…Внутри оказалось обжигающе горячо. Миновав скользкие внутренности, Атис, кажется, нащупал раскаленное сердце. Да, сердце… Кровеносные сосуды, артерия, значит, он уже близко. Еще… Еще…

– Господи, – пробормотал Атис и рванул на себя.

Чрево огневика отозвалось гадким чавкающим звуком и прыснуло Варану в морду горячей кровью. Из пасти гвардейца вырвался усталый вздох. Все происходило в считанные мгновения, но наместнику казалось, что прошла целая вечность. Огневик, парализованный болью, дернулся, надеясь вырваться, но поздно. Его сердце, покрытое тлеющими прожилками, трепетало в руке, заливая ладонь раскаленной кровью. Красная звезда, соединенная с сердцем усиками, болталась снизу и медленно угасала.

Атис выбросил его и скинул с себя желдака. Тот покачнулся, все еще не понимая, что с ним случилось, пораженно смотря на наместника. Затем опустил взгляд на дыру в груди и снова посмотрел на наместника.

– Вы не оставили мне выбора, – просипел Атис, поднимаясь на ноги. – Мне жаль.

Огневик рухнул на правый бок, надеясь достать свое сердце, но Атис отпихнул его носком сапога. Сердце, подобно мячу, отскочило в сторону и, наконец, потухло.

– Простите, моя Королева, – пробормотал желдак, поднимая морду к небесам. – Простите меня…

Атис не считал себя убийцей до этого самого дня. Он вдруг ощутил вселенскую тоску и даже стыд. Смог бы сам наместник так безропотно служить тому, во что веришь? До последней искры, до последней капли крови?

Ответа он не знал. Понимал лишь то, что эту ночь точно проведет в лесу – пусть свет еще пробивался через туман, дорогу было не разглядеть. Атис вдруг почувствовал себя таким уставшим, что готов был упасть прямо здесь. Звезда в груди ныла, ноги подгибались, болели ожоги. Пусть только кто-то попробует сказать, что наместник не предан Альхору!..

Атис подобрал плащ, пришедший в негодность, и вытер испачканную руку.

Огневик издал последний вздох и перестал шевелиться. Кровь, натекшая из его груди, быстро расползлась по земле черным пятном. И тут произошло неожиданное. Туман стал таять, позволяя закатному свету заполнить собой ночной лес. Будто Атис не потратил ни минуты, пока бродил в тумане! Удивительная магия!

Тело огневика тоже таяло на глазах, отслаиваясь большими серыми хлопьями, которые ветер относил все выше и выше.

Атиса почему-то это совершенно не удивило. Если огневик не лгал, то он и вправду простоял в тумане почти триста лет, ни в чем не нуждаясь по воле Королевы. А божественный род был способен на очень многое.

– Спи спокойно, дитя звезд. – Атис сложил руки в молитвенном жесте. – Я благословляю твою душу, да воссияет она на небесах, да дарует свет заблудшим.

Теперь все было кончено. Надолго ли?..

Атис нашел Айру, едва живого от ужаса, и двинулся по дороге с треугольными камнями, серебристой от ледяного света двух лун.

Храм, вернее, то, что от него осталось – несущие стены да старая колокольня с окнами-бойницами, – стоял на самом берегу небольшого озера, чья иссиня-черная гладь отражала звездное небо, как зеркало. Похоже, он уже был полуразрушен, когда сюда пришел желдак. Света двух лун хватало, чтобы Атис разглядел залитую водой каменную дорогу, ведущую туда. Путь ему закрывали лишь заросли рогоза и камыша, распустившего серебристые космы. Атис достал шамшир и принялся прорубать стебли, иначе Айра поранит ноги об острые листья. Насытившиеся водой растения сперва нехотя гнулись под ударами клинка и поддавались лишь на второй-третий удар. Когда путь был расчищен, наместник едва стоял на ногах от усталости.

Айра недовольно фыркал и тряс головой, стоило зайти в озерцо по щиколотку. Он с детства терпеть не мог воду, а купание и подавно. В одном месте вода даже достигла его живота, отчего конь, не обращая внимания на приказ Атиса, нагло развернулся и собрался уже поскакать обратно.

После всех этих мучений наместник все же очутился у храма, промокший и злой. Вблизи строение казалось обветшалым: стены, сложенные из белоснежного камня, покрывала серо-бурая плесень, местами прямо через кладку пророс болотный плющ, чьи звездчатые листья испускали слабое зеленоватое свечение, деревянная кровля колокольни давно обвалилась, и теперь на останках росла черника.

«Зачем желдак охранял эту развалюху?» – подумал Атис, осматривая руины. Что-то подсказывало ему, что все не так просто: может быть, очередная иллюзия? Тогда почему он ничего не чувствует, никакой магии или ее остатков? Да и сам храм имел нехарактерное строение, он был возведен не в форме божественной звезды, вписанной в квадрат, с пирамидальным сводом, а был сделан вытянутым, с круглым центральным нефом. Храм не был посвящен Альхору, и вместо прилива благоговения, какой обычно посещал его в святынях, Атис почувствовал лишь тревогу. Если храм не Альхора, то чей он?

Снаружи резко заржал Айра, предупреждая хозяина, чтобы поторапливался. Огромному коню было страшно в темноте и одиночестве. Не обращая внимания на его призывы, наместник осторожно вошел внутрь, наступая промокшими сапогами на рухнувшие ворота, опасаясь, что какой-нибудь кирпич упадет ему прямо на голову. В храме царил мрак и сырость. Сквозь пол, некогда украшенный цветной мозаикой, пробивались ростки сорняков. Откуда-то капала вода. Атис зажег факел и осмотрел сводчатый потолок, на котором обычно красовались фрески. Даже если они были здесь когда-то, влага и время их бесследно уничтожили. Что за божество покинуло эти места?

Ответ не заставил себя ждать. Там, где в альхоровых святилищах располагался алтарь, здесь стояло огромное изваяние, высеченное из черного дерева. В полумраке наместник не мог разглядеть деталей, увидел только, что у изваяния отвалилась голова – она лежала неподалеку, прогнившая от воды до неузнаваемости. Из одеяния выглядывали четыре руки, в каждой из которых покоился шар, некогда окрашенный в свой цвет, за спиной же блестел ареол, еще сохранивший остатки позолоты.

Однако вовсе не эта статуя безымянного бога привлекла Атиса.

– Что за… Альхор Всемогущий, дай мне сил поверить своим глазам, – пробормотал он и подошел ближе.

На огромном кресле, похожем на королевский трон, восседал хельминг.

Никто не ведал, кто они такие, откуда пришли. Из священных писаний Атис знал лишь, что спускаются они с неба: если видишь падающую звезду, это, скорее всего, хельминг. Такого Нефер не наблюдал вот уже три сотни лет.

Пришелец, облаченный в расшитое серебром платье, сидел на троне и будто спал. Его лицо закрывала серебряная маска с печальной улыбкой безжизненных губ. Волосы, белоснежные и легкие, как пух, струились по плечам и падали на землю. В его руках, на которых было всего четыре пальца, заканчивающихся пурпурными когтями, покоилась небольшая шкатулка.

Атис спешно приклонил колено.

– Ваше всесвятейшество, прошу простить меня, раба вашего, – залепетал он, ожидая кары или выговора за непочтение. Хельминг все так же безмолвствовал на своем троне, будто… будто был мертв.

Наместник поднялся и озадаченно подошел. Этикет не позволял ему подходить к пришельцу ближе, чем на три шага, однако этому, кажется, было все равно.

– Ваше всесвятейшество? – позвал Атис на всякий случай. – Вы слышите меня?

Тишина.

Тогда наместник подошел вплотную и осторожно коснулся его ладони. Ледяная! Словно в ответ на прикосновение хельминг уронил голову на грудь, будто сила, держащая ее ровно, иссякла. От неожиданности Атис отскочил в сторону, готовый к чему угодно.

Нет, он все же был мертв.

– Это же надо… – пробормотал наместник, отряхивая брюки после ненужного коленопреклонения. – Что вы забыли здесь, в глуши?

Разумеется, хельминг не ответил. Атис обошел его трон, стараясь не наступить на разбросанные по полу белоснежные волосы, и принялся осматривать статую, надеясь найти хоть какую подсказку. Кому это место посвятили?