От места скромного лагеря она отошла довольно-таки далеко. Валуны здесь оказались крупнее, и Эйлит, скользя сапогами по гладкой поверхности, смогла взобраться на один. Горящая точка костерка, темная фигура графа и остальных. Эйлит помахала им рукой. Теодор махнул в ответ и, кажется, подозвал к себе. Ну вот и все. Время истекало, уходило сквозь пальцы, как вода. Все, что ей удалось отыскать, – это пару разбитых раковин и дохлую рыбину.

Эйлит в последний раз обвела взглядом берег, снег на котором уже растворился и теперь стоял лужицами в выемках у камней. Будь родители живы, никогда бы не поверили, что судьба заведет Эйлит так далеко. Никто из ее родных никогда не бывал за пределами Йеффеля, что уж говорить о крае Королевства.

А ведь мать хотела, чтобы Эйлит до зимы вышла замуж. Она даже приглядела ей жениха – мальчишку с соседнего хутора, вихрастого, с большим носом и ушами. Зиму назад он ушел в подмастерье к писарю, и мать мечтала, что он заберет старшую дочь с собой, в город. А Эйлит он не нравился! Сейчас это казалось таким пустяком!..

От мыслей о родителях снова стало тоскливо и накатила тяжелая, душащая волна неотвратимости, от которой тело покрывал ледяной пот, и сердце падало куда-то глубоко внутрь тела. Завтра на рассвете она зайдет в туман.

Если не вернется, то умрет там, в страданиях, корчась от боли, и никто даже не узнает о ее смерти на каком-то острове. Никто не узнает, никогда.

Иуасат, хор, аль-шути, уаджет, инхар, нефертари.

Они вышли из лагеря вдвоем: она да граф. Краем глаза Эйлит видела, как Теодор говорил что-то хмурому хозяину арка, и лицо при этом у него было крайне ожесточенное.

Путь их лежал на запад, вглубь острова. Граф шагал впереди с сумкой, в которую положил воду и немного еды, а еще фальшь-огни, предусмотрительно купленные в Бисной гавани. Их делали из жира морского змеежа, обитавшего на глубине холодных вод. Их ярко-зеленый шипящий огонь был способен гореть несколько минут, и в тумане мог оказаться полезен.

Узкую дорогу, выложенную треугольными плитами из красного дильхеймского гранита, Теодор отыскал не сразу – на причале она была совсем разбита и засыпана мусором. Им пришлось сделать небольшой, но ощутимый крюк, чтобы найти начало. Вокруг них, как стражи, из земли вырастали черные камни причудливой формы, последнее напоминание о вулкане, когда-то создавшем этот клочок земли.

Метель усиливалась. Снежинки, сперва робкие, превратились в жирные хлопья и падали гуще. Идти стало сложнее – намело по щиколотку, и сапоги теперь то и дело скользили. Эйлит же от холода перестала чувствовать уши и щеки.

Наконец, дорога уперлась в отвесный обрыв высотой почти сто локтей. Согласно карте, ниже простиралось плато, на котором и построили храм. По левую руку тянулась кривая узкая лестница, ступени которой грубо вырезали прямо в камне. Доверия она не внушала.

– Это оно?.. – спросила Эйлит, переводя дыхание, и указала на сиреневатый туман, плотно покрывающий землю. Отсюда, сверху, его легко можно было принять за замершее море. Только вдалеке торчал черный кончик – наверное, храм.

– Да, мы почти пришли. – Теодор прищурился, словно что-то разглядел там, в белой пелене. – Не устала? Можем сделать привал.

– Дайте мне чуть-чуть времени, – попросила Эйлит и обернулась на дорогу.

Отсюда еще можно было услышать голоса арков и людей графа, однако их голоса перебивали возбужденные крики потревоженных чаек – значит, где-то неподалеку располагались гнезда. Эйлит подняла голову и прищурилась от снега, попавшего в глаза. Над островом, как слепой зрачок, светил бледный размазанный блин солнца. Эйлит мысленно попрощалась и с солнцем, и с чайками. Та недремлющая часть ее «я» отчетливо говорила – назад вернуться не суждено.

– Мой граф, я хотела бы, чтобы вы передали это Циглеру, – Эйлит протянула мешочек с ракушками. – Это подарок для Эйдин. Пожалуйста, очень вас прошу.

