Остальные тоже недовольно зароптали, скинув магические потоки прямо в снег. Выдохшаяся Николь молча присела на корточки, грея руки дыханием и подставляя плечо сползающей Владе. Зик пытался поймать сестру за воротник, но плюнул и бухнулся прямиком в сугроб.

— Встать! — рявкнул учитель, щелкнув пальцами.

— Ай! Ой! — подростки вскочили, схватившись за пятые точки. Из земли под их ногами торчали сосульки.

— Не расслабляться, урок еще не закончен! — совершенно забыв про нас, гуляющих где-то поблизости, лорд-педагог повысил голос. — Еще раз кто-нибудь сядет во время занятия и до вечера не зайдет в тепло.

Вот уж дудки! А я все гадала, почему девчонки штопали пацанские штаны трясущимися от усталости руками. Да как он смеет причинять вред моим… моим детям?! Даже если это урок, разве можно выращивать острые ледяные пики прямо под сидением? А если бы кого-то поранило? Р-р-р…

— Эдгар, сколько стоит заблудить человека в ледяной пустыне? С концами.

— Тише, тише, — бормотал товарищ ледничий, стискивая меня поперек туловища. — Не хочется этого говорить, но пока всё приемлемо.

— Он чуть не покалечил детей!

— Аврора, — строго встряхнул меня медведь. — Ледяная магия сурова, обучение еще суровее, а живет профессиональный маг каждый день как последний. Как ты думаешь, почему духи не трогают твоих пострелят во время прогулок?

— Родственная магия?

— Ага, почти, — кровожадно ухмыльнулся леший. — Родственная магия, которая вернет их сюда через пару десятков лет — взрослых, откормленных, командированных по долгу службы. Наживших побольше мясца. Смекаешь?

— Духи планируют их сожрать? — волосы на голове встали дыбом.

— Не прямо сейчас, — «успокоил» Эдгар. — А когда птенцы дорастут до нормального обеда, эволюционировав из перекуса в полноценное блюдо. Морские духи годами ждут новые экипажи и дальние суда. Горные духи рушат штольни, завлекая шахтеров блеском драгоценных камней, и терпеливо позволяют построить новую шахту поглубже.

— Лесные духи жрут волков и медведей, чтобы людям было безопасно ходить в чащу на охоту, — внезапно сказала я, повторив слова Авроры. Королева в моей голове боролась с тошнотой и слезами. — И самим становиться добычей.

— Именно. Даже тебя еще не сожрали по двум причинам: во-первых, я пообещал им бесплатно удалить зубы, а во-вторых, здесь и без того мало людей, которые вовсе исчезнут после того, как человеческую женщину слопают.

— Они ждут новой школы. И увеличения населения, — резюмировала я, тяжело дыша.

— Ждут, — согласился мужчина. — Так что предлагаю вернуться домой и понаблюдать оттуда. Может, без присутствия наблюдателей картина изменится и нам не придется давать ложные показания относительно пропавшего без вести королевского мага.

— Ты же сказал, что он ничего не нарушает, — мое величество фыркнуло, выходя из укрытия. — И не превышает педагогических полномочий.

— Я совсем не поэтому хочу скормить его Варлоку, — тихо пробормотал егерь, топая вслед за мной.

— Алло, канцелярия? Позовите министра, я не договорила!

На часах без пяти минут полдень, самое время объявить Крестовый поход на королевский дворец. С именем Великого Рациона на устах и во славу Общего Образования я буду вершить месть, нести справедливость и причинять благодать каждому нерасторопному глупцу, который подвернется у меня на пути. Под звуки чистки кастрюль, детский плач и голодное урчание желудков. Да будет так!

Готовьте шлемы из сковородок и мечи из швабр, дети мои. Тетя Люба идет травмировать парочку министерств. Забодали.

В динамике послышалась возня и паникующий неразборчивый шепот.

— Аврора? — голос на другом конце потока отдавал бархатистостью.

И совершенно не принадлежал министру. Срывающийся альт толстого чиновника я выучила наизусть, он предпочитал вместо приветствия громко стонать: «Опять вы-ы-ы?!». А мужчина, завладевший эфиром, говорил низко, с едва уловимым волнением, терпеливо дожидаясь ответа.

— Я, — бровь вопросительно поползла наверх. Кто это так фамильярничает с экс-королевой?

— Как ты… Как вы там, леди Макмиллан? — голос дрогнул на долю секунды, тщательно это скрывая. Его обладатель вздохнул сквозь зубы и неловко покашлял.

— Э-эм, не жалуюсь, — хмыкнула я в динамик. — Вы замминистра? Голубчик, не покрывайте начальство, я все равно откручу ему уши. Извольте позвать к магофону этого безответственного дельца, мы срочно объясним ему, почем валенки в Одессе.

— Рори, перестань, — абонент позволил себе усталую нотку. — Все поняли, как ты недовольна, но это ничего не изменит. Хватит обрывать магофон, мои министры не успевают запивать пустырником твои звонки.

Так, это точно не замминистра. Но кто?

«Это он! Он!», — счастливым голосом завопила Её величество, услужливо подсовывая мне кадр за кадром. Свадебное платье, гремят фанфары, и Он смыкает ладони на тоненькой талии, позволяя себе скупую улыбку — правителю не пристало показывать чрезмерные эмоции. Но внутри светлой головы, украшенной тяжелой короной, все поет и млеет от вожделения: она его, она с ним, этой ночью они разделят ложе. Наконец-то! С того самого званого ужина, где она нечаянно отдавила ему ногу, подойдя непозволительно близко, а он пролил на нее алое вино из золотого кубка.

Оставшийся вечер он что-то ел, что-то пил, что-то говорил, но это не имело ни малейшего значения… Кому какое дело до скучного ужина? Главное, что она смеется над его остротами, а он поворачивается гордым профилем, лихорадочно вспоминая слова придворного художника о выгодном ракурсе.

И она знает о его счастье. Голова кружится от нахлынувших эмоций.

— В… Ваше величество? — горло пересохло от чужого волнения, самовольной лапой стиснувшего шею.

— Здравствуй, Аврора, — с затаенной грустью прошептали на том конце линии.

Где-то вдалеке послышалась ругань, будто кто-то за сотни километров пытался отобрать у монарха магофон, но один королевский рявк в сторону — и помехи исчезли. Как себя вести?

«Скажи, что соскучилась! Что раскаялась и все осознала», — потребовала Аврора, топнув невидимой ножкой.

Да ща-а-аз, ага. Разбежалась, бегу и тапочки теряю. У нас на повестке дня более важные вопросы, чем ваши леваки и разборки. Отныне и впредь вы не супруги, дорогая, а два административных лица, имеющих профессиональный конфликт.

— Приветствую, Ваше величество, — я сухо откликнулась в динамик, подперев голову рукой. — Славно, что вы решили взять ситуацию в свои руки. Это же безобразие, что творится.

— Рори…

— Кому пришла в голову идиотская мысль отправить к нам взрослого прожорливого мужчину без крошки еды? Вы обещали ежемесячную поставку провизии, но паек в прошлом месяце не рассчитан на детей, а в этом ни один курьер даже не пытался спасти нас от голодной смерти.

— Аврора, послушай, — мужской голос сквозил веселым изумлением.

Но я успела разозлиться, накрывая ладонью бурлящий от голода живот.

— Нет, это вы послушайте, государь. Если решили уморить меня голодом — ваше право, пусть я и планирую сопротивляться. Но имейте совесть и позаботьтесь о питании двадцати детей, навязанных Вами на мою голову! Полагаете, весело есть картофель вместе с очистками ради экономии?

— Леди Макмиллан, — построжел молодой правитель, прерывая мой поток возмущения.

Совершенно обоснованного возмущения. Сегодня ночью я впервые бродила по замку, отлавливая детей у кладовых и кухни: юные маги рассчитывали поживиться остатками продовольствия. Пришлось честно убеждать, что, будь у нас остатки, накрыла бы стол, не раздумывая, но провиант попросту кончился. На кухне сиротливо стоял мешок гнилой репы и пакет окаменевших сухофруктов, а эти — прости, Господи, за сквернословие, — канцелярские паразиты, вкушая на обед омаров, даже не чешутся!

Хуже всего, что сам сэр Николас, еще пару дней назад радостно уминавший фасоль, сегодня вовсю выражал свое неудовольствие. Отгадайте, каким фактом?