Дети стаскали в тронный зал весь найденный инвентарь: вещи, текстиль, игрушки и несколько книжек, захваченных из библиотеки. Туда я добраться не успела, отложила на вечер, а пока что перебирала найденные игры, выискивая целых плюшевых зайцев и полные наборы кубиков. Мягких животных придется однозначно стирать и просушивать у каминов, головоломки и кубики просто протереть, паззлы — свалить в кучу, пусть сами разбираются, когда закончат громить холл поместья. Та-а-ак, куклы. Кукол было много на любой вкус и цвет: фарфоровые, тряпичные, деревянные; пупсы, малыши, девочки и мальчики и совсем взрослые люди, одетые в королевские платья.

— Элли, подойди сюда, — малышка, вертящаяся в коридоре с кружкой, радостно влетела в зал. — Смотри, сколько куколок. Будь добра, позови остальных, выберите себе по новой подруге.

— Это моя! — вскрикнула девочка, передав мне чашку с ароматным коричневым напитком и вцепившись в фарфоровую прелестницу с корзинкой в руках. — А остальные прийти не могут, они в гостиной играют в «Скажи вместе».

— Тогда что это за шум в коридоре?

Из холла явно доносились бухающие звуки, словно кто-то пытался снести молотом несущие колонны. Меня эти удары не смутили, кто с детьми двигал шкафы наперегонки — того каким-то стуком не спугнешь. Но если обормоты стянулись в гостиную со своим любимым какао и пытаются читать мысли друг друга, называя загаданные слова вместе, то кто выламывает нашу входную дверь? Она же на цепь заперта, ее даже пушкой не вышибешь.

— Элли, иди к остальным. Не через холл, через боковую дверь, — почуяв смутное беспокойство, я проводила ребенка к тайной дверце в служебный коридор и вернулась на место.

Вовремя! Стоило занять рабочий трон, как дверь зала стремительно распахнулась и внутрь ввалился… леший!

Лорд Браун тяжело дышал, хватая ртом теплый воздух и жадно кряхтя, словно не мог надышаться. Спутанные волосы свесились на лицо, шатающаяся походка была подобна пьяной или не совсем адекватной, а булькающие звуки, вырывающиеся из глотки соседа, напугали меня не на шутку. Что с ним? Травмирован? Ранен?

— Лорд Браун, что стряслось? — подскочив к оглушенному соседу, я еле успела подхватить его под руку.

И тут же получить толчок в плечо. Егерь смахнул с глаз космы, и в мое лицо вперился лютый, по-настоящему бешеный взгляд разозленного до невменяемости мужчины. Ой.

Зато не ранен, однозначно здоров и здорово зол, так что можно вернуться на свое законное королевское кресло. Я осмотрела красные от гнева щеки медведя, приценилась к крепко сжатым кулакам и внезапно меня осенило:

— Мёд кончился?

— М-м! — яростно замотал головой сосед, почему-то лишенный возможности говорить.

— Бобры берлогу сожгли?

— М-м-м! М-м! — глаза лорда начали наливаться дурной кровью.

Ну не умею я с немыми разговаривать, не обучена. Чего сразу злиться-то? Грозно потрясая кулачищами — каждый с мою голову! — лорд-сосед промычал что-то на своем гневно-соседском и обличительно ткнул пальцем в сторону гостиной, где играли дети.

— Господи, неужели консервы из туристов кончились? Пчелы на счетчик поставили? Малина под снегом не зреет?

Судя по тому, как мужчина начал украдкой потирать грудь напротив сердца, последнее было в точку.

— Я бы рада вам помочь, сударь, но малина — не мой профиль. И с сердечными приступами к нам приходить не надо, чай, не лекарский дом. Доказывай потом, что не верблюд, и аристократ сам когти откинул.

Внезапно огромная лапища разжалась и лицо лорда приняло безмятежное выражение. Не успела я вскочить, как тяжелой неотвратимой поступью медведь добрался до рабочего трона и ласково-преласково положил ладонь мне на голову.

Позвоночник предательски хрустнул.

— Ну хотите, я вам от соседских щедрот пару баночек варенья подарю? — полузадушенный хрип не вязался с образом величественной королевы.

Второй рукой лорд-сосед оперся на подлокотник и пристально заглянул мне в глаза, передавая всю гамму собственных чувств и корень проблем. Следующим хрустнул трон, не выдержав медвежьего натиска.

— Дети? — догадалась я.

— Угу.

— Насилие — не выход.

— Хм?

— Можете их пожурить, — жалко улыбнулась я. Причинение вреда бывшей королеве без соответствующих указаний преследуется по закону, но было что-то в глазах соседушки такое задушевно-ласковое, что закон сдулся и трусливо уполз под лавку. Главное, не уползти вслед за ним.

Глухое ворчание, словно зверя потыкали палкой, вылетело из приоткрытого рта мужчины. Надо же, а дыхание у него мятное, морозное, словно снег поселился внутри моего вечно недовольного соседа. Наверняка, он тот самый десятый стоматолог, не рекомендующий современные зубные пасты — грызет лед, запивает мятной настойкой.

В гостиной, к слову, стало тихо. То ли шалопаи по привычке подглядывали и притаились по углам, чтобы не попало по первое число, то ли интуитивно почувствовали угрозу ремнем по пятым точкам. А что угроза нависла — сомнений нет, и прежде всего надо мной в виде косматого и разозленного дворянина. Пришлось откашляться и незаметно вынырнуть из-под чужой руки, покрутив затекшей шеей.

К чести Эдгара, давить он не стал: ни в прямом смысле, ни в переносном, но от меня не отстранился, пригвоздив взглядом к креслу и потребовав объяснений.

— Да что у вас случилось? Рассказывайте.

Ой! Я не это имела в виду. Но лорд резко вздохнул и сжал зубы, решив, что я издеваюсь. В следующую секунду вместо нечленораздельного мычания из горла Его ледничества донесся звериный рык, и мужская ладонь притянула меня за шею.

— М-м! — сухие губы лорда зло ткнулись в мои.

Ек-макарек! Сожрет! Ну не целует же так неумело, будто ребенок, просто прижимаясь лицом? Точно сожрет.

— М-м-м! — я попыталась отстраниться, но кто бы дал.

Сдернув венценосное тельце с трона будто пушинку, лорд-медведь прижал меня к себе, не разрывая прикосновения губ. Секунда — и мне удалось отстраниться, резко дернувшись головой. Взгляд егеря загорелся мрачным торжеством, и щека дернулась в подобии ухмылки.

— Какого…?

Губы начали неметь.

Фарфоровые донышки чашек характерно и звонко щелкали по парным блюдцам. Лежащие рядом крошечные ложечки располагались строго под углом в сорок градусов и смотрели на север, хотя куда уж севернее. Идеальная осанка, ровное положение головы, одинаково бесстрастные выражения лиц — мы синхронно поднимали полные кружки с горячим чаем, подносили ко рту и ставили обратно.

Глотать не получалось.

— Вы нас накажете, да? — два десятка оболтусов смотрели в пол, избегая поднимать ничуть не раскаявшиеся взгляды.

— М-м, — синхронно промычали мы, вкладывая разные смыслы.

Лорд-медведь явно намекал, что нет, не накажет, просто прибьет и вся недолга. Вот только допьет свой наикрепчайший чай с тремя ложками меда, разомнет суставы и возьмется за нагайку. Я же была настроена философски: по крайней мере, никто не умер и даже не схлопотал понос. Потому что измена королю — это цветочки, а отравление весомой внутриполитической фигуры и должностного лица в одном, пардон, лице — это уголовка. А, и еще: они снова мстили и в этот раз — за меня.

— А чего он вас шалавой обозвал? — запальчиво выкрикнул Рон, лезя поперек старших.

Старшие — Николь и Ксандр — стояли впереди шеренги и понуро вздыхали, обмениваясь тоскливыми взглядами. Ибо осознавали, что попадет, и с полным на то основанием.

— Заткнись! — не выдержал Зик, намереваясь заехать виновнику в глаз. — Ты нас под розги подвел, урод!

— Сам урод! — взревел русоволосый, засучивая рукава. — Больше всех верещал, какая у нас королева крутая, а как вступиться за нее, так зассал!

— Ах ты вонючка!

Перехватить драчунов никто не успел и по вымытому полу покатился грязно ругающийся комок. Остальные потворствующие соучастники разом загомонили, расступились и начали болеть за «своего», не пренебрегая обширной подзаборной лексикой. Одни всерьез готовились на кулаках защищать куратора, другие настаивали, что взрослые сами разберутся.