Граф принял его молча. Казалось, еще немного, и все кончится.

Эйлит снова посетила глупая надежда, что теперь-то они решат вернуться. Она будто снова очутилась в доме, вокруг которого бродит монстр.

Но все это не имеет никакого значения, верно? Ее страх не имеет значения. Тому, что она встретит в тумане, будет все равно, боится она или нет.

Чем ниже они спускались, тем гуще становился воздух, щекоча ноздри затхлостью. Пахло пылью, морской водой и чем-то странным.

Обойдя торчащие камни, они, наконец, оказались на плато. В призрачном свете ледяного солнца перед ними возникли груды огромных, плотно сложенных камней. Их идеально ровные плоскости накренялись под немыслимыми углами, словно застывшие волны.

Пришли.

Они замерли у кромки тумана, стоявшего плотной стеной. Эйлит всматривалась в глубину, надеясь разглядеть дорогу или что-то похожее, но плотная пелена вокруг становилась только гуще. Туман медленно плыл, заворачиваясь в кольца или причудливые фигуры, завораживая. Он дышал прохладой – странной, незнакомой, покалывающей кожу.

А что это?..

Эйлит прищурилась. Там, в нескольких шагах от нее, темнел незнакомый силуэт.

– Эй! – позвала она, и он тут же растворился. Неужели показалось?

– Что там? – спросил Теодор, приближаясь.

– Я что-то видела, – пояснила Эйлит, все еще чувствуя на себе чей-то неприятный взгляд. – Неважно. Наверное, показалось.

Тогда граф молча снял с пояса меч и протянул Эйлит.

– Вы сами говорили, что в этом тумане никто не выживет, – удивилась она.

– Вдруг я ошибся, – покачал головой Теодор.

Эйлит сжала губы. Да уж, кто знает, кто знает. Взяв меч, она зацепила его на поясе. Что ж, если придется драться, значит, она будет драться. И не имеет права проиграть.

Почему-то ощущение жесткой кожаной рукояти в пальцах придало ей немного уверенности. Неужели поэтому все мужчины носят с собой оружие? Чтобы чувствовать себя сильнее? Если это так, она больше не расстанется с мечом, ведь с ним у нее есть хотя бы крохотная власть над обстоятельствами.

– Эйлит, ты не обязана этого делать, – вдруг сказал Теодор. – Ты можешь уйти.

Слова графа ошпарили, как кипяток. Не обязана!.. Может уйти!.. Просто вот все бросить – и уйти!

Эйлит растерянно обернулась на дорогу, что привела их сюда. Да, в душе она молилась, чтобы не пришлось заходить в туман. Надеялась, что все не зайдет так далеко.

Так может ли она уйти? Хочет ли?

«Пообещайте мне», – прогромыхал в голове голос наместника. Разве она обязана его слушать? Он теперь так далеко.

– Никто тебя не осудит, – словно прочитав ее мысли, мягко произнес граф. – Ни я, ни кто-либо другой. Мы можем вернуться.

– Тогда я никогда не встречусь с сестрой, – с горечью отозвалась Эйлит, чувствуя, как горло сжимается от слез. – И не хочу предавать минейра, я ведь обещала.

– Варан всего лишь использовал тебя, – с презрением отозвался Теодор. – Он не гнушается идти по трупам ради достижения цели, ты же сама видела! Если бы ему нужно было убить тебя, он бы сделал это, и глазом не моргнув!

Граф был прав – глупо утверждать обратное. Однако отступить сейчас – означало бы отринуть все, через что она прошла.

– Пусть так, – кивнула Эйлит. – Я здесь не ради него, мой граф. Я здесь ради других аматов. Ради сестры. И потому, что решила так сама.

Теодор тяжело вздохнул, но, кажется, смирился.

– Главное, не заблудись в этом проклятом тумане, – добавил он и извлек из куртки странное блюдце. Ком-пас, кажется, так это называется. Дорожный компас на цепочке в латунном футляре. – Стрелка всегда указывает на север, храм находится на северо-западе.

– Спасибо, – кивнула Эйлит и повесила компас на шею. Он оказался тяжелее, чем можно было предположить. – Не забудьте про подарок для Эйдин.