— Честно говоря, я весьма сомневаюсь, что имеет смысл учить детей младше семи лет, — поморщился он. — Дар у них пока не дифференцирован, простейшие заклинания дадутся с трудом. Попробуем начать с развивающих упражнений, но большого результата не ждите. Их искры магии еще очень-очень слабые.

Я почти пропустила его слова мимо ушей, так как внезапно поняла, что меня царапнуло при вечернем обходе. У детей поднялась температура.

Мечась между спальнями, как челнок, я едва ли не плакала, получив на руки почти десять воспаленных организмов. Подростки краснели на глазах и судорожно забивались под одеяло, ноя, что им холодно. Кто-то плакал и хотел домой, кто-то провалился в полубред и хрипел сиплым голосом, а кто-то просто стонал под одеялом, замолкая при очередной проверке. Как мы с Авророй не поседели — не знаю, но заикаться я начала точно, да так, что вызванный в ночи сосед аж рявкнул в магофон:

— Да что у вас там стряслось? Говорите нормально, Аврора!

— Т-температура, — кое-как взяв себя в руки, перечислила я. — Сильная усталость, недомогание, неспособность встать. И в аптечке ничего сильнодействующего! Вообще ничего! Эрма напоила их какой-то жаропонижающей дрянью, но уже второй час температура только растет. У тебя есть что-нибудь противовирусное и от жара? Пожалуйста, скажи, что есть.

— Они едят или пьют? — неожиданно спросил егерь, чем-то шурша в динамике.

— Пьют. Много пьют!

— Понял, — коротко бросил мужчина. — Разберемся.

И повесил трубку. Через полчаса в ворота замка громко постучали, и ввалившийся медведь порадовал меня коробкой лекарств. Ругаясь на чем свет стоит, лорд-леший вручил нам со служанками по три пузырька, объяснив, что пить, а что мазать, и погнал к девчонкам, сам занявшись пацанами. Мы обтирали вялых и неспособных брыкаться девушек вонючими настойками и по капле вливали в них снадобья. Та же картина царила и на мужской половине, хотя пару раз я слышала чьи-то крики, что с ним все нормально и гадость ему пить необязательно. Но кто еще от медведя уходил?

Закончив свое черное дело, мы, как два взмыленных кролика, засели в гостиной, принимая дрожащими руками чай с коньяком из рук заботливой Эрмы. Вернее, руки дрожали только у меня.

— Что это было? — мое величество пребывало в усталом опупении.

— Надорвали магическую связку, — мрачно пошутил Эдгар, медитируя над своим напитком. — Обычная перетренированность. Удивлен, что этот ваш учитель не объяснил, что пить им давать как раз-таки нельзя, от воды только хуже становится.

— Он спит. Что не так с водой?

— Это как лечить язву желудка жареным поросенком, — пояснил егерь, прицельно бросаясь в меня подушкой. Я благодарно поймала думку и положила под поясницу. — После перетрена лучше есть: сначала пойдет туго, но потом организм привыкнет восполнять потерянную энергию сразу же.

— А температура откуда?

— Переохлаждение. Сколько они пробыли на улице? С утра и до обеда? Вот и ответ. На городских ледовых аренах тепло, хоть весь день занимайся, а здесь так не побалуешься. Ну? Не надумала скормить этого недоноска Варлоку?

— А он нарушил какие-то правила преподавания?

— Не знаю, — помолчав, неохотно ответил Браун. — На первый взгляд и не скажешь, перетренированность — часть обучения стихийников, рано или поздно настигает всех. Если задумаешь отослать его обратно под предлогом некомпетентности, то доказать нарушение образовательного процесса будет непросто. Проще скормить ущелью.

Остаться на ночь егерь не пожелал. Благородно не став забирать лекарства, Эдгар столь же быстро вскочил на своего першерона и был таков, напомнив, что на севере люди пропадают достаточно часто и стоит это совершенно недорого. Я только кисло улыбнулась.

А сегодняшним утром вышла самолично посмотреть, как проходит второй детский урок. И увиденное мне совершенно не понравилось.

— Я желаю тебе только добра. Не сопротивляйся.

— Меня же вырвет! Бе-е-е!

— Хватит паясничать, — чайная ложка, полная до краев мутной жижи, настойчиво ткнулась в сжатые губы. — Пей немедленно.

— Да я здоров, как бык! Так здоров, что могу дуб заломать. Ну или хотя бы дубовую кровать. Хотите, кровать сломаю? — отчаянно торговался Крис, натягивая одеяло до подбородка.

Я сердито сдула мокрую прядь с лица. Повязанная на голову красная бандана и закатанные по локоть рукава делали меня похожей на женщину с советского агитационного плаката, не хватало только серпа в руке. Его заменяла противовоспалительная настойка, вызывавшая аналогичный эффект — мной восхищались, но следовать не захотели.

— Ты ее уже сломал, не придуривайся. Оп-па, молодец!

— Откуда вы знаете? — дезориентированный пацан от удивления безропотно проглотил лекарство и тут же зажал рот рукой. Мерзко, признаю. Зато помогает лучше ибуклина, а пострадавший за отвагу получает стакан компота.

Последняя мальчишеская комната была особенно сложной. В ней стихийно скучковались три занозы, притягиваясь друг к другу магнитно-пакостными полями, напрочь игнорируя свои места «прописки по паспорту».

— А если я выпью настойку молча, мне дадут два стакана компота? — приценился Зик, алчно поглядывая на полный кувшин, стоящий на тумбочке. — Сэкономлю вам нервы. Дорогого стоит, между прочим.

— Если не выпьешь, получишь два подзатыльника, — честно пообещала я, забодавшись в край.

На удивление сработало. Младший Редмонд пораженчески поднял обе руки и быстро проглотил лекарство, поборов рвотный позыв. Оставалась лишь одна колючка. О-ох, грехи наши тяжкие!

Моё величество устало потянулось, разминая затекшую поясницу.

— Мне не надо, я здоров, — быстро открестился третий комнатный тролль, уползая под одеяло.

Наивный северный мальчик. От такой святой уверенности, что доселе звучавший сотню раз аргумент сработает именно у него, стало даже неловко. Чуть-чуть. В остальном хотелось откинуть чужое одеяло и ласково сжать пацанское горло, вынуждая проглотить лекарство. Но это варварский метод, я так никогда не поступлю! Да и варвар обвинит в плагиате, знаю я его.

— Вы все здоровы и каждый страдает ни за что, — я утомленно присела на краешек кровати. — Слушай, просто плюнь и проглоти, я отвяжусь.

С глазами зверски пытаемого великомученика Рон выглянул из-под ненадежного укрытия и скорбно прикрыл веки. Лихорадочные красные пятна горели на щеках, бисеринки пота катились по лбу — не надо быть светилом медицины, чтобы понять состояние ребенка. Как и Зика, вяло поглядывающего на честно заработанный стакан компота, но не спешащего пить. Крис выглядел получше, но, скорее всего, просто хорохорился ради сестры.

— Ваше величество, — тихонько позвал Зик. — Ничего, что мы лежим в постели?

— Ничего, мой хороший, — рука сама потянулась погладить мальчишку по щеке. Он на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь внезапной лаской. — Отдыхайте, вы заслужили.

— Вы тоже, но работаете, — подал голос Роланд, кутаясь по самую маковку. — Тяжело, наверное, возиться целыми днями с мелочью, да еще и без дежурных.

— Это не так, — я как можно мягче попыталась донести до детей истину. — Вам просто нужно приспособиться к новому ритму жизни и сосредоточиться на обучении. Станет полегче, и вернетесь к дежурствам.

— Только снег больше не таскайте, — недовольно буркнул Крис. — Мы сами заполним купальни вечером.

Сегодня у моей разношерстной толпы выходной. Хотя я бы назвала это полноценным больничным, необходимым ради элементарного восстановления жизнеспособности. Занятия длились уже три дня, и каждое утро сэр Николас неизменно собирал всю учебную группу в холле, игнорируя их красные воспаленные глаза, сухую слизистую, кашель и осунувшийся вид. Подростки даже не сопротивлялись: послушными барашками шли за учителем на улицу, пропадая там по несколько часов, а возвращались…

«Ты уверена, что нет магии, отнимающей жизненную энергию?» — я в десятый раз допытывала Аврору, вороша её память.