Татум попытался взобраться наверх, но зацепиться за мягкую и расползающуюся среду, наполняющее это нечто, в чём мы оказались, никак не удавалось. Да что это за место такое! Игниец начал ползать по полу, раздвигая плотное облако, закрывающее дно нашей сферической «камеры».

— Мэгга, попробуй раздвинуть облака у границы этой сферы. Кажется я понял, где мы, — Татум торопливо вскочил и начал «разгребать» туман, очерчивающий границы нашей камеры с другой стороны.

Я послушно подошла к своему «краю» и попробовала раздвинуть туман. На ощупь он был вязким и плотным, но прекрасно скользил вдоль сферической поверхности камеры.

Вдали я увидела плавающие в пространстве сферы, чья плёнка-граница переливалась всеми цветами радуги, подобно мыльным пузырям. Цвет «наполнителя» у всех сфер отличался. Наша сфера была почти белой, но были видны и синие, и зеленые, и красные сферы разных оттенков. Снова раздался «бульк».

- Ты видишь, что вызывает эти звуки, Татум? — настороженно спросила я.

— Да. И тебе это не понравится, — с некоторой задержкой ответил Татум. — Кто-то протыкает такие же как наша сферы, насаживая их на нить лазурного цвета как бусины. Когда это происходит, пузырь «булькает» и чернеет. Подойди сюда, посмотри, — с искренним удивлением описывал увиденное игнийский принц.

— Что⁈ — я, насколько быстро позволял вязкий туман, переместилась на его сторону пузыря.

Картина представшая перед моим взором поражала. Чьи-то огромные, испещренные темными узорами руки с черными ногтями держали иголку, в которую была вдета лазурная нить. На неё были нанизаны десятки шаров черного цвета. Вот рука взяла очередной «мыльный пузырь», имевший окраску синего цвета, и проткнула его иголкой. Раздался «бульк». Шар стремительно потемнел, меняя окраску, и скатился вдоль нити к остальными «бусинам». Я нервно сглотнула. Что это вообще такое⁈

— Я узнаю эти руки. Это руки Алессы, — потрясенно проговорил игниец. — Мэгга что тут происходит?

— Не знаю, Татум. Я вообще перестала понимать, что происходит после того, как мы прыгнули в пропасть и это оказалось верным решением, — гигантская рука нанизала еще один красный пузырь с мерзким бульканьем. Пузырь стал черным.

— Мне не нравится, как чернеют эти «бусины». Нужно выбраться отсюда до этого момента. Что могут означать эти пузыри, как думаешь? — обеспокоенно спросил Татум.

— Следуя привычной логике, это должна быть какая-то часть внутреннего мира Алессы, но я понятия не имею что это такое, — задумчиво проговорила я. — У меня нет ответов. Наша принцесса оказалась очень интересной личностью.

— Пропасть была испытанием на смелость и доверие. Молнии всё еще на смелость и, наверное, на целеустремленность, — Татум задумчиво взъерошил волосы ладонью. — Что касается этих пузырей… у меня возникла странная догадка.

— Жги! Нам уже нечего терять, похоже, — с мрачной усмешкой я ответила игнийцу.

— Мне кажется это как будто какие-то грани её личности или качества. Видишь, они нанизываются на нить лазурного цвета, как тот свет, что мы видели в начале. Как будто нить — это её характер, а бусины — качества, — неуверенно проговорил принц Игнитума.

— Может быть ты прав. Тогда надо понять, что такое белый цвет в её понимании. Ты оказался прав оба предыдущих раза и я, пожалуй, готова тебе довериться и в этот раз, ибо своих идей у меня пока нет.

— Чистота? — предложил игниец.

— Совесть? Гордость? — я тоже перебирала варианты.

— Благородство? — Татум кивнул сам себе. — Да! Благородство. Она мне в купальнях говорила, что белый цвет облаков для неё символизирует благородство Примара, бога-Солнце, тогда как черные грозовые тучи — его гнев.

— То есть молнии символизировали гнев Алессы? — меня озарила догадка.

— Да! — Татум радостно воскликнул. — Теперь я понял! Первое испытание заключалось в том, чтобы мы осмелились разделить с ней её радость. Второе — осмелились испытать на себе её гнев. Я думаю, этот барьер должен быть как то связан с понятием долга. Ты знаешь девиз королевского дома А́фиро?

— Нет, конечно, — раздосадовано ответила я.

— «И в счастье, и в гневе не забывай о долге», — медленно произнёс Татум.

— Что у вас за странные девизы⁈ — раздраженно воскликнула я. — Ну ладно. Итак, как нам пройти испытание на долг? Что есть долг по мнению королевской семьи Аэратты?

— Кто бы знал, что есть долг в их понимании… А вот насчёт того, как нам выбраться, у меня есть два варианта: или ничего не трогать и просто ждать, или попытаться разбить этот мыльный пузырь, — задумчиво произнёс Татум.

— И ты, как обычно, за вариант ничего не делать и довериться Алессе?

— А у тебя есть другие предложения? Я уже попробовал, оружием этот пузырь не протыкается, — с нервной улыбкой ответил игниец.

— Это он обычным оружием не протыкается, а вот магией… — тут я подумала, что принц может вызвать свою ауру-дракона и попробовать разбить пузырь, — Как думаешь, это испытание точно про то, чтобы разбить барьер? Мне кажется, я знаю способ. Но меня пугает то, что под нами пустота. Если мы его разобьем, выживем ли?

— Не знаю, но решать надо срочно! Ибо скоро у нас не будет двух вариантов. Черная рука тянется к нашему пузырю, — хриплым голосом ответил Татум.

Я испуганно прильнула к барьеру. Действительно. Бесконечно медленно, но однозначно в каком направлении, почерневшая рука Алессы двигалась в нашу сторону.

— Татум, вызывай скорее свою ауру! Превратись в дракона — разбей барьер! — резко крикнула я.

— Что⁈ — Татум был ошарашен. Значит, он не знает, всё таки, про ауру-дракона. — Как это сделать⁈

— Зажми кулон в руке и подумай про Алессу, как тогда, на выжженном поле! Срочно! — святая Мелит, пусть это сработает!

Игниец выполнил мои указания и зажмурился. Через пару секунд за его спиной возник зеленый дракон. Дракон рычал и ворочался, пытаясь развернуться в сфере, но не мог расправить крылья.

- Мне больно, Мэгга! Как будто меня сжимают внутри моего доспеха гигантской рукой! — игниец скривился от боли, упав на колени, и, кажется начал терять сознание, но продолжал сжимать кулон.

— Держись, Татум, ты — Сын Пламени! Представь, как сфера лопается… — с размаху сев рядом, я начала трясти мужчину, пытаясь привести его в чувство. Договорить я не успела.

У нас ничего не вышло. Одна из почерневших рук обхватила шар, в котором мы находились.

Аура Татума в виде изумрудного дракона всё ещё безрезультатно пыталась расколоть барьер, даже когда игниец потерял сознание. Вторая рука поднесла черную, как ночь, иглу вплотную к верхней части сферы. Туман, наполнявший наш пузырь, рассредоточился по границе, освобождая пространство в центре, и быстро начал темнеть, превращаясь из белого в чёрный.

Секунда и… дракон-аура взорвался тысячами искр, растворившись во тьме, которая начала заползать в сферу вместе с прикосновением к ней иглы. Татум закричал от боли, и, окончательно потеряв сознание, кулем упал на дно пузыря.

Остриё натужно прошло сквозь барьер, который мы так и не смогли преодолеть. Оно надвигалось на нас с Татумом медленно, но неумолимо, давая пару секунд на раздумья. Игнийский принц лежал без сознания на дне пузыря, через который двигалась эта проклятущая игла. Интуицией мага я понимала, что тот, кого коснется игла, попадёт во власть Тьмы.

Три метра до Татума, лежащего в центре сферы на дне. Необходимо его спасти. Как?

Два метра. Он — второй фигурант пророчества, он не может здесь погибнуть!

Один метр. Вот он смысл этого барьера, горько усмехнулась я.

Благородство?

Долг?

Самопожертвование.

Всё тело горело от боли. Казалось, что по мне прошлось стадо слонов, а в голове гудело так, будто бы там обитал рой разъяренных шершней.

Еле-еле открыв глаза и щурясь от боли, я огляделся и понял, что лежу на земле. Точнее, на вершине какого-то холма, до жути похожего на Облачный Пик в Раанте. Вокруг были слышны лязг оружия, плач и крики.