Эрик Циглер собрал все свое мужество и, уже плохо соображая от боли, выдернул щепку. По его черепу словно ударили кувалдой. Эрик взвыл. По щеке хлынуло что-то горячее и липкое, мир снова превратился в пульсирующую багровую тьму.

И в этом помутнении, тошнотворном, будто кислая кровавая каша, он расслышал стремительно приближающиеся шаги.

– Циглер, какого черта! – раздался над головой голос капрала. – Что ты здесь устроил? Что с твоей мордой?!

– Сирша… – прохрипел Эрик, зажимая потерянный глаз здоровой рукой. – Сирша, где она? С ней все хорошо?

– Господи! – позади раздался еще один голос. Орин. – Что ты с ней сделал?!

Капрал схватил его за плечи и помог встать на ноги.

– Это Цефи, – просто ответил Эрик Циглер и попытался открыть здоровый глаз. – Она… взорвалась… и…

– Да что ты несешь? Что за чушь ты порешь?! – закричал Орин истерично, и Эрик понял, что с Сиршей случилось что-то очень плохое. А он ничего не видел! – Бедная моя девочка, бедная, бедная моя девочка! Боже мой, что он с ней сделал?! Боже мой! Кто в здравом уме на такое способен?! Уби…

– Захлопни пасть, – огрызнулся на него капрал и помог Эрику перевязать кровоточащую рану на месте глаза. – Циглер не виноват.

Убийца?.. Он хотел назвать его «убийцей»?..

– Не виноват?! – продолжал кричать Орин. – А кто ключ у меня спер?! Кто ее сюда притащил? Только он мог!

«Почему они кричат друг на друга, а не помогают Сирше?» – бессвязно думал Эрик.

– Хватит горланить, я сказал, – рыкнул Шакал. – Лучше зови лекаря! Он-то у вас есть?

– Лекарь живет в деревне внизу, – мрачно отозвался тот. – Я пошлю за ним, но он прибудет только через несколько часов.

– Отлично, хоть какая-то от тебя польза.

Шаги поспешно удалились. До Эрика донеслись угрозы Орина в сторону остальных слуг и требования, чтобы те ни в коем случае не подходили к кабинету, пока он не скажет.

– Циглер, стоять можешь? – Капрал все еще держал его за плечо, словно боялся, что тот повалится на пол, как мешок с картошкой.

– Сирша, – лишь смог проговорить Эрик. – Где Сирша?

– Циглер… – капрал мешкал, но затем все же произнес фразу, врезавшуюся в мозг, как ледяной гвоздь: – Мне очень жаль.

Что он сказал?..

Волна холода прокатилась по всему телу Циглера, за ней последовала волна жара. И снова, и снова они сменяли друг друга, мгновение за мгновением возвращая его в настоящее. Боль в левой глазнице стала не такой уж и важной, наконец он смог ее побороть и разлепить второй глаз, из которого тут же хлынули слезы. Когда Эрику удалось вернуть себе зрение, перед ним предстало удручающее зрелище. Всюду щепки, шкаф с черепами обвалился, содержимое валялось на полу, затерявшись в мусоре. Портрет графа лежал на полу, полотном вниз, и слегка дымился. Стены же, как шкуру дикого кота, украшали разводы копоти.

Но где же… Сирша… Голые ноги, такие белые, словно из миртовского мрамора, покоились на полу, едва прикрытые тяжелой тканью портьер. Кто-то сорвал их и укрыл ее тело, будто…

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет!..

– Сирша? – слабо позвал Эрик и оттолкнул от себя капрала. Тот не стал сопротивляться. – Сирша, ты…

– Циглер, она… того, – сочувствующе отозвался Шакал. Видимо, сказать слово «мертва» не решался. – Что здесь у вас случилось?

Его голос доносился до Эрика как будто издалека. Тело, укрытое прожженной портьерой, было единственным, что в этой жизни имело значение. Его не интересовал граф, не интересовал наместник, будь он проклят, даже конечная смерть всего сущего не вызывала в нем ничего, кроме чувства удушающей пустоты. Впервые в жизни Эрику Циглеру, магу по кличке Щен, хотелось умереть.

– Циглер, я должен знать, что случилось, – настойчивее повторил капрал. – Иначе не смогу тебе помочь.

О чем он говорит? Слова, выскакивающие из его пасти, были полной бессмыслицей. Эрик опустился на колени рядом с Сиршей и коснулся ее тонкой, покрытой нежным пушком, щиколотки. Она оказалась ледяной.

Сперва Эрик не поверил и с удивлением уставился на свою розовую ладонь, покрытую трещинами и мозолями. С ним что-то не так? Чувства обманывают? Тогда Эрик снова коснулся ее кожи.

Холодная, как талая вода.

Не может быть! Она же умерла всего несколько минут назад и просто не могла остыть так быстро!..

Тогда Эрик взялся за край портьеры, чтобы осмотреть все тело. Острое чувство невозможности происходящего лишь усиливалось с каждым мгновением.

– Циглер, – тяжелая ладонь опустилась на плечо. – Не стоит.

– Это я ей велел украсть ключ, – вдруг неожиданно для себя произнес Эрик, и звук собственного голоса окончательно заставил его очнуться. – Мы вошли, и… Стол взорвался. И вот… Думаю, это все из-за камня. Камень из моего меча был… испорченным, и граф забрал его, чтобы изучить.

– Паршиво все это, – заключил морок и прижал уши к голове. – Жалко девочку.

Рука капрала все еще покоилась на плече и, будто каменное надгробие, все сильнее и сильнее придавливала к земле. Она удерживала Эрика от самого ужасного в этой жизни решения: поднять ткань и посмотреть на мертвую девушку, которую он любил.

– Я сам поговорю с графом, а то этот старый дурак Орин вывернет все наизнанку. Будешь в Сильхейме отсиживать, а тебе там делать нечего. – Шакал похлопал его по плечу и, поняв, что Циглер не собирается снимать ткань, убрал руку.

– Она его племянница. Была племянницей, – поправил себя Эрик, и неверие сменилось горем. Под мучительной тяжестью наворачивающихся слез он едва смог подняться на ноги и вновь заговорить. – И он прав. Все это лишь моя вина.

Капрал не стал дальше его расспрашивать, и Эрик был ему за это бесконечно благодарен. Он лишь покачал головой и подошел к огромному портрету, лежащему неподалеку от Сирши. Стряхнул с него мусор, поднял и поставил холстом к стене. Затем вновь повернулся к Циглеру, словно что-то забыл:

– Глаз-то твой… того, кажись. Я тебе один отварчик дам, чтобы боль унять, и…

– Спасибо, капрал, не стоит, – выдохнул Эрик. Боль теперь стала единственным, что удерживало его в настоящем. Кажется, Шакал это понял и не стал возражать.

Эрик подумал, что надо бы найти Цефи, пока она не натворила еще что-нибудь. Но как искать крошечный камень в этом бардаке?..

– Аба все еще где-то здесь, – сказал он капралу. – Нужно ее найти и уничтожить, до следующего выброса.

Шакал кивнул и принялся разгребать мусор широкими ладонями. Эрик думал, почему граф этого не предвидел? Он ведь знал, что камень опасен, сам сообщил об этом! Или, быть может, что-то разбудило его? Циглеру казалось, что он топчется на пороге чего-то важного.

В первый раз Цефи пробудилась, когда Эрик взял меч в руку. Второй – когда оказался рядом с Эйлит. Выходит, в этот раз причиной пробуждения стала Сирша? Циглер невольно обернулся на несчастную. Она лежала на прежнем месте, все такая же мертвая. Зачем Цефи убивать ее? Почему не самого Эрика? Это ведь он хозяин меча!

– Капрал, ответьте на один вопрос. Вы встречали камни с несколькими звездами?

Шакал задумчиво почесал ухо и прищурился:

– Не припомню. Может, и встречал, только вот не знал об этом.

– А может быть такое, чтобы аба сохраняла душу хозяйки? И мстила тем, кто ее убил.

– Глупости. Если так думать, выходит, все абы должны быть живыми, а значит, в каждом мече сидит по несчастной девке. – Он развел руками, и Эрик понял, что никогда не переубедит его. Он слишком многих затащил в Дома пользы, и ни за что не возьмет на себя вину за страдания сотни «несчастных девок», которые отдали свои звезды на благо Королевства по его вине. – Циглер, ты слишком много думаешь не о том. Лучше прикинь, как будешь перед своим графом объясняться.