раздался звон бокалов. – Зря! Я никогда не вел себя с тобой коварно или несправедливо! Мы до последнего, даже в бою, дрались на равных! Если бы я знал… заранее, что так произойдет, что ты, потакая своему раздутому эго и жажде мести, свяжешься с демоном, клянусь, я удержал бы тебя! Даже ценой собственной жизни! Никто не заслуживает такой участи, отдать душу демону, отродью ада, ни один человек в мире!

Александр тяжело дышал. И говорил совершенно искренне. Может… сыграли роль старые болезненные воспоминания? А может, его неправильно воспитали? На войне Александра прозвали романтичным героем – одним из тех, о ком слагают легенды. Это не было игрой. Это было правдой. Ведь Александр всегда выше даже собственной жизни ценил честь. И заботился обо всех, кто находился вокруг него. Помнил, как, шатаясь, вышел из леса, бросив оружие, когда его отряд полег почти весь. Вышел в надежде нарваться на смерть, чтобы не терпеть удушающее чувство вины – осознание того, что из-за него погибли люди, доверяющие ему.

Так странно… Рейвен никогда не был на одной с ним стороне. Но сейчас Александр чувствовал то же самое. Ведь из-за него враг отдался в лапы демону. А значит… и Александр виноват.

Рейвен взвился из-за стола, глаза загорелись злым огнем. Пальцы сжались на рукоятке кинжала. Но разве для того, чтобы выхватить и напасть? О нет. По напряженной позе, по затаенному дыханию было видно, что он почти боится Александра сейчас. Своего пленника. Такого разъяренного и бешеного. Что ему стоило схватить один из столовых ножей или осколок разбитого хрусталя? Что стоило, воспользовавшись эффектом неожиданности, наброситься сейчас? Вот только Александр этого не делал. Лишь глаза его горели чистым, искренним огнем. Таким… благородным. Что даже Рейвен ненадолго замешкался.

А потом, не говоря ни слова, он подошел к двери. Открыв ее, молча кивнул охране. Они вошли в комнату, перехватывая Клэр. Она завилась в их руках, пытаясь вырваться.

– Осторожнее, – скупо процедил Рейвен. – Моя гостья не должна пострадать. Сопроводите ее до дома. А у нас еще остались некоторые дела с ее мужем… Я давал вам время поговорить, Алекс. Но похоже, таких бешеных зверей, как ты, сразу нужно сажать на цепь.

Рейвен усмехнулся, а взгляд стал темным, не предвещающим ничего хорошего.

О, Александр не настолько хорош, как думал Рейвен. Когда он вышел, почти вытолкав Клэр из комнаты, Александр нагнулся и подхватил довольно крупный осколок бокала. Готовый дорого продать свою жизнь. Но когда Рейвен вернулся, не сделал ни шага, чтобы напасть.

– Я о тебе забочусь, идиот! – почти выплюнул Александр ему в лицо. – О тебе хоть когда-нибудь, хоть кто-нибудь заботился в этой жизни?! Или не научили тебя этому? Атрофировано понятие благородства донельзя